Принц Хаоса - Роджер Желязны

Гилва сделала паузу, изучая мое лицо.

— Это очень сильно отдавало религией, — продолжила она затем, — а с незапамятных времен единственной значительной религией во Дворах был Путь Змея. Так что Суэйвилл объявил Янтарный культ вне закона как еретический, по явно политическим причинам. Что было ошибкой. Не делай он ничего, все быстро прошло бы само собой… Я, конечно, не знаю, может, и не прошло б. Но объявление вне закона увело культ в подполье, заставило людей принять его более серьезно, как нечто мятежное. Я понятия не имею, сколько культовых часовен существует среди Домов, и это — одна из них.

— Пленительный социологический феномен, — сказал я, — а объектом твоего поклонения является Бенедикт.

Гилва засмеялась.

— Нетрудно было догадаться, — сказала она.

— На самом деле часовню описал мне мой брат Мандор. Он заявил, что забрел в нее на вечеринке у Птенцов Дракона, не зная, что это такое.

Гилва улыбнулась.

— Должно быть, он проверял тебя, — сказала она. — Долгое время культ был общедоступен. И мне случилось узнать, что он тоже был его приверженцем.

— Ну да? Откуда ты знаешь?

— В прежние дни он не делал из этого тайны — до оглашения проскрипций.

— И кто же мог быть его хранителем?

— Принцесса Фиона, — отозвалась она.

Все чудесатее и чудесатее…

— Ты действительно видела ее часовню? — спросил я.

— Да. Перед запретом было модно и оригинально приглашать друзей на обряд в часовню всякий раз, когда начинала раздражать королевская политика.

— А после запрета?

— Каждый публично заявил, что его святилище — разрушено. Многие, по-моему, просто перетащили их по тайным путям.

— А что друзья в часовне на обряде?

— Полагаю, это зависит от того, о насколько добром друге ты говоришь. Я не знаю, как организован Янтарный культ, — она повела рукой вдоль алтаря. — Хотя уголок, подобный этому, незаконен. И хорошо, что я не знаю, где мы находимся.

— Так я и думал, — сказал я. — А что о связи между объектом поклонения и реальным объектом? Я бы сказал, что Мандор действительно что-то имел к Фионе. Он встретил ее, а я при этом присутствовал и видел. А здесь, я знаю, украдено нечто, принадлежащее… хранителю?.. и содержится в его святилище. И вот это… — я поднялся, прошел к алтарю и взял в руки меч Кэвина—…настоящее. Я близко видел Грейсвандир, трогал ее, держал ее. Это она. Но вот что я выяснил: мой отец считается пропавшим без вести, а в последний раз, когда я видел его, он носил этот клинок. Согласуется ли с догматами культа содержание в заключении его покровителя?

— Никогда не слышала о подобном, — сказала она. — Но почему бы нет? Благоговеют на самом деле перед духом личности. И нет причин, по которым саму личность нельзя держать в заключении.

— Или убить?

— Или убить, — согласилась она.

— Тогда это так же мило, как и все остальное, — сказал я, отворачиваясь от алтаря, — но никак не поможет мне найти отца.

Я опять подошел к ней, наступив на то, что олицетворяло Янтарь, — стилизованное изображение, как узор на кавказском ковре, — в темных и светлых плитках пола; мозаика Хаоса осталась далеко справа.

— Тебе надо было спросить особу, ответственную за то, что клинок твоего отца находится здесь, — сказала Гилва, поднимаясь.

— Особу я уже спросил, ту, о которой предполагал, что она ответственна за это. Ответ был неудовлетворителен.

Я взял ее за руку и повел к выходу на дерево, и вдруг она оказалась совсем близко от меня.

— Любым путем мне бы хотелось послужить будущему королю, — сказала она. — Хотя я не могу отвечать за наш Дом, я уверена, что Птенцы Дракона помогут тебе разговорить виновника этих дел.

— Спасибо, — сказал я, пока мы обнимались.

Чешуя ее была холодной. Клыки мгновенно измочалили бы мое человеческое ухо, но лишь слегка покусывали демонический аналог.

— Я обращусь к тебе, если понадобится помощь.

— В любом случае обратись ко мне снова.

Хорошо было обнимать, и хорошо, когда обнимают тебя, этим мы и занимались, пока я не увидел тень, двигающуюся в окрестностях.

— Массстер Мерлин.

— Глайт!

— Да-а. Я вижшшу, ты пришшшел сссюда. В человеческой форме, в демонической форме, выросссшим или маленьким, я узсснаю тебя.

— Мерлин, что это? — спросила Гилва.

— Старый друг, — сообщил я ей. — Глайт, познакомься с Гилвой. И vice versа[23].

— Радуюсссь. Я пришла предупредить тебя, что приближаетссся…

— Кто?

— Принцессса Дара.

— Срань драконья! — заметила Гилва.

— Ты догадалась, где мы, — сказал я ей. — Держи это при себе.

— Я ценю свою голову, Повелитель. Что нам теперь делать?

— Глайт, ко мне, — сказал я, вставая на колено и протягивая руку.

Она перетекла на нее и устроилась поудобнее. Я поднялся и подхватил Гилву другой рукой. Послал свою волю в спикарт.

Потом я заколебался.

Я не знал, где, черт возьми, мы были — по-настоящему, физически, в терминах географии. Путь может доставить к соседней двери или на расстояния тысяч миль от изначальной точки, или куда-нибудь в Тень. Можно дать спикарту рассчитать, где мы находимся, и смастерить обратный путь, если мы намерены обойтись без парадного входа, но это займет какое-то время. Слишком долго.

Я мог просто использовать его, чтобы сделать нас невидимыми. Но я боялся, что маминого колдовского нюха будет достаточно, чтобы засечь наше присутствие на уровнях вне пределов видимости.

Я обратился лицом к ближайшей стене и протянулся сквозь нее по линии силы спикарта. Мы были не под водой и не дрейфовали по морю лавы или зыбучего песка. Кажется, мы были в лесу.

Так что я подошел к стене и провел нас сквозь нее.

Через несколько шагов посреди затененной поляны я оглянулся и увидел поросший травой склон холма без единого признака выхода. Мы стояли под синим небом, оранжевое солнце подбиралось к зениту. Вокруг нас был слышен птичий и «насекомий» гам.

— Коссстный мозссг! — воскликнула Глайт, отплелась от моей руки и исчезла в траве.

— Не уходи надолго! — прошипел я, пытаясь сдержать голос; и увел Гилву от холма.

— Мерлин, — сказала она, — я напугана тем, что узнала.

— Я не скажу никому, если ты не скажешь, — сказал я. — Если хочешь, я могу даже удалить эти воспоминания прежде, чем отошлю тебя обратно на похороны.

— Нет, позволь сохранить их. Я могу даже пожелать, чтобы их было больше.

— Я вычислю наше положение и пошлю тебя назад раньше, чем тебя хватятся.

— Нет, я подожду, пока охотится твоя подруга.

Я уже ждал, что она продолжит: «на тот случай, если мы никогда больше не увидимся», что стало достаточно вероятным в связи с отбытием Тмера и Таббла на скейтах по вечной спирали смерти. Но нет, она была сдержанной и хорошо воспитанной девой битв — с более чем тридцатью зарубками на рукояти широкого меча[24], как я узнал позже, — и она была выше изъявлений безвкусных трюизмов в присутствии будущего правителя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});