Неслучайные люди - Маша Трауб

Той, которую выбрала. Нам в ней нет места.

– Ты неблагодарная! – воскликнула Светлана Степановна.

– Да, я такая. Но не лезь в мою жизнь. И не суди меня и моего мужа. Со своей разберись. Разводись, не разводись. Выгоняй мужа, оставляй – твое дело. Но я в этом больше не участвую.

– Если ты его выпишешь из квартиры, он потеряет право на работу.

– Мне наплевать. Не мои проблемы. Твои. Ты не должна была так поступать. Просто воспользовалась моим положением. Тем, что я не могу тебе отказать и желаю счастья. Вот сейчас занимайся всем сама. Ты сделала свой выбор. А могла бы стать прекрасной бабушкой.

– При чем здесь моя личная жизнь и быть бабушкой? Отделяй мух от котлет! – закричала Светлана Степановна, хотя прекрасно понимала, что имеет в виду дочь.

– Ты сделала свой выбор. Причем давно. Еще в моем детстве. Ты не была матерью для меня, поэтому я хочу стать настоящей мамой для своего сына. Я его не променяю ни на какого мужика. Сохраню семью любой ценой. А ты живи как хочешь. Но бабушкой ты точно не будешь.

– Я просто не хотела тебе мешать, вмешиваться в твою личную жизнь. Хотела, чтобы у меня была своя, – воскликнула Светлана Степановна.

– Мам, мне бы совсем не помешала твоя помощь, – ответила дочь, – а твоя личная жизнь, если честно, очень мешает. Мне хочется спокойствия и стабильности, а не твоих бесконечных замужеств и разводов. Я хочу заниматься своей семьей и ребенком, а не твоими проблемами. Ты приезжаешь, когда тебе что-то надо – прописка, поговорить, пожаловаться, деньги, в конце концов.

– Ты меня сейчас копейкой попрекаешь? – возмутилась Светлана Степановна.

– Да, попрекаю. Потому что эта копейка, как ты выражаешься, идет на твоих любовников, мужей. Но сейчас у меня есть сын, и я, точнее мы, не можем позволить себе дополнительные траты. И не надо звонить Артему втайне от меня. Очень тебя прошу.

Да, Светлана Петровна иногда звонила зятю и просила прислать деньги – на лекарства, обследования и прочее. Ремонт на кухне или поездку в пансионат. Артем, добрый по натуре, никогда не отказывал. Если теща просила не сообщать ее дочери про просьбу, он молчал. Просто брал дополнительную работу. Когда однажды работа не появилась, а теща все требовала и требовала, он признался Даше. Та кричала, что он не должен был так делать. Или хотя бы сообщить ей.

– Это же твоя мама, – Артем не понял, за что жена на него злится.

– Именно поэтому! Она моя мама! Надо было сказать мне! – продолжала кричать Даша. Потом долго плакала на кухне и ушла спать на диванчик в детскую. Утром извинялась перед мужем. Да, была не права, но и его благородство должно иметь пределы. Нельзя жертвовать интересами ребенка ради желаний тещи.

– Да, я все поняла, – заявила Светлана Степановна и объявила, что сама во всем разберется и больше не позвонит дочери. А если с ней что-то случится, та узнает все от брата. Он готов принять мать. И, пока Светлана Степановна не развелась, поживет у Макса и Оли. Оля производит очень хорошее впечатление. Сразу согласилась пустить свекровь в дом, не то что родная дочь.

– Слава тебе господи, – ответила дочь.

– Ну почему у тебя одна Оля, и больше никого? – спрашивала Светлана Степановна сына.

– Мне ее хватает, – отвечал Макс.

– Оля, почему ты все время ходишь с недовольным лицом? – спрашивала Светлана Степановна невестку.

– Потому что вы живете с нами и не пойми когда уедете. Уж простите, но ваш муж не работает, вы тут живете как гостья в гостинице, а я не нанималась стоять у плиты. Вы уж решите – разводитесь или не разводитесь. И вот еще – если хотите кофе, чай, суп на обед, пожалуйста, – Оля показала на плиту и холодильник, – вставайте и готовьте что хотите. Правда, у меня полно работы.

– Ой, ну сказала бы сразу, что ты не против. Это же твоя кухня, ты на ней хозяйка. Я просто проявила деликатность. Неужели непонятно? Мне бы, например, не хотелось, чтобы кто-то хозяйничал на моей кухне! – чересчур по-актерски удивилась Светлана Степановна. – И какая у тебя работа? Ты же все время дома!

– Я работаю из дома вообще-то, – огрызнулась Оля. Потому что, ну правда, ладно неделя, две, но через месяц совместного проживания она уже по потолку готова была ходить. Свекровь просила то кофе ей сварить, то чай налить, то суп непременно куриный, потому что она плохо себя чувствовала. Оле было несложно, но требования с каждым днем учащались – то почисти ванную, на плитку смотреть страшно, то ототри духовку – грязная. Еще немного, и Оля была готова к тому, что свекровь заставит ее чистить унитаз зубной щеткой. Оля не была неряхой, но мыть каждый день холодильник и выскребать грязь зубочистками из сложнодоступных мест тоже не горела желанием.

– Какая ты все-таки злая, – заявила обиженно Светлана Степановна. – А я тебя еще в пример Даше ставила. Говорила, какая ты добрая и сердечная. Ты меня прогоняешь? Я тут живу как мышь – меня не слышно и не видно. Вот когда окажешься в такой ситуации, поймешь, как нужны рядом близкие люди.

– Надеюсь, я не окажусь в такой ситуации и вы мне этого не желаете, – ответила Оля. – Но я не понимаю, почему вы не можете вернуться в свою квартиру.

– Потому что там живет Иван, а я не могу его ни видеть, ни слышать! Он меня обманул, предал! – закричала возмущенно, как чайка, которой не достался хлеб, брошенный с катера, Светлана Степановна.

Сравнение с чайкой пришло в Олину голову бессознательно. Они с Максом жили уже четыре года гражданским браком, но иногда казалось, что у них нет будущего. Оля не могла забеременеть, они без конца ходили по врачам. Последний посоветовал расслабиться, сменить обстановку. Они поехали в Стамбул, где Оля без конца гладила кошек, которые встречались на каждом шагу, и кормила чаек. Макс невыносимо страдал все дни – у него была аллергия на кошачью шерсть, и он боялся птиц. Все время твердил, что они передают сальмонеллез. Оля погуглила и узнала, что такая боязнь называется орнитофобией. К тому же Макс, как оказалось, страдал морской болезнью. Он об этом не знал, пока они не решили поплавать по Босфору на корабле. Макс, сбежав от чаек на нижнюю палубу, лежал на скамье бездыханным телом и признаки жизни подавал изредка, в виде рвотных позывов. В общем, романтический уик-энд пошел насмарку, а вместе с ним и попытки