Путь на острова или долгая дорога домой (СИ) - Анастасия Спивак

щекам. А этот Дэрек глянул на меня и проорал в глубину двора:

— Тётка какая-то стоит тут и ревёт.

— Тётка, говоришь? Сейчас гляну, — голос Сайруса быстро приближался, словно он бежал к калитке. И когда он, наконец, вышел и узнал меня, я расплакалась окончательно, моментально оказавшись в объятиях мужа.

— Алинка, маленькая моя, где же ты пропадала? Я тут чуть с ума не сошёл, — Сайрус зачем-то стянул с меня косынку и принялся целовать моё лицо и волосы.

Вокруг нас неизвестно когда появились какие-то люди, с чем-то друг друга поздравляя, но нам было абсолютно не до них. Почти неделю я не видела Сайруса. И сейчас я физически не могла отодвинуться от любимого, для того, чтобы придать себе более достойный вид.

Так мы и стояли, пока Сайрус не подхватил меня на руки и не пошёл в сторону дома.

И стоило только ему оказаться на крыльце и сделать шаг по направлению к двери, как нас в одно мгновение окутало огромное серое облако, которое почему сразу стало жаловаться и причитать:

— Украли девочку! Прямо у мужа перед носом украли! — я сначала ничего не понимала, какую тут девочку украли. Почему этот серый туман так жалостно причитает? И почему у него такой знакомый голос? Хотела уже было обратиться за пояснениями к мужу, как заметила, что на его лице нет ни капли страха, лишь знакомые смешинки спрятались в глубине его уставших глаз. Невероятным образом это помогло мне осознать происходящее.

— Венечка? — пропищала я. — Хороший мой, это, и правда, ты? У вас получилось?

— Конечно, получилось, егоза, — шелестело облако вокруг меня. — А как иначе? Тебя украли! Одни нелюди стащили хозяйку моего дома, другие — заявились, а я даже остановить их не смог. От хозяина живого места не оставили. Еле выгнал. Вам без меня никак нельзя. Сайрус, поставь девочку. Она до дивана и сама дойти сможет, а ты с ней на руках долго не простоишь. И познакомь, наконец, её с родителями. Не мне же это делать?

— Так, может, ты для начала отлепишься, наконец, от нас? — невероятно привычно огрызнулся Сайрус.

Неожиданно на крыльце остались лишь мы вдвоём. Столько было шума, что казалось, весь город собрался у этого дома. И куда только все подевались?

— Не удивляйся, душа моя, родители, скорее всего, дома ждут, а девочки спят. А остальные до завтра потерпят. Я и сам ещё мало с кем встретился или познакомился. На уши сразу всех поставил. Влетел к родителям, думал, сразу тебя увижу, а о тебе никто и не знает ничего. Думал, свихнусь.

— Сайрус, поставь меня на пол. И вообще, что за ужасы тут Веня сейчас рассказывал? — мне не давало покоя израненное лицо любимого и судя по всему, общая картина лицом не ограничивается.

— Сейчас поставлю, — улыбнулся муж, после чего перенёс меня через порог, где, наконец, поставил на ноги.

Неужели мы снова вместе? Можно просто стоять и смотреть в самые красивые и любимые глаза на свете, наслаждаясь их внутренним светом, видеть в этих глазах своё отражение и таять от счастья? Надоела эта беготня, всё, больше никаких…

— Сайрус, — в ужасе вытаращилась я на него. — Сайрус, миленький, мне, наверное, лучше куда-нибудь уйти. На мне ведь цепочки нет. Вдруг сюда сейчас какой-нибудь покойник приползёт? Что обо мне твои родители подумают?

— Подумают, что сын наш великовозрастный женился на ребёнке, — к нам вышли родители мужа с улыбками на лицах. — Не переживай, девочка, мы сейчас дадим тебе другую цепочку. А лучше вот, повесь на шею шарон. — И отец Сайруса протянул мне какой-то шарик на верёвочке. — Он тебя хорошо спрячет, не бойся.

— Сайрус, мальчик мой, — мама Сайруса отодвинула мужа плечом и, сложив руки на груди в молитвенном жесте, обратилась к сыну, — на вас смотреть больно, идите сейчас в свою комнату, приведите себя в порядок, поешьте и поспите. А после уже пообщаемся и выясним, какие сюрпризы нас ждут впереди, или можно уже жить спокойно.

— Да, мы, пожалуй, и правда, пойдём к себе, — сказал Сайрус и, взяв меня за руку, потащил в сторону широкой лестницы. А стоило нам оказаться за закрытой дверью, вдали от посторонних глаз, как Сайрус стиснул меня в медвежьих объятиях и поцеловал.

Мы не сделали и шага вглубь комнаты, не сказали ни слова, лишь крепче стискивали друг друга, убеждая, что это всё не сон. Этим поцелуем мы будто бы рассказывали, как тяжело и тревожно быть вдали от любимого. И как радостно вновь оказаться вместе.

Слова здесь явно были лишними.

Лишь спустя какое-то время Сайрус все же оставил меня одну в уборной. Вот уж где можно было почувствовать себя принцессой. Настоящая купальня манила — от воды шёл небольшой пар, а вдоль одного из бортиков были выставлены различные баночки, флакончики и расчёски.

— Алинка, не сиди только долго в воде — уснёшь, — раздался окрик мужа из-за двери.

Ну вот! И зачем только дразнить людей такой красотой? Ладно, не буду ныть — быстренько ополоснусь — и к мужу. Перекусить и спать. Непривычно всё-таки по лесам и горам ползать, тем более, ночью.

Интересно, как там братья? Сильно им от деда досталось? Вдруг ещё какую-нибудь пакость для них придумает?

Сколько просидела в воде без движения, не знаю, успела лишь волосы промыть, а дальше накатила такая усталость — руку не поднять. И уже на грани сна, я услышала вкрадчивый Венькин голос:

— Алина, если ты через минуту не выйдешь из воды, я скажу Сайрусу, что ты голая спишь в ванне.

— Да не сплю я.

— Ну сколько можно там сидеть? Тебе ещё раны обрабатывать нужно, — ворчал Сайрус, усаживая меня на кровать и кладя мои ноги к себе на колени, — если только увижу твоих братцев…

— Помню, помню — головы им пооткручиваешь. Только не нужно, Сайрус. Они хоть и шебутные сильно, но ещё они добрые и хорошие очень.

— Всех ты жалеешь, маленькая, — пробормотал Сайрус, откручивая крышечку с какого-то небольшого флакона и начиная обрабатывать мои ссадины. — А посмотри-ка на себя — да ты местами выглядишь ещё печальнее, чем я.

— Не преувеличивай, Сайрус, — рассмеялась я. — Мы же почти без остановок всё это время шли. Как поговорили с тобой, так сразу и выдвинулись в путь. Ну, почти.

— Интересно, на какое побережье они прыгнули? До ближайшего здесь час пешего хода.

— Не знаю, только если бы на нас без конца всякая гадость не вылезала, то я бы ещё позже до тебя добралась.

— Тогда я бы точно рехнулся, — обронил