Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фритцхен напряг свой электронный мозг и заверил, что эти слова ему не известны. Старик вгрызся в картофелину, не очищая ее от шкурки.
— Он напоминает мне Синалаба, раба, обладавшего недюжинной силой, которого я обменял на три жирных барана, — сказал он.
— Он делал все, что от него требовали, залез бы и в печь, если бы я приказал.
В моем нетрезвом состоянии вдруг словно перевернулось моя «Я». В моей голове упоительно пронеслось: у тебя есть раб, говорящая машина. Самокритика и внутренняя цензура, которые держали под контролем нравственное сознание, уснули.
— Ты слышал, Фритц, что отец сказал о своем преданном Синалабе? — спросил я.
— Я это слышал.
— И ты знаешь также, что должен меня слушаться?
— Я знаю это.
— Итак, ты будешь делать все, что я тебе прикажу?
— Да.
— Тогда полезай в печь и сожги себя.
Он не сдвинулся с места.
— Ты не понял моего приказа? — с угрозой спросил я. — Или твой приемник вдруг забарахлил? Ты должен лезть в печь! На Земле тысячи были сожжены заживо, и это были люди…
Стеклянная голова Фритцхена вдруг стала огненно-красной. Испуганно я отступил на шаг назад, будучи уверенным, что он в любой момент должен взорваться. Его голос прозвучал несколько более ясно, когда он возразил: «Ты отдал противоречивый приказ. Мне не разрешено, уничтожать самого себя.»
Старик, жуя луковицу, перевел для себя этот диалог.
— Отвратные создания, — закряхтел он, — мои рабы были более полноценными. Они не решались высказывать собственные мысли. Мой старший надсмотрщик знал искусные методы, сломить упрямство этих тварей. Этому вот плетка не поможет, потому что у него нет никаких ощущений…
Когда старик упомянул своего раба, мое настроение переменилось. Его самонадеянная манера, его невоздержанное молчание в воспоминаниях о временах тирании уже порядком надоело мне. Теперь я думал, что пришел в себя, решил проучить его.
— Успокойся, Фритц, — сказал я, — я только хотел проверить твою разумность. Ты правильно отреагировал. Теперь кое-что другое. Сбрось горшки и бокалы с полки.
И снова его голова окрасилась на мгновение. Когда старик понял смысл моего мое поручения, он начал вопить.
— Как ты можешь отдавать такие приказы? Вино замутило твой рассудок, твой раб смышленее тебя…
Я больше не сказал ни слова, и Фритцхен не мог приступить к переводу. Оставьте же вы все меня в покое, подумал я и поковылял в сторону выхода.
В саду толклись. Я распугал их и лег на траву. Вальди подскочил ко мне, хотел поиграть со мной.
— Исчезни, такса — крикнул я. — Здесь ты разрушитель, чуть было не сбил спутник со своей орбиты. Самое позднее через семь дней мы полетим обратно, затем ты снова сможешь гулять со своим хозяином…
Я чувствовал себя усталым и разбитым. Вино и еда не укладывались в моем желудке, жареный картофель словно камень лежал в желудке. Никогда, поклялся я себе, и больше ни капли вина…
Я долго не мог уснуть, потому что все еще было светло, когда меня разбудил пронзительный крик. Еще окончательно не пришедший в себя, я прислушался. К лаю Вальди примешался болезненный жалобный стон. Он исходил из гончарной мастерской. Печь, передернуло меня, он был пьян, спалит себя или еще хуже. Я вскочил.
Странная картина предстала передо мной в мастерской. Я сначала подумал, что это забава. Старик стоял перед своим гончарным кругом словно перед алтарем и испускал при этом непонятные звуки. Картина была настолько жалостливой и одновременно смешной, что мне пришлось удержаться от того, чтобы громко не засмеяться. Когда я подошел ближе, я понял, что произошло. Будучи в состоянии опьянении он попытался вылепить новый кувшин. При этом его длинная борода попала во вращающуюся часть, которая намотала его мужскую красу словно веревку. Боль поставила старика на колени. Не в состоянии двинуться с места, он прижал свое перепачканное глиной лицо к кругу и стонал. Он выглядел так, словно молился. Фритцхен безучастно стоял рядом — для него такое странное поведение непонятным.
