Останься моей - Лена Поллина

такая нежная улыбка расползается. Стирает с моей щеки слезу и коротко целует в губы. Меня окутывает приятный кофейный аромат.

— Ну и чего ты хнычешь, малявка? Трусики с лифчиком одинаковые закончились и в разнобой пришлось надеть? Или бабочку засохшую на окне опять нашла и извела себя мыслями на тему «а вдруг ее дома ждали дети»? Или что там у нас еще было?

Я обиженно рассматриваю красивое лицо мужа, а он вдруг голову запрокидывает и начинает громко смеяться, потом в плечо мне утыкается и бесшумно сотрясается.

— Не смешно… Я просто очень милосердная. Мне всех жалко… — обиженно фыркаю и стаскиваю с тарелки мужа кусок жаренного бекона.

Андрей качает головой и продолжает улыбаться.

— Ну вообще-то смешно, Карамелька… А вот то, что ты с моей тарелки еду таскаешь- это действительно ни фига не смешно. — дыхание мужа щекочет нежную кожу шеи, он кусает мочку уха, руки его ползут вниз и сжимают мои ягодицы — Я же тогда тебя лопать буду. — со сбивчивым дыханием шепчет мне на ухо.

— Папа! — Из коридора тянется сонный голос дочери, и через пару секунд в двери показывается лохматая голова. — Па-ап… Я не хотю в садик… — шлепая босыми ногами по плитке к нам приближается заспанная Янка.

Я со вздохом уступаю уютное место на коленках мужа своей девочке. Потому что этой попробуй не уступи, особенно в таком отвратительном настроении.

— Ну надо в садик ты что, Бусина? Там же классно! — Андрей усаживает Яну на колени, та широко зевает и откидывается на мощную грудь отца.

Янка пару секунд смотрит в пространство затем стаскивает с папиной тарелки бекон.

Громов вздыхает и глаза закатывает.

— Ну… Еще одна пришла…

Я тихо смеюсь и поднимаюсь по лестнице на второй этаж за Кириллом. Ему тоже пора в садик. Он долго противился ходить туда, ведь он уже год отучился в подготовительной группе.

Но у Громова разговор короткий. Сказал надо- значит пойдешь!

Через месяц мне Кирилла в школу вести. На днях собрание первое назначено.

И когда многодетные мамы работать успевают? Этого в школу собери, ту в садик, на собрании у всех появись и обязательно строго по списку приобрети все необходимые вещи и канцелярию.

Откладывать поездку в деревню к «деду» уже просто преступление. Я бы забила, да вижу, что мой муж иногда не спит. Мне ничего не говорит, но вдруг у него продолжаются кошмары?

А вот я на удивление сплю спокойно. Уже месяц меня ничего не беспокоит. Только голову до подушки доношу и сразу в сон проваливаюсь.

Набираю папу.

— Доброе всем хмурым дядькам. — улыбаюсь трубке и слышу на том конце сонное «Привет».

— Ну что папуль, все в силе? Свозишь меня сегодня крышу разобрать? — Я в комнате Кира шторки раскрываю. Он уже собран. Обожаю его пунктуальность. В этом мне с ним очень легко. Я не прихожу его будить по четыре раза. Он просыпается по будильнику и когда я за ним прихожу, он уже завершает сборы. Вряд ли тут работают гены. Скорее всего у мальчишки была строгая дисциплина. И это дело привычки.

— С меня твой любимый капустный пирог в дорогу. — продолжаю. — Я даже пораньше из-за него встала. В духовке румянится. — соблазняю папу его любимым лакомством. Что бы не соскочил.

— Я освободил день, ага… — сонно зевает в трубку. — Заеду через сорок минут.

Я прощаюсь с папой и завершаю звонок.

Ловлю любопытный взгляд Кира. Я не сержусь на него, но наверное как-то сухо надо с ним сегодня разговаривать.

Блин. Если честно, я даже не знаю, как после вчерашнего себя с ним вести?

— А можно мне с вами поехать? — осторожно спрашивает. — Ты же с дедом Игорем едешь, да?

Вот как ни крути, а дед Игорь у нас в топ вылетел. Парень к нему больше всех прикипел. Беру пару минут на раздумье и с серьезным выражением разглядываю мальчика. Строгости на себя напустила, аж самой жутко. Но надо же его как-то приручать.

— Я поговорю с папой. И если он не будет возражать, то я не против…

На лице Кирюхи такая неподдельная радость. Ну наконец-то хоть что-то беспечное… А то я уже начала подозревать, что этому парню вшили чип с мышлением сорокалетнего успешного бизнесмена.

Когда мы спускаемся вниз, застаем такую картину: Андрей пытается натянуть на ногу нашей девочки маленький розовый кроссовок.

— Мне все-таки кажется, что он тебе маленький… — ворчит под нос Громов.

— Конечно маленький! — вмешиваюсь. Подхожу к стеллажу с обувью и достаю новые белые сандалики на толстой подошве.

— О! давай тогда сама — Андрей выпрямляется и принимается стряхивать с брюк следы пыли, которые оставила Янка. — Она мне уже все брюки испинала, а у нас сегодня встреча в четыре. Помнишь же, что успеть должна?

Я киваю головой и сажусь возле дочки.

— На улице теплынь такая, а ты в кросовках собралась. Они ж жмут тебе — пытаюсь вразумить дочь и стянуть с нее кроссовок.

— Нет! Я хотю в этих идти! — топает ножкой и заливается плачем.

Я в последнее время плохо переношу Янкины капризы. Наверное потому что и без ее соплей много стресса. Но я стараюсь не сорваться.

— П-ф-ф-ф… — шумно выдыхаю и набравшись терпения перехожу к самому сложному.

— Яночка, пожалуйста, давай ты не будешь расстраивать маму… — начинаю примирительным тоном, но меня прерывает Кирилл.

— Ого… — Он берет в руки новые сандалии и начинает их разглядывать. — Какая тут красивая бабочка сидит. Мне почему-то эти туфельки больше кроссовок нравятся, а тебе? — Он переводит взгляд на Янку.

— А мне навятся эти. — тычет пальчиком в розовое маленькое недоразумение. Надо было еще вчера из выбросить. Всегда себя за это ругаю и каждый раз одно и то же…

— А тебе, пап? — как-бы невзначай спрашивает Кир у Андрея.

— Конечно беленькие. Они ж такие… новые… — пожимает плечами муж и ухмыляется. Да… Непросто этому взрослому дядьке привыкнуть к нашим, девичьим загонам…

Кирилл на меня взгляд переводит и… смущается.

Я ловлю его сомнение. Он не знает, как ко мне обратиться… Сейчас он должен назвать меня «мамой», что бы у Янки не посыпалась картинка, но он не может. И я его прекрасно понимаю.

— А мне тоже вот эти новенькие нравятся. — Отвечаю быстро, не давая затянуться паузе. — Наверное сама их одену.

— Неть! — сердито топнув ножкой Янка садится на пол и сама начинает натягивать новую обувь.

Кир победно оглядывает нас.

Андрей поднимает большой палец вверх и одобрительно кивает, показывая, что работа сделана качественно.

Я зажимаю улыбку и из пальцев