Маг-крестоносец - Кристофер Сташеф

— Потому, что перемещение в теле также стоило бы ему немало сил, а он намного старше меня и скорее устал бы, вступив со мной в единоборство, — ответил Мэт. — Я-то был полон сил.

— И мог бы одолеть его своим волшебством!

— Верно, — кивнул Мэт. — Так что для него куда безопаснее было остаться дома и дать распоряжения тугам. Конечно, еще стоит подумать о том, почему они ему повиновались. Вероятно, здесь также имеют место общие интересы.

— Пожалуй, эти жрецы хотя бы не отказались от помощи в поисках двух несчастных для жертвоприношения.

— Верно подмечено, — оторопело проговорил Мэт и задумался о том, сколько времени понадобится Балкис для того, чтобы познать все, что ведомо ему. — И Арьясп должен был остаться доволен тем, как все в итоге обернулось. По его расчетам, я не должен был очнуться слишком быстро для того, чтобы спастись от смерти, и вдобавок, вероятно, не предполагал, что я знаю, кто такая Кали, и что я понимаю хинди и санскрит.

— А откуда ты знаешь об этой богине? — пытливо уставилась на Мэта Балкис.

— Это называется хорошим общим развитием, — ответил Мэт. — Именно благодаря ему я бы понял, что Арьясп — колдун, даже если бы он не возник ниоткуда.

— И все с помощью этого «общего развития»? — недоверчиво спросила Балкис.

— Ну... хотя бы за счет знаний по истории, — ответил Мэт. — Он говорил об Ахурамазде — зороастрийском божестве света и об Ангра Майнью — зороастрийском божестве тьмы, и из этого я сделал вывод о том, что сам он — зороастриец.

— В этом есть смысл, — согласилась Балкис. — А кто такие зороастрийцы?

— Это люди, которые верят в учение пророка Зороастра, он же — Заратустра, — объяснил Мэт. — Однако это учение существовало задолго до него — он просто придал ему окончательную форму. Жрецы зороастризма назывались «маги», и они настолько прославились умением напускать чары и прибегать к помощи сверхъестественных сил, что люди произвели от их названия слово «магия».

Балкис поежилась.

— Тогда они воистину могущественные волшебники! Но кто же этот Ариман, про которого толковал Арьясп?

— Всего-навсего более современное имя Ангра Майнью, — сказал Мэт. — А Ахурамазду в более позднее время стали называть Ормуздом. До Заратустры маздеанцы верили в то, что мир — то поле битвы между Ахурамаздой, божеством Добра, и Ариманом, божеством Зла. По силе они были равны между собой, и человечество должно было выбрать сторону Ахурамазды и помочь ему своей праведной жизнью и добрыми делами.

— Значит, Ариман должен искушать людей на злые дела и греховную жизнь, — медленно выговорила Балкис.

— Ты догадлива, — отметил Мэт.

— Но если Арьясп... — как сказать «один из магов»?

— Маг, — ответил Мэт. По-латыни «magi» — множественное число, а единственное — «magus» — «маг».

— А что такое «латынь»?

— Язык, на котором говорили в империи, которая некогда была славной и великой, а потом пришла в упадок и распалась. — Мэт вздохнул. — Но те маги, которых я когда-то видел на картинках в книгах, были одеты в белые балахоны и шляпы. Думаю, Арьясп — это маг, который решил сменить одеяния и стать жрецом Аримана.

— Но почему?! — вскричала Балкис.

— Ты же сама все слышала, — вздохнул Мэт. — Он выдумал, будто бы Ариман должен выиграть в единоборстве и завоевать весь мир, и только потом Ахурамазда должен приступить к его отвоеванию. Видимо, затем, согласно его понятиям, Ахурамазда будет побеждать в одной битве за другой, пока не завоюет мир, и тогда Добро и Справедливость восторжествуют. Но конечно, зороастрийцы никогда не верили ни во что подобное.

Балкис сдвинула брови. Она начала понимать то, о чем говорил Мэт.

— Получается, что если Арьясп поклоняется Ахурамазде, то он должен позаботиться о том, чтобы Ариман обрел владычество надо всем миром как можно скорее?

Мэт кивнул:

— Я его так понял.

— Но тогда он — безумец! — воскликнула Балкис. — Его утверждения легко разбить, как горшок, который слишком часто ставили в печь!

— Безумец, это точно, — согласился Мэт.

— Как же он мог отказаться от здравого смысла?

— Кто знает? — пожал плечами Мэт. — Я же не психиатр... то есть — не целитель разума. Быть может, он познакомился с каким-нибудь китайским купцом и что-то узнал о таоистах. Эти верят в то, что в мире чередуются периоды... примерно так: плохо — лучше — хорошо — хуже — плохо. Либо он мог о чем-то подобном услыхать от германцев, которые верят в то, что когда-нибудь наступит вечная зима, а за ней последует битва богов, которая охватит весь мир, и весь мир будет разрушен, чтобы затем мог родиться новый мир. А может быть, у Арьяспа просто-напросто что-то разладилось в организме или головной мозг повредился. Он стал размышлять над собственными страданиями и несправедливостью жизни и решил, что единственный способ навести в жизни порядок состоит в том, чтобы поторопить начало битвы между Ангра Майнью и Ахурамаздой, чтобы Ахурамазда начал побеждать и наказал Ангра Майнью за все несчастья, которые выпали на долю Арьяспа. — Мэт в растерянности развел руками. — Правды мы никогда не узнаем, Балкис. Мы можем не сомневаться лишь в том, что он когда-то был одним из магов, а потом с ним что-то случилось, и он ополчился против своих единомышленников и против Ахурамазды.

Балкис поежилась.

— Просто страшно думать о том, чтобы в человеке все вот так перевернулось!

— Да, ты права. Он пользуется добрым волшебством для злых дел, — подтвердил Мэт. — Так или иначе, он определенно заморочил голову какому-то гениальному полководцу и превратил его в Великого Хана.

— Верно, и убедил целые народы в их праве на завоевания!

— И теперь нам надо разубедить их, верно? — подмигнул ей Мэт.

Балкис изумленно уставилась на него, потрясенная его оптимизмом, но тут же неуверенно улыбнулась:

— Но прежде чем разубеждать, нам надо найти их.

Мэт развернулся в ту сторону, куда уводила улица, и протянул руку Балкис.

Она робко и смущенно взяла его под руку и перестала улыбаться.

— Но не можешь же ты всерьез верить, что мы сами сумеем одолеть Орду?

— Нет, но чем ближе мы к ней подберемся, тем больше о ней узнаем, — сказал Мэт. — А когда узнаем достаточно, повернем на запад и будем идти, пока не встретимся с войском моей жены. Тогда мы расскажем ей обо всем, что узнали, и против Орды выступит она — она, ее союзники и почти пятьдесят тысяч воинов.

Балкис снова улыбнулась, и они зашагали вдоль рядов лачуг.

— А что за страны лежат на севере?

— На север тянется Индия — еще далеко на север. Потом — высокие горы, а за ними начинается Центральная Азия.

— Центральная Азия! — Глаза Балкис округлились. — Не оттуда ли я родом?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});