Падение Мэроу (СИ) - Ли Мери

Аргос не понимает, что это был всего лишь сон, но я его разубеждать не буду. И я благодарна ведьме, что она взяла на себя разговор с мальчишкой, который до вчерашнего дня мне не доверял.

– Нам пора, – говорю я и подаю мальчику руку.

С замиранием сердца жду, что он не примет её, но, когда маленькие пальчики оказываются в моей ладони, я сжимаю их и поднимаю Аргоса на ноги. Оборачиваюсь к остальным и вижу, что все молча наблюдают за нами.

– Идём уже, – говорю я.

Ликаны идут первыми, мы следуем за ними, какое-то время бродим по каменным лабиринтам, и всё же выходим за пределы скалы. Волны океана плещутся и бьются о борт корабля. Я же теперь на океан смотрю иначе. Это не просто вода, это слезы девушки с разбитым сердцем, которая потеряла всё и всех, и даже она настолько сломленная и одинокая смогла стать великой из своего рода. Я не подведу её, но меня уже мутит только от вида корабля. Покачиваясь на волнах, он словно насмехается надо мной.

Все загружаются на корабль, а я стою у подножия трапа и с волнением думаю о том, что больше дороги назад нет. Да и скорее всего я бы не свернула, даже если бы была такая возможность.

Замечаю, что принц тоже не поднялся на корабль, он разговаривает с ликаном, который держит клетку с двумя белыми воронами. Эти птицы могут доставить послание куда угодно. К их ногам уже прикреплены маленькие свитки. Иду в сторону принца, но не успеваю спросить, что это за письма, ликан открывает клетку, и вороны, взмахнув крыльями, улетают прочь.

– Прошу, – говорит равк, указывая на трап.

Я вообще заметила, что принц старается не смотреть на меня и не разговаривать со мной. Его холодность и безразличие непривычны. И могу сказать одно, мне от этого некомфортно. Намного проще было найти общий язык, когда наши диалоги были сплошной баталией. Сейчас же всё иначе. Мы словно поменялись ролями, и теперь я ищу расположения принца.

– Что за послания? – спрашиваю я.

– Одно для брата, второе для мага.

Это ничего не объясняет, а принц уже шагает по шатким дощечкам.

Поднимаюсь следом и сажусь на палубу. Возле меня моментально возникает Гвиана.

– Пока мы не отплыли, я бы посоветовала тебе поговорить с Бастианом.

– О чём?

– Ты же видишь – он негодует.

Вижу.

– Меня это не касается, – отвечаю я.

– О, Матерь, Эва – не будь эгоистичной дрянью, поговори с ним.

Я не двигаюсь с места, и Гвиана продолжает.

– Иначе на протяжении всего нашего путешествия, которое будет длиться четыре месяца, я буду сидеть возле тебя и рассказывать о том, насколько я устала и изнемогаю от…

– Да поняла я.

Встаю и иду искать принца. Я не знаю, что сказать ему и стоит ли вообще что-то говорить. Он стоит на корме корабля и разговаривает с Роменом, как я понимаю, благодаря его магии мы и будем плыть по маршруту, проложенному ликанами.

Останавливаюсь немного позади них. Мужчины никак не реагируют на моё присутствие. Оборачиваюсь и нахожу взглядом Гвиану, она усиленно кивает мне, и я, закатив глаза, снова поворачиваюсь к принцу и магу.

– Равк, – говорю я.

Он оборачивается.

– Охотница, – отвечает он.

И мы замолкаем. Ромен уходит, и мы остаёмся одни. Я не знаю, что ему сказать, но мост между нами должен быть налажен, ведь именно его я хочу попросить вернуть Аргоса из мира Огня.

– Ты хочешь попросить меня спасти мальчишку? – с тихим смешком спрашивает принц. – Я сегодня уже трижды думал свернуть ему шею.

В словах равка нет и тени улыбки, он говорит абсолютно серьезно.

– Ты этого не сделаешь.

– Не сделаю, но что мешает мне об этом думать?

– Ничего. Так ты вернешь его?

– Да, – говорит равк и отворачивается от меня.

Таким холодным и отстраненным он никогда не был. Медленно подхожу к нему, я сама не знаю для чего. Останавливаюсь прямо за его спиной и, слегка прикоснувшись к плечу, зову его по имени:

– Бастиан?

Его плечи каменеют, он медленно оборачивается и смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Мыслей в голове нет, сейчас там пустота и одиночество.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я не хочу, чтобы ты это делала, – говорит Бастиан.

Я не хочу это делать одна. В кои-то веки я хочу что-то разделить с кем-то. И как бы странно это не было. Единственный кандидат на эту роль – Бастиан.

– Мне придется, – тихо отвечаю я.

Он негромко рычит и пытается отвернуться, но я встаю на цыпочки и целую его в губы. Он замирает. Как и я. Бастиан не отвечает мне, и я начинаю отстраняться, но он в одну секунду сгребает меня в объятия и углубляет поцелуй. Прикрываю глаза, и под ними скапливаются слезы. Зарываюсь пальцами ему в волосы. Он отстраняется и, уткнувшись лбом мне в лоб, говорит:

– Слаще, чем я думал.

Мои щеки краснеют, но я не отстраняюсь. Поднимаю на Бастиана взгляд, и он видит слезы в моих глазах. Хмурится и нежно смахивает каплю, предательски соскользнувшую с ресниц.

– Ты разбиваешь мне сердце, – тихо шепчет равк. – Твоя смерть не входила в мои планы.

Улыбаюсь и отстраняюсь.

– Интересно, что же входило?

– Чтобы узнать это, тебе придётся выжить.

Сглатываю ком и задаю самый важный на сегодня вопрос:

– Ты поможешь мне? Поможешь свершить задуманное?

Вглядываюсь в глаза цвета раскаленного золота и с замиранием жду ответа. Равк молчит, и я уже начинаю терять надежду.

–Если бы я был хорошим, то я бы без раздумий спас мир и пожертвовал тобой, но боюсь… я достаточно плохой, эгоистичный и себялюбивый…

– Что это значит?

– Я скорее пожертвую миром ради тебя.

Корабль трогается, я отстраняюсь от Бастиана.

– Не это я хотела услышать.

"Хотела бы. Но не сейчас".

– Я не буду тебе лгать. Я до последнего буду искать выход, и если не найду его…

Он не договаривает. Это и не нужно. Если равк не найдет способ убить Матерь и сохранить мне жизнь, он помогать мне не станет.

Отворачиваюсь и плетусь в угол корабля. Сажусь на палубу и жду водной болезни. Ждать приходится недолго. И путешествие, которое в этот раз длится дольше в два раза, является для меня и моего желудка тяжелейшим испытанием.

Глава 30. Обещанное страдание

"Всё же Матерь вернулась на Мэроу, она вознамерилась дать своим детям шанс на искупление. Прародительница решила испытать на себе всю прелесть мирской жизни, но, оказавшись в смертном теле, потеряла способность вернуться в огонь".

(Книга Отца и Матери. Глава тридцатая. Новый завет).

* * *

Четыре месяца пути остаются за плечами. Моё бренное исхудавшее тело наконец-то прибыло в место назначения. Я не знала, куда мы плывём, и, увидев черные пики Старого замка равков, опешила. Нас встретили как королей, не меньше. На берегу стояли десятки шеренг воинов, полностью в амуниции и при оружии: мечи, кинжалы, луки и стрелы – всё в черно-золотых тонах. Я еле шла по кораблю, так старалась спуститься на землю, что оступилась дважды и во второй раