Лучник. Кваз - Валерий Геннадьевич Шмаев

Остальных по обстоятельствам. Хватит. Достал он меня.

* * *

– Как он мог так с живыми людьми? – Глаза Тани были наполнены слезами, а ответ ей не требовался. – Это же люди!!! А он их ножом. Лучник! Как такое возможно? С человеком так поступать нельзя! Он зверь! Но даже звери не рвут врагов с улыбкой на лице!

Вот уже третий день они сидели в маленькой ложбинке на краю бесконечного леса далеко за пределами владений стаба Сосновый. Дальше убегать Лучник смысла не видел, а отсюда всё просматривалось с беспилотника на десятки километров.

И вот уже третий день Таня избегала Сенсея. Впрочем, куда там избегала. Её передёргивало каждый раз, как только Сенсей пробовал к ней приблизиться, а в первый привал Таню пробила дикая истерика – девочка оказалась слишком впечатлительной. Да и Сенсей тоже хорош, а сам Платон просто недоглядел – для него картина экстренного потрошения пленного была привычной. Он и сам мог проделать такое с не меньшим эффектом и приблизительно аналогичным результатом. Разве что приёмы использовал несколько иные.

Мур сначала говорил правду, а потом сфинтил и увёл разговор в сторону, а Платон поймал его на вранье. И что с ним надо было сделать? Вот Платон и отдал его обратно Сенсею, а Таня такого кровавого зрелища не перенесла.

– В общем, ты, Татьяна, права, – мягко заговорил Платон, но потом интонации его голоса стали жёсткими. – С людьми, наверное, нельзя. Вот только муры не люди. Они нелюди. Даже не как неиммунные, а намного хуже. И мы все не совсем люди. По крайней мере, не в той степени, в какой тебе это кажется. Попав сюда, мы все, и ты в том числе, перестали быть людьми. В том понимании, какое ты вкладываешь в это понятие. Возьмём тебя и Сенсея. Ты росла в обычной семье – мама, папа, бабушки-дедушки, сестрёнки с братьями, подружки-одноклассницы. Да и просто прохожие на улице и соседи. Наверняка и мальчик был, который тебе нравился, или ты ему. То есть тебя окружал привычный для обычных людей мир. И у меня так было, и у Тины с Беатой, и у Боцмана, и у многих других. А Сенсею всё это заменила спецшкола, в которой его учили в первую очередь убивать себе подобных, и то, что ты считаешь чудовищным, для него норма поведения. Для Сенсея, Шерифа, Светлой и всех, кто прошёл эту проклятую всеми богами школу. Понимаешь? При этом Сенсей в первую очередь человек, и только потом машина для убийства. Несмотря на то что главное для него – это выполнение поставленной перед ним задачи. В данном случае поставленной мной и… тобой. Потому что ты тоже являешься бойцом моего отряда, а Сенсей действует в первую очередь в интересах этого отряда. Его так учили, а учился Сенсей очень хорошо просто потому, что двоечники в той школе всегда сходили с дистанции. И лучше ты не будешь знать, как это происходило, потому как для обычного человека это даже не страшно, а немыслимо. Но Сенсей не будет резать ребёнка просто так, а мур об этом даже не задумается, потому что в первую очередь мур думает о себе, а не о своём месте в этом мире. У Сенсея всё не так. У него есть принципы, через которые он никогда не переступит. Главное для него – уважение его товарищей, и сейчас Сенсей реально не понимает, что он сделал не так. Ведь всё, что наш товарищ творил с муром, он делал не для себя, а для нас, и в том числе для тебя. Сенсей не издевался над муром. Он просто выполнял свой долг. Именно поэтому мы не считаем муров людьми, а у тебя сейчас разрыв шаблона. Только и всего. Ты никак не можешь понять, почему красивый, мужественный и милый с тобой мальчик мгновенно стал зверем, но Сенсей не стал зверем. Совсем нет. Он был им изначально. И все мы такие же. Может, в меньшей степени, но ненамного. Иначе в этом мире мы просто не выживем. И ты станешь такой – тебе просто некуда деваться. В противном случае тебе только ноги в стабе раздвигать перед каждым встречным-поперечным. Другого занятия в этом мире женщине не выделено. Так что ты либо боец и мы тебе помогаем, либо становись в известную тебе и удобную для меня позу – мне пора разгрузиться. Да и Сенсею, пожалуй, тоже. Вот, к примеру, возьмём Тину с Беатой. Они попали в Улей молоденькими девчонками приблизительно твоего возраста. Да, с некоторыми специфическими умениями, но у них имелся такой же выбор, как и у тебя. Они стали именно бойцами, а не пошли по пути наименьшего сопротивления. Как они жили до встречи с нами, расскажут тебе сами, но когда мы с ними познакомились, они сидели в фургоне муров и ехали в стаб Сосновый, где их в лучшем случае ждала бы донорская ферма или увлекательнейшая туристическая поездка на базу к внешникам. Что такое донорская ферма? Это лаборатория, в которой у нас, квазов, и у таких иммунных людей, как ты, сливают кровь и вырезают внутренние органы. У живых и часто практически без наркоза, потому что большие дозы обезболивающих препаратов меняют биологический материал далеко не в лучшую сторону. То есть человек или кваз испытывает дикие мучения. Потом кровь восстанавливается, а органы отрастают. И так бесконечное число раз, пока подопытный не умирает от истощения организма. А на базе внешников нас без особенных затей разбирают на запчасти. Тоже живыми и тоже без какого-либо наркоза. И ты тварей, которые творят подобное, сейчас оправдываешь, называя их людьми. Я подчёркиваю – людьми. То есть ты ставишь их рядом с собой и Сенсеем. Это самая большая ошибка в твоей жизни, потому что в некоторых стабах тебя за такое утверждение могут без суда в лучшем случае повесить, а в худшем посадить на кол и, отпаивая живцом, очень долго поддерживать в тебе жизнь и продолжать твои ежесекундные мучения. Именно так в таких стабах относятся к мурам, их пособникам или тем, кого посчитают таковыми, и твоих убийц даже не накажут. Вот такие там законы, но и жизнь человеческая в тех местах не дороже стакана воды, потому что рядом живут вот такие муры, и люди с ними постоянно пересекаются с плачевным для себя результатом. Это в моём отряде ты живёшь практически в тепличных условиях и смеешь оскорблять человека, спасшего твою никчёмную жизнь. Ради Сенсея я был вынужден найти тебе применение в своём