Русские сказки - Народные сказки

за стол посадил.

— Давай, жена, железных бобов да медного хлеба.

Принесла она полхлеба, да чашечку бобов.

— Эй, жена, — закричал Змей, — плохо ты гостя потчуешь! Верно, старший твой брат недоволен был, что ты мало ему подала. Возьми это, принеси как следует.

Заплакала сестра, принесла ковригу хлеба, блюдо бобов, а гость и в руки еду не берет.

— Благодарствуй, зятюшка, я сыт, не голоден.

— Ну, коли так, пойдем хозяйство смотреть.

И повел его по всем хоромам, стал своим добром хвастать.

— Ну, как, шурин любезный, кто из нас богаче живет?

— У меня и десятой доли того добра нет.

Привел его Змей к дубовой колоде: четыре сажени толщины, двенадцать сажен длины.

— Видишь ты, шурин, дубовую колоду? Если ты без топора ее порубишь, без огня спалишь, то пойдешь домой, а не то будешь висеть рядом с братом.

— Хоть сейчас убей, а у меня это сделать силы нет.

Убил его Семиглавый Змей, на медные ворота за волосы повесил. Приходит Змей в свои хоромы и видит жену в большой тоске и жалобе.

— Ах, муж ты мой немилостивый, Семиглавый Змей, за что ты моих братьев убил? Нет у меня больше ни роду, ни племени, только мать с отцом. Предай ты меня злой смерти, Семиглавый Змей, чтобы мне на земле не жить, горьких слез не лить.

— Нет, милая, я этого не сделаю; а достал бы я твоего отца и мать, то и их бы убил, чтоб ты ни о ком не думала, со мной веселей жила.

В ту пору, в то времечко шла мать по воду и горько плакала:

— До чего я дождалась на старости?! Одни мы живем, солому жуем, ни детей, ни хлеба в избе не видим.

Вдруг видит — катится по дороге горошина. Взяла она ту горошину и съела. С этого зернышка и родился у нее ребеночек и назвали его Покатигорошек.

Растет Покатигорошек не по дням, а по часам, как пшеничное тесто на дрожжах. Дед и баба на него не налюбуются, не насмотрятся; отдали его в школу; другие ребята по четыре года в школе сидят, а он в один год всему научился.

Приходит он из училища к отцу, к матери.

— Ну, тятенька и мамонька, благодарите моих учителей, а мне уже в школу ходить нечего: я теперь знаю больше их. И прошу я вас, тятенька и мамонька, скажите мне всю правду, всю истину, я ли у вас единый сын или есть у меня братья и сестренки?

Заплакала мать и всю правду ему рассказала.

— Не плачь, мамонька, я пойду своих братьев искать: или жив не буду, или их домой добуду.

На другой день поутру он встал, умылся, на четыре стороны поклонился.

— Позволь мне, мамонька, перед походом погулять.

Ну, пошел себе на улицу гулять и нашел железную спицу, поднял ее и отцу принес.

— На тебе, батя, это железо, неси кузнецу и сделай мне булаву семипудовую!

Отец ему ничего не говорит, а сам думает: «Дал же мне господь детище не такое, как у добрых людей; я его вскормил, выучил, а он надо мной насмехается; можно ли из спицы булаву в семь пудов сковать?».

Купил отец железа семь пудов и дал кузнецу сделать булаву. Сделали булаву семипудовую и привезли к дому. Вышел Покатигорошек из горницы, взял свою булаву семипудовую и кинул ее за облако ходячее, а сам пошел в свою горницу.

— Матушка-голубушка, дай мне перед походом поспать да от мух сбереги.

Заснул Покатигорошек богатырским сном; три часа проспал, потом вышел на отцовский двор, упал на сырую землю правым ухом и крикнул своего отца:

— Батя, пойди сюда. Слышишь, в небе шумит и гудёт? Это моя булава до земли идет.

Подставил Покатигорошек правое колено, ударила его булава по колену и переломилась пополам.

Рассердился Покатигорошек на отца.

— Отчего ты не сделал булавы из той бабьей спицы, что я тебе дал? Возьми ее, ступай к кузнецу, делай новую мне палицу!

Бросили кузнецы спицу в огонь, начали молотами бить и клещами тянуть и сделали булаву семипудовую и еще железа на два лемеха осталось. Взял Покатигорошек свою булаву семипудовую и отправился в путь, в чистую дорогу. Пришел он к медным воротам, к золотому дворцу. Выходит к нему сестра навстречу; он с ней здоровается и так говорит:

— Здравствуй, милая и родная сестра.

А она ему в ответ:

— Какой ты мне брат! Мои братья на воротах висят.

Тут он ей все рассказал, и она горько заплакала:

— Зачем ты, мой младшенький, сюда забрел? Только горя и слез мне прибавится. Постой у ворот, я у Змея спрошу, что с тобой сделать прикажет.

Приходит она к Семиглавому Змею. Говорит ей Семиглавый Змей:

— Ох, женка, не с веселым видом ко мне идешь; что у тебя приключилось?

— Ох, Семиглавый Змей, мой немилостивый муж, мой самый младший брат в гости пришел.

— Коли он самый младший, я с ним разговаривать мало буду, ступай призови его.

Покатигорошек вошел в горницу:

— Здравствуй, зятюшка!

— Ах ты, молокосос! Материнское молоко на губах не обсохло, а туда же в зятья просится! Ну, что же, погости…

И подвинул ему Семиглавый Змей железную лавку. Покатигорошек на ту лавку сел — лавка треснула.

— А что, зятюшка, в лесу живешь, а лавка у тебя худенькая. Или нет у тебя плотников хороших, чтобы сделали лавку покрепче?

Семиглавый Змей задумался: «Верно, я попался в добрые клещи».

— Ну, давай, жена, напитков-заедков.

Приносит она решето железных бобов и медного хлеба.

— Изволь кушать, шурин любезный!

— Благодарствую, зятюшка, — говорит Покатигорошек, — я без всякой просьбы буду кушать, как в родном дому: нагулялся и есть хочу.

И как стал бобы щелкать и хлеб жевать, — только Змей глаза раскрыл.

— Доволен ли ты, шуринок?

— Доволен не доволен, а коли больше нечего дать, так спрашивать нечего.

Приуныл Семиглавый Змей и говорит:

— Ну, пойдем посмотрим на мое богатство: я ли богаче, ты ли?

И повел его по всем хоромам, по кладовым, хлевам, конюшням.

— Ну шуринок, у тебя больше добра или у меня?

— Я не богат, да и у тебя ничего нет.

— Ой, шурин, грубо со мной говоришь! Ну, пойдем, я тебе покажу штуку.

И приводит его к дубовой