Роковое завещание - Людмила Мартова

шпионажем в пользу Волиных. Подобные подозрения Женя считала полной глупостью. И намеревалась это доказать.

Корнеева оказалась худощавой, даже сухонькой женщиной, полностью седой, с покрытым морщинами лицом. На взгляд Жени, она выглядела значительно старше своих семидесяти семи лет. Женя вдруг подумала, что так выглядят женщины, которые очень давно махнули на себя рукой. Не для кого им пытаться сохранить молодость. Не для кого и незачем.

– Вы Евгения? – спросила Корнеева, открыв дверь и оглядев адвоката Волину с ног до головы.

– Да. Можете звать меня Женей. Александр Петрович попросил меня приехать…

– Он на кухне. Проходите.

Квартирка оказалась маленькой, но довольно уютной и очень чистой. На себя Корнеева давно махнула рукой, а вот хозяйкой оставалась отменной. Женя вдруг представила, с какой любовью и ответственностью эта женщина вела большой дом Гордеева, из которого ее потом вышвырнули, словно ненужную вещь. Как же ей должно было тогда обидно. И больно. Особенно если Александра Васильевича она любила по-настоящему.

Женя прошла в кухню. Ее клиент сидел, нахохлившись, за столом и напоминал большого, весьма потрепанного воробья. Он поднял голову и посмотрел на нее. Глаза у него были запавшие, лицо измученное. Ну, надо же, как переживает.

– Александр Петрович, все случившееся – еще не конец света, – проговорила Женя сердито.

Она не любила, когда мужчины раскисают. Ее саму неприятности заставляли лишь собираться и становиться жестче. Образно она это представляла, как шарики ртути, которые стекаются друг к другу, превращаясь в монолит. Ртуть, конечно, считается мягким металлом, но ведь ядовита же.

– Я и не говорю, что это конец света, – сказал Гордеев устало. – Но, признаться, довольно неприятно, когда тебя объявляют предателем. Вернее, неприятно не это. Ужасно, когда в твое предательство верит человек, которого ты считал своим другом.

– Вы про Дмитрия Макарова? Я плохо его знаю, но он не производит впечатления доверчивого человека, склонного к истерике. Полагаю, что он со всем разберется.

Александр усмехнулся.

– Если захочет.

– А почему он не должен захотеть? – удивилась Женя. – Из того, что я успела понять со слов Валерки, речь идет о безопасности его бизнеса. Так что разбираться он будет. Мне кажется, что разрушить «Турмалин» он не даст, даже если для этого ему придется кого-нибудь убить. Фигурально, разумеется. Кстати, о Валерке, он еще не звонил? Насчет адреса электронной почты, с которого ему посылали письма.

Александр Гордеев усмехнулся, словно ощерился. В данный момент он походил уже не на гигантского воробья, а на волка. Правда, загнанного.

– В том-то и дело, что звонил, – ответил он.

– И что? Адрес, разумеется, поддельный.

– В том-то и дело, что нет.

– Не поняла.

– Адрес настоящий. Это мой адрес служебной электронной почты сервера «Турмалина». Создана полная иллюзия, что вашему родственнику писал я. И именно этот факт, разумеется, уже установлен службой безопасности «Турмалина». Именно он и вызвал праведный гнев моего шефа.

– А эта самая служба безопасности не могла вас подставить?

Гордеев задумался.

– Нет, – сказал он наконец. – У нас с Рюминым, конечно, не самые лучшие отношения. Профессиональная конкуренция за доверие начальства, сами понимаете. Но подставлять меня ему незачем. Он в «Турмалине» давно. Гораздо дольше меня. И Макарову действительно предан. Нет, это кто-то другой. Надо просто вычислить кто.

– Так позвоните этому самому Рюмину и попросите помощи. Он же профессионал как-никак.

– А зачем ему мне помогать?

– Если он действительно предан вашему шефу и конторе, то в его интересах вычислить настоящего «крота», тем самым доказав вашу невиновность.

– Евгения Алексеевна, мне нужна ваша помощь.

– Вот что. Зовите меня просто Женей, – попросила она. – Мы с вами вышли за границы взаимоотношений адвокат-клиент, потому что ведем собственное расследование. Плечом к плечу, спина к спине. И без формальностей как-то проще.

– Хорошо, – Гордеев улыбнулся.

Улыбка полностью преобразила его лицо, сделав его менее измученным. Она вообще очень ему шла. И почему при первой их встрече Женя решила, что он бирюк?

В кухню вошла Галина Серафимовна. Всплеснула руками.

– Сашенька, что же ты нашей гостье чаю-то не нальешь? Стоило мне отвлечься на минуточку, и на тебе. Машенька звонила. Спрашивала, как у меня дела, не надо ли чего. А я сказала, что все есть. Машенька – это моя племянница, – пояснила она специально для Жени. – Дочь моего брата, царствие ему небесное. Никого родни у меня, кроме нее, не осталось. Хорошая девочка. Не забывает меня. Муж ее, Валерик, тоже помогает. Хотя и кобель, конечно, как все мужики.

– Баб Галь, нам бы о деле поговорить, – Гордеев нетерпеливо прервал ее рассказ о племяннице Машеньке и муже ее, кобеле Валерике.

– Дак вы говорите. Я ж вам не мешаю. Чаю сейчас Женечке налью только.

– Какая у вас ко мне просьба, Саша? – Женя попыталась смягчить его невольную грубость по отношению к старушке.

– Поговорите со своим бывшим мужем. Мне неудобно вас об этом просить, поскольку я не знаю, какие у вас отношения. Но вдруг вам удастся что-то узнать.

– Нормальные у нас отношения, – пожала плечами Женя. – Как у посторонних людей, воспитывающих общую дочь. Я не испытываю никаких неприятных эмоций при общении с ним, если вы об этом. И да, разумеется, я с ним встречусь и поговорю. Не уверена, что он скажет мне всю правду. Но выяснить главное я сумею, не переживайте.

– Баб Галь, а Жене удалось выяснить, где Рената выкопала дедово завещание, – Гордеев вдруг сменил тему.

Руки Галины Серафимовны, наливавшей заварку в чашку из красивого расписного под гжель чайника, дрогнули. Тоненькая коричневая струйка потекла на белую столешницу, а оттуда на пол. Пожилая женщина ойкнула.

– Ничего страшного, давайте я вытру, – Женя сорвалась с места, взяла пушистую тряпочку, лежащую на краю раковины, присела, вытирая лужицу.

– И откуда же? – спросила Галина Серафимовна напряженным голосом. – Вы уж простите меня, я как про эту негодяйку слышу, так сама не своя становлюсь.

– Оно лежало в тайнике, который оборудован в ящике буфета. Рената, когда съезжала, попросила у нас этот буфет. Очень уж он ей нравился. А потом она же много лет в этой квартире не жила. Соответственно, и буфетом не пользовалась. А тут вернулась в свою квартиру, и в один прекрасный момент ящик и заклинило. При починке завещание и нашлось.

– Но этого не может быть! – воскликнула Галина Серафимовна. – Сашенька, деточка, это просто невозможно.

– Почему? – не поняла Женя.

Ее тревожило, что хозяйка квартиры так волнуется. На Галине Серафимовне, что называется, лица не было. На его месте словно натянута маска из белого каолина. Белее снега и совершенно неподвижная.

– Да потому что не могло в этом проклятом