Пари, или не будите Лихо - Яна Лари

О, привет папашка, – на удивление оперативно реагирует Беда.

Я чуть не прокусываю фильтр сигареты. Адекватность друга и раньше вызывала сомнения, но с таким размахом он отжигает впервые. Нашёл чем шутить.

– Это что за стрёмные оговорки? – непонимающе усмехаюсь, потирая слезящиеся от попавшего дыма глаза.

– А ты не в курсе? – с какой-то нехорошей растерянностью уточняет друг, разом преображаясь из сонного недоумка в матёрого психолога. – Так, только без паники. И не вздумай сорваться к ней на работу. Сначала остынь и хорошенько взвесь...

– Я бы сейчас твой мозг в ладони взвесил. Что ты несёшь?

– Добро и радость, – ехидно напевает он, но сразу же переходит на серьёзный тон. – Не перебивай. Если ты не в теме, то плохи, братец, ваши дела. Короче, я тут краем уха слышал Леркин телефонный разговор, она поздравляла Веру с тем, что девять разных тестов на беременность не станут врать.

– И-склю-че-но, – чеканю по слогам, мысленно скармливая Беде его же бестолковые длинные уши. – Это точно была не Вера. Мы предохраняемся.

– Видимо хреново, – не унимается он, и я добавляю к ушам ещё и болтливый язык.

– Угомонись, Петросян, – нервно затягиваюсь никотином, жестом показывая водителю тормознувшей неподалёку девятки, чтобы подождал. – Любая из наших однокурсниц могла от кого-нибудь залететь, причём тут я?

– Не замечал, чтобы Лера общалась с твоими однодневками, а там ещё что-то говорилось про паршивый характер Лиховского. Похоже, попал ты конкретно, дружище. Вера элементарно боится признаться.

Да нет, не может быть. Или да?..

– Звиздец! – вздрагиваю всем телом, под действием такого потрясения, что пустой желудок начинает печь, будто я только что проглотил сигарету, и сразу сводит холодом, как если б запил её из ближайшей лужи.

Новый год.

Сарай.

Я был сильно пьян и взвинчен настолько, что в первый раз на своей памяти не вспомнил про защиту...

– Твою же мать...

– О, душ освободился. Мне пора. Держись там, – друг замолкает на мгновение и тихо добавляет: – Поздравляю, папаша.

Мы всегда понимали друг друга с полуслова, вот и сейчас Беданов с выводом не ошибся. Но чёрт возьми! Я даже не в силах разобрать что сейчас чувствую.

– Созвонимся, – глухо отзываюсь, стараясь дышать глубже, чтобы не сопеть, как взмыленный конь.

Дома должен остаться Ромкин манеж, ходунки, какие-то пелёнки. Я... я даже не знаю что ещё нужно... Рассматриваю осоловевшим взглядом свои руки, пытаясь представить, что держу в них маленького человечка. Нет, не так. Не просто человечка, а собственного ребёнка. По идее я должен чувствовать восторг, плакать от умиления или что-то вроде того, но проекция сбоит ещё на этапе "представить". Не получается хоть тресни. Вместо умиротворённого малыша с упаковки детского питания перед глазами полчища невидимых микробов, кишащих на моих ладонях. Они мне кажутся слишком грязными, чтобы принять такую важную ношу.

А куда его привести? В общаге шумно, дома всего одна спальня, мама спит на раскладном кресле в гостиной, у Веры нашему ребёнку вряд ли будут рады. Моё присутствие там, как красная тряпка в руках тореадора. И расписаться хорошо бы в срочном порядке, на кольца золотые налички поднять. Если пару минут назад деньги были просто нужны, то сейчас они нужны позарез. И я вообще не представляю, где столько достать. Можно продать комнату... нет, так тоже не катит.

Вера наверняка мечтала о свадьбе с белым платьем и прочей брачной атрибутикой. Чёрт побери, мы оба много о чём мечтали! Времени впереди вагон, чего бы не помечтать? А жизнь просто взяла и без предупреждения шваркнула мордой об асфальт.

Смотрю в серое небо и хочется заорать. В этот момент я себя ненавижу. И она меня, скорее всего, тоже ненавидит, иначе рассказала бы. Ещё нагрубил с утра пораньше. Сейчас эта мысль застаёт меня врасплох, сжимая нутро до отчётливой боли. От неверия, от страха, от собственной дурости. Ей же психовать нельзя.

– Лихо, ты едешь или как? – бьёт по ушам окрик Кирюхи-Кирпича.

Сдавленно чертыхнувшись, растираю лицо ладонью, пытаясь привести себя в чувство, потому что приоритеты начинают стремительно путаться в голове, разрывая череп адским гвалтом. Ехать нужно без вариантов. Расправлюсь с делами пока Вера в школе, заодно спущу пар, потом серьёзно поговорим. Возможно, придётся пожертвовать некоторыми принципами и пойти на хитрость. Тут проблема даже не в том, что неохота кормить её байками. Загвоздка в том, что если Вера меня раскусит, ей это может очень не понравится. Разберёмся. Сейчас важнее, чтобы она втихаря не избавилась...

Да нет, моя женщина никогда так не поступит. А я за своё порву любого.

Глава 36

Могло быть и хуже

Я всегда была невероятно наивной. Поскольку вера в справедливость вросла в меня сотнями прочитанных сказок, я искренне считала, что месть удел слабых и каждому в итоге воздастся по делам его. Ох, уж эти сказочники... как же я была неправа! Вот Дронов читать не любил. Он вообще равнодушен ко всему кроме собственного отражения в зеркале, поэтому возмездия не боится и муками совести себя, по всей видимости, не обременяет.

Обещанный подарок не заставил себя долго высматривать, ибо такие впечатляющие масштабы проморгать нереально. А началось всё с вызова в кабинет директора, где суровый непробиваемый Глеб Валерьевич, бросив на недоумевающую меня краткий взгляд, озвучил пренеприятнейшее известие – я попала под сокращение. Другими словами, как приняли меня на эту должность по протекции несостоявшейся свекрови, так и пинка выписали по её прямой указке. Что ж, Дронов слов на ветер не бросает. Стены школы я покидаю нагруженная большим неудобным пакетом с мелочами и негласным волчьим билетом. Преподавать в родном городе мне больше не светит.

А самое обидное, мне даже поплакаться некому. Дозвониться до Лиховского, когда он уходит "по делам" нереально, Лера на занятиях, а Муся при виде любого багажа впадает в ярость и бросается на меня, будто ей в этой жизни уже нечего терять. Не буду скрывать, мы обе в последнее время чересчур раздражительны.

Дабы немного развеяться принимаю предложение Дениса отметить его предсвадебный визит в город детства парочкой сливочных эклеров.

Друг эффектно "скучает" у своей машины, припаркованной рядом с моей скромной Хондой у школьных ворот. Это невысокий шатен – на полголовы ниже меня, с красивой улыбкой и крепким телосложением. Девушки всегда сворачивали шеи, чтобы полюбоваться на широченные плечи Дениски, которые сейчас