Соратники Гитлера. Дёниц. Гальдер. - Герд Р. Юбершер

в живых члены экипажа могут выдать местонахождение его подводной лодки, приказал уничтожить пулеметным огнем находящихся в воде людей. Никто не должен был уцелеть. Тем не менее три члена команды через какое-то время достигли берегов Западной Африки, принадлежавших Португалии. В мае 1944 года Экк вместе со своей командой попал в плен, после того как у острова Сокотра перед входом в Красное море была потоплена его подводная лодка. После капитуляции, в октябре 1945 года, Экк, его офицеры и команда должны были предстать и держать ответ за убийство перед британским военным судом. Командир, три офицера и один обер-маат (старшина первой статьи. — Прим. пер.) были приговорены к смерти и расстреляны. Дёниц, который в это время уже находился в Нюрнберге как «военный преступник», узнав о случае с «Пелеусом», пытался найти оправдание своему подчиненному командиру в том, что его действия носили вынужденный характер из-за реально возникшей опасности раскрытия секретности всей операции. Одпако он дал недвусмысленно понять, что будучи немецким адмиралом, не мог ни санкционировать, ни одобрить действия подобного рода. Его самого никак нельзя было обвинить в преступлениях против человечества.

Когда Карл Дёниц принял командование военно-морским флотом, еще не был ясен исход подводной войны, но в мае он сам заговорил о ее провале. Принимая во внимание это поражение, а также поражения под Сталинградом и в Тунисе, ему стало ясно, по его собственному признанию, что эта война может закончиться поражением и для Германии. С другой стороны, на основании решений Касабланкской конференции (в ней принимали участие США и Великобритания), где говорилось о «безоговорочной капитуляции» Германии и ее союзников, одобренное также и Советским Союзом, Дёниц сделал вывод, что противникам недостаточно только устранить гитлеровский режим в Германии, им надо поставить на колени всю нацию. Во все более и более осложняющейся ситуации, оставаясь на посту главнокомандующего одного из трех видов вооруженных сил Германии, оп старался сделать все, чтобы продолжить борьбу, даже имея мало шансов на успех. Этого требовала его душа, его склад характера. Размышляя о происходящем, он предположил, что сопротивление, дошедшее до крайности, может побудить противника смягчить будущие жестокие требования о капитуляции. Во всем остальном он подчинялся солдатскому долгу и был убежден, что принимать решения о войне и мире должно политическое руководство.

Дёниц имел теперь то же звание, что и Редер — гросс-адмирал, и это было последнее в германском военно-морском флоте присвоение столь высокого звания. Он принял от своего предшественника такой вид вооруженных сил, который во многих отношениях имел более существенное влияние на внутреннее положение, чем армия. Сам Дёниц считался убежденным национал-социалистом.

Когда после принятия им на себя обязанностей главнокомандующего был уволен целый ряд адмиралов, более старших по возрасту (среди них генерал-адмирал Карле), то это было воспринято (прежде всего в послевоенной литературе) как доказательство того, что увольнение вышеупомянутых офицеров последовало вследствие их оппозиции к национал-социализму. Однако это было не так. Дёниц исходил из необходимости омоложения высшего командного состава, которое начал еще его предшественник. Его собственный начальник штаба контр-адмирал Годт весьма критически относился к правящей партии, о чем гросс-адмирал был прекрасно осведомлен. Но это вовсе не принималось им во внимание, так как данный офицер был высококвалифицированным специалистом. Этот случай показателен еще и в том отношении, что их обоих, несмотря на расхождения во взглядах на политическое руководство, связывала личная дружба. Когда одному из офицеров главного морского штаба, капитану третьего ранга, прекрасно аттестованному по службе командованием базы, расположенной на Северном море, грозило не только увольнение, но даже и депортация на основании так называемого «закона о расе», то Дёниц демонстративно оставил его на службе.

С другой стороны, он полагал, что политика не должна играть никакой роли для офицерского корпуса и что лояльность по отношению к существующему государству должна строго соблюдаться. Неприятие политизации офицерского корпуса привело к отклонению им попыток НСДАП внедрить партийную политику в военно-морской флот. Морские офицеры присягали фюреру, но не партии. Тот же факт, что государство и партию теперь трудно было отделить друг от друга, он не принимал во внимание. Когда в 1943 году был создан институт национал-социалистского руководящего офицерского состава, чтобы добиться политического единства вермахта, то Дёниц позаботился о том, чтобы эти офицеры занимались практическими вопросами организации досуга в воинских частях.

Задача по отстаиванию — несформулированного — тезиса о том, что офицерский корпус и НСДАП представляли собой два различных института, которые не должны были между собой переплетаться, была облегчена для Дёница тем, что Гитлер гораздо меньше вмешивался или почти не вмешивался в дела руководства военно-морского флота. Совсем иначе обстояли дела в сухопутных войсках, где верховное командование, генеральный штаб, а также штаб руководства вермахта часто должны были сопоставлять свои действия с желаниями, внезапными затеями и сумасбродством фюрера. Последующие конфликты, которые, наконец, разбудили в молодых, мужественных офицерах генерального штаба убеждение, что Германия не должна окончательно погибнуть, нужно попытаться изменить положение вещей при помощи силы и в случае крайней необходимости устранить Гитлера, прошли мимо офицеров военно-морского флота, просто не были им известны, что во многом объясняет позицию Дёница 20 июля 1944 года. Многим морским офицерам также осталось по большей части неизвестно, до каких мерзостей дошел гитлеровский режим. Главнокомандующий военно-морскими силами лишь в самые последние дни войны узнал, какие ужасы творились в концентрационных лагерях, какому чудовищному массовому уничтожению подвергались евреи. Для оценки психологии прежде всего западного противника, чтобы понять его требование о «безоговорочной капитуляции», Девицу как раз и не хватало сведений о том, что происходило.

Дёниц учил своих офицеров-подводников не полагаться на служебный авторитет офицера, а сосредоточить свое внимание на личности, на поступках, на основополагающих принципах взаимоотношений с командой. Учил он их также не думать в бою о смерти, а только о жизни. Это противоречило в корне принятой в Германии традиционно завышенной оценке героической смерти. Так пытался Дёниц сформировать дух вверенного ему офицерского корпуса всех родов военно-морских сил.

Когда в 1943 году он принял на себя обязанности главнокомандующего, было ясно, что возложенная на него задача чрезвычайно трудна, что от него ожидают почти невозможного. После провала глобальной подводной войны стало ясно, что ночь постепенно опускается на Третий рейх. Он должен продолжать подводную войну, чтобы сковывать вражеские военно-воздушные и военно-морские силы, вынудив их давать отпор подводным лодкам. Как вспоминал сам Дёниц, его моряки постоянно шли на самопожертвование. Он потерял в этой войне обоих своих сыновей. В 1943–1944 годах они оба навечно остались на морском дне.

Также нужно было сразу же браться