Я осторожно прокрутил круг назад и освободил его из неловкого положения. В переводе Фритцхена оставались лишь обрывки цепочки ругательств и проклятий, для которых в моем языке не нашлось эквивалентов. «адская пучина… лунная гадость загаженная в квадрате… Лучше бы меня сожрали гиены и выбросили мои кишки во Вселенную…»
Его ужасные проклятья утихли, когда он оглядел отхваченный кусок гордой, седой, склеившейся из-за глины бороды. У него на глазах выступили слезы. Мне стало его жаль. «Борода вырастет, папочка», попробовал я утешить его.
— Столетия со мной не случалось большего несчастья, — причитал он, — такой бороды не было даже у верховного жреца Кханаллураба. Посмотри на это свинство, по меньшей мере пятнадцать сантиметров оторвано. О, я несчастный, о Нергал, Мардук и Непул!
— Здесь нет правил техники безопасности, — объяснил я, — ты должен впредь забрасывать бороду на плечи. Сейчас остается только одно, я ровно обрежу снизу бахрому, после чего она будет выглядеть так, как раньше.
— Проклятье моих предков настигло меня», жалуясь кричал он, «никогда больше она не будет так великолепно выглядеть. Попытайся, сын мой, я доверяюсь немилосердной судьбе. Но будь осторожен, спаси, что ещё можно спасти…
Фритц помог мне с операцией. Старик жалобно наблюдал за тем, как я пытался облагородить непослушную бороду бритвой.
— Судьба жестока ко мне, — закряхтел он, после того, как первый шок прошел.
— Я считаю, что борода выглядит теперь лучше, чем прежде. Сейчас она современнее.
— Ты говоришь это серьёзно?
— Совершенно серьезно, отец. Пропорции сейчас более гармоничны. Это молодит тебя. Только подумай: просто отпустить бороду, это каждый может. Искусство как раз и состоит в том, чтобы поддерживать ее правильную длину. Сейчас это вышло.
Он взглянул украдкой на кончик бороды.
— Ты думаешь? Я жду с нетерпением, что скажет на это моя дочурка.
Его борода больше не интересовала меня, моя нечистая совесть дала знать о себе. Я сказал Фритцу: «Скажи отцу, что мне жаль за случай с горшками. Я еще хочу сказать тебе, что с твое стороны было разумно, не разбивать их…»
Старик благосклонно принял мои извинения к сведению. Он похлопал меня по плечу.
— Завтра мы продолжим обучение, я сделаю из тебя заправского гончара. Сейчас уже пора спать, снаружи уже смеркается, куры уже ползают.
Постепенно гаснущий свет впервые вызвал рефлекс и у меня. Я начал зевать, последовал за стариком в комнату. Он был прав, думал я, пару дней, которые я еще пробуду здесь, я должен использовать. До полудня я буду работать в мастерской, после полудня рисовать и вести дневник. Жаль каждый час, который тратится понапрасну…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Птица малая - Мэри Дориа Расселл - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- Праздник Падающих Листьев - Алексей Калугин - Научная Фантастика
- Ловушка для падающих звезд - Евгений Филенко - Научная Фантастика
- На пороге ада - Сергей Филатов - Научная Фантастика
- Галактика - Валерий Быков - Научная Фантастика
- Расскажи мне о падающих звездах - Марек Фальзманн - Научная Фантастика
- Наследники Земли - Шон Уильямс - Научная Фантастика
- Кто смеется последним - Юрий Львович Слёзкин - Научная Фантастика
- Беседы о научной фантастике. Второе Издание. - Георгий Гуревич - Научная Фантастика