Ниже ада - Андрей Гребенщиков

По рассказам сталкеров, встречались и другие привидения, особенно ими грешили некоторые зоны на поверхности. Самая знаменитая из них, «Черный тюльпан», долгое время оставалась любимым местом сборища бывших десантников, спецназовцев и еще каких-то непонятных «чеченцев» с «афганцами». Как говорил дядя Коля, козырявший наколками «ВДВ» и протертой во всех местах тельняшкой: «Каждый мужик обязан хоть раз в жизни посетить „Тюльпан“ и у памятника оставить патрон, а лучше несколько — в честь настоящих героев». Когда Большое метро погибло, а Ботаническая оказалась отрезана от «Черного тюльпана», Николай Егорович долго маялся и переживал, каждый год в самом начале августа рвался туда и однажды все-таки ушел. Понятное дело, назад он не вернулся…

Впрочем, сами привидения людям вреда не причиняли и слыли абсолютно безобидными. Пощекотать же нервы сценками древней жизни обожали многие, ведь подземная жизнь небогата на развлечения…

Вид призрачного десантника, совсем не похожего на внезапно вспомнившегося дядю Колю, радости Ивану не доставил и, вопреки очевидной безвредности, даже напугал. В отличие от поезда, существующего лишь жалкие секунды, тот казался таким реальным и настоящим, что по спине юного дозорного пробежали мурашки. Если дать волю фантазии, можно представить, как неведомый человек…

Послышавшиеся из туннеля голоса прервали размышления Ивана: навстречу ему, неслышно ступая, шла пожилая пара — сильно хромающий сухонький старичок и тучная пожилая женщина, забавно переваливающаяся при ходьбе из стороны в сторону.

— Фима, это ты во всем виноват, ну разве можно так запускать свое…

Прямо сквозь привидения беззвучно пробежали тяжеловооруженные солдаты в армейской защите. За ними показались караванщики, группа священников, хмурые ободранцы непонятного рода занятий, крепыши бандитской наружности, несколько спешащих неизвестно куда врачей, команда спецов-инженеров с соответствующими нашивками на рукавах и десятки, а то и сотни других гражданских и служивых лиц. Призраки накладывались, перекрывая друг друга, порождали оглушительную какофонию из всевозможных звуков, человеческой речи и металлического оружейного лязга.

Мальгин вжался в стену, с трепетом и ужасом разглядывая столь причудливое явление, собравшее «кадры» из совершенно разных времен и событий. А человеческий поток все не иссякал; казалось, путешественникам не будет конца. И тут среди многочисленных безликих привидений Иван увидел… себя: растерянно бредущего, потерянного и смертельно усталого. Это было уже слишком! Юноша бросился бежать. Прочь, прочь от навсегда запечатленного проклятым местом двойника, прочь!!!

Ваня бежал, не разбирая дороги, не замечая ничего вокруг. Быстрей! Лишь бы оказаться подальше от туннеля, где он стал частью парада призраков… Частью неведомой ему и оттого еще более ужасной истории. Кровь прилила к голове, а сердце ожесточенно, зло билось в груди, отбивая стремительный ритм. Вперед!

Паническое бегство Ивана закончилось в бескрайнем зале, который совершенно неожиданно прервал собой казавшуюся бесконечной череду туннелей. Дозорный вылетел из полутемного коридора и, не успев затормозить, оказался под ярко освещенным узорчатым сводом, обрамляющим зал. Отвыкшие от резкого света глаза немедленно заслезились, и Мальгин часто-часто заморгал, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь вокруг.

Освещение в зале было довольно странным: купол и верхняя часть стен буквально терялись в неестественно жгучем, слепящем сиянии, зато пол и все пространство под ногами утопали в кромешной тьме. Иван озирался, ожидая новых испытаний и потрясений. Что еще готовит для него проклятое место? Однако минуты шли, но ничего не происходило. Дозорный успел перевести сбитое от длительного забега дыхание и теперь с осторожным интересом рассматривал замысловатые рисунки на грубо побеленных стенах. Непонятные символы, скверно изображенные фигуры животных и людей, крючковатые письмена, написанные крупными, но не различимыми с такого расстояния буквами. Желая рассмотреть их получше, Ваня приблизился к стене. Под ногами что-то отчетливо и весьма неприятно для уха захрустело. Пришлось пошарить на ощупь — увидеть что-либо сквозь плотный темный туман, застлавший землю, не представлялось возможным. Рука сразу же нащупала продолговатый, тонкий посередине предмет, расширяющийся на концах. Вытащив находку на свет, юноша вздрогнул он неожиданности: в его крепко сжатом кулаке была кость. Обыскав пол, Иван без труда обнаружил косточки самых разных размеров и форм, но чьему скелету они когда-то принадлежали? Зверь, мутант, человек? Все сомнения развеял найденный вскоре череп, на котором сохранилась остатки голубого берета… Останки несчастного десантника вывались из рук, и с укоризненным стуком посыпались наземь. Мальгин вряд ли бы смог объяснить почему, но он точно знал: это тот самый десантник из «кино», виденного в туннеле с аномалией.

Следуя внезапному порыву, юноша резко опустился на корточки и оказался по ту сторону тумана. Высокий потолок немедленно исчез, зато все пространство снизу оказалось видимым, как на ладони.

Дед иногда употреблял малопонятное внуку слово «гекатомба», и вот теперь его внуку пришлось увидеть ее воочию.

Обозримая часть пола была усыпана человеческими скелетами. Некоторые из них хорошо сохранились, другие уцелели лишь частично, третьи, подобно найденному десантнику, превратились в разрозненный набор костей. Количество мертвых поражало! Неужели все виденные ранее люди нашли здесь свою смерть?! Иван заметил несколько остовов в не затронутых временем тяжелый армейских бронекостюмах, рядом с которыми валялись пулеметы Калашникова, редкие спецназовские «Абаканы» и прочие внушающие трепет и уважение «железяки». Крутых, хорошо обученных, вооруженных до зубов и защищенных самыми надежными панцирями вояк не спасло ничто! Они полегли всем отрядом…

«Не суди их! Это были настоящие солдаты, и они сражались до самого конца». — Голос прозвучал очень слабо, на грани слышимости, будто издалека.

Мальчишка вскочил, нервно оглядываясь и выцеливая давно опустошенным пистолетом неведомого противника. Осознав беспомощность своего оружия, он снова бросился вниз, рассчитывая разжиться трофейным автоматом или пулеметом. Мертвым воителям они были ни к чему.

Однако туман во второй раз не принял его, сгустившись настолько, что стал непроходимым.

«Глупое железо не помогло гораздо более могучим и опытным мужам. Стоит ли повторять чужие ошибки?» — Теперь голос звучал значительно громче.

Иван в панике пытался пробиться внутрь тумана, но запутывался в нем, словно в липкой паутине, — каждое новое движение давалось с неимоверным трудом. «Не трать силу понапрасну. Она тебе скоро понадобится».

Наконец Мальгину удалось краем глаза засечь нечеткий силуэт на границе между залом и ведущим в него проходом. Именно оттуда всего несколько минут назад пришел он сам. «Неужели привидение?» — пронеслось в разгоряченном мозгу.

В ответ на невысказанную мысль странный собеседник лишь беззлобно рассмеялся:

«Увы, привидениям не дано беседовать с живыми».

Юноша изо всех сил пытался выскользнуть из неожиданно крепких объятий обволакивающего тумана, чтобы, наконец, повернуться к незваному гостю и рассмотреть того во всех подробностях, но тщетно. Мистические оковы не резали и не холодили рук и ног, но держали надежнее всякого металла.

«Ты не должен бояться. Я помогу. Они все погибли, потому что пытались видеть, хотели иметь власть слышать, обладали способностью говорить. Ты — справишься. Должен справиться. Я проведу тебя через Бажовскую костницу…»

«Бажовская, Бажовская, Бажовская, — молоточками застучало в голове обливающегося горячим потом Ивана. — Неужели…»

Голос пробивался сквозь хаотичные, беспорядочные мысли испуганного до смерти юноши:

«…я сомкну твои очи — они не увидят зла. Мидзару. Я прикрою твои уши — они не услышат зла. Кикадзару. Я закрою твои уста — они не скажут о зле. Ивадзару». Захлебывающийся адреналином Иван закричал, вложив в вопль все накопившееся отчаяние, выплеснув неотступно преследующую боль, излив непомерные страдания, выпавшие на его долю. Но было уже поздно — звуки умерли, негасимый свет померк. Наступила вечная ночь.

* * *

Живчик протер глаза и ошалело покрутил тяжелой от не принесшего отдохновения сна головой.

— Ваня! — позвал он. — Ванька, где ты?

Ответа не было. Костя напрасно чиркал зажигалкой, отыскивая Мальгина, — слабый, колышущийся огонек выхватывал из тьмы только каменные стены бесконечных коридоров.

— Ваня!

«Ваня, Ваня, Ваня» — передразнивало гулкое, издевательское эхо.

— Где ты?