Последняя загадка Ивана Грозного - Наталья Александрова

– Ого, как за него вступилась, – неприятно усмехнулся Володя, – у вас, может, интрижка? Или он тебя по дружбе попросил? Только я, знаешь, в дружбу между мужчиной и женщиной не верю…

– Дурак ты, – устало сказала Лариса, – и свинья неблагодарная. Я не про себя говорю, а про Андрея. И еще раз про него гадость скажешь – не посмотрю, что ты инвалид, так врежу – мало не покажется.

На миг ей стало страшно – так изменилось вдруг его лицо, проступила в нем такая боль и растерянность.

«Что я делаю? – пронеслось в голове. – Ведь он же больной беспомощный человек…»

– Ладно, съезжу завтра, – сказала она обычным голосом, как будто не было предыдущего разговора, – заодно хоть на красивое посмотрю, а то не была в Эрмитаже лет десять… – Она немного помолчала и неуверенно добавила: – Что хоть мне надо там искать? Ну, допустим, найду я эту кошку, а что дальше?

– Не знаю, – честно признался Володя, тоже как ни в чем не бывало. – Может быть, на месте сообразишь. До сих пор у тебя все получалось. И вот еще что… ты возьми с собой эту открытку, может, она тебе что-то подскажет.

Напоследок он сфотографировал открытку и ввел изображение в компьютер, сказав, что поколдует еще над ней, пока Ларисы нету.

Ее новый шелковый шарф валялся под вешалкой на галошнице, и на нем с удобством расположился кот.

– Отдай! – сказала Лариса. – Не для тебя куплено!

Кот удивительно быстро признал справедливость ее требований и позволил вытащить из-под себя шарф. Не куснул, не царапнул и даже мяукнул что-то, напоминающее «До свидания».

Лариса прошла через металлоискатель и, не доходя до парадной Иорданской лестницы, свернула в коридор, идущий по первому этажу Эрмитажа. Быстро пройдя мимо расположенных там сувенирных магазинчиков, она снова свернула, прошла по небольшому переходу, соединяющему Зимний дворец с Новым Эрмитажем, спустилась по широкой каменной лестнице и оказалась в огромном полутемном зале, заполненном египетскими древностями.

В центре зала стояли огромные саркофаги, вытесанные египетскими мастерами из серого песчаника, рядом – расписные деревянные футляры, в которых помещались мумии. Эти футляры были сплошь покрыты искусными рисунками, геометрическими узорами и фигурками людей и животных, причем краски удивительно хорошо сохранились, трудно было поверить, что им больше четырех тысяч лет.

По сторонам зала размещались гранитные и терракотовые статуи и витрины с более мелкими экспонатами – статуэтками из дерева, камня и обожженной глины, а также древней утварью, найденной в пирамидах и гробницах египетских вельмож.

Лариса на несколько минут задержалась перед скульптурной группой, изображающей семью египтян – отец семейства, какой-нибудь архитектор или управляющий имением, его жена и двое детей.

Египтяне сидели в одинаковых позах, сложив руки на коленях, с достоинством глядя на Ларису из глубины веков. Лариса подумала, что они позировали древнему скульптору, как наши современники в выходной день позируют обычному фотографу для групповой фотографии. Собственно, у древних египтян такая скульптурная группа и играла роль семейной фотографии. С той только разницей, что эта скульптура пережила сорок веков, а цветная фотография современного семейства вряд ли переживет четверть века…

А от нее, Ларисы, не останется даже простого семейного снимка – поскольку нет семьи… Вообще у нее мало фотографий, даже детских. Ну, водила бабушка пару раз в студию, да общие снимки делали в школе, а так снимать было некому.

Отбросив эти грустные мысли, Лариса двинулась дальше – к застекленным витринам с более мелкими экспонатами.

В первой витрине она увидела совсем маленькие керамические и деревянные фигурки.

– Это ушебти, – раздался рядом с ней звонкий детский голос.

– Что? – Лариса повернулась и увидела худенького мальчика в очках, типичного отличника. На мальчике был аккуратный полосатый свитерок, и воротничок рубашки выправлен. И руки чистые.

– Что? – переспросила Лариса. – Ты ушибся?

– Ничего я не ушибся! – мальчик взглянул на нее чуть свысока. – Эти фигурки называются ушебти, их специально клали в гробницы египтян, чтобы они работали за них в потустороннем мире.

– Как это?

– Очень просто! – Отличник поправил очки. – Когда умерший египтянин прибывал в загробное царство, тамошний страж грозно спрашивал его, кто он такой. Тут-то вперед выходили эти фигурки, ушебти, и отвечали за своего хозяина: «Вот я, такой-то, воистину это я и выполню все, что ты прикажешь – буду пахать поля и сеять семена, наполнять каналы водой и перетаскивать песок…» Поэтому такая фигурка и называлась ушебти, то есть ответчик. Ушебти клали в могилу каждому египтянину, даже самому бедному, чтобы хоть после смерти он мог немного отдохнуть. Вообще-то у порядочного покойника их должно быть триста шестьдесят пять штук, по одной фигурке на каждый день года, но так много ушебти было мало у кого, обычно ограничивались двадцатью-тридцатью…

– Как ты все здесь хорошо знаешь! – польстила Лариса отличнику. – Может быть, ты скажешь мне, где находится вот такая статуэтка? – И она показала ему открытку с каменной кошкой.

– Конечно, – ответил тот, едва увидел открытку, – эта кошка вон там, рядом с каменным писцом… – он показал на стенд в дальнем конце зала и потянул к себе открытку. – О, какая открытка интересная! Издание общества святой Евгении, номерная…

– Номерная? – машинально переспросила Лариса.

– Ну да, конечно, такие открытки выпускали ограниченным тиражом, у каждой был свой собственный номер. Вот здесь, видите, номер стоит в уголке?

Лариса посмотрела на уголок карточки и действительно увидела там четырехзначный номер.

– Спасибо, – поблагодарила Лариса отличника. – Ты такой умный… И не только про Египет все знаешь…

– Интересного много в разных местах, не только в Египте, но и на другой широте и долготе…

Он показал куда-то рукой.

– О чем ты? – удивилась Лариса, а когда обернулась, то оказалось, что мальчик исчез, словно сквозь землю провалился.

Лариса недоуменно пожала плечами и направилась к тому стенду, на который показал ей умный мальчуган.

В первую очередь она увидела статую писца.

Каменный египтянин сидел, скрестив руки на коленях. Ноги в длинной полотняной юбке превратились в каменный куб с закругленными углами, на передней стороне которого были начертаны ряды иероглифов. Удлиненные глаза, маленькая заплетенная бородка, волосы, аккуратно сплетенные в косички. На руках и лице камень был окрашен в живой, теплый цвет, глаза египтянина смотрели спокойно и мудро.

Лариса прочитала надпись на табличке под статуей:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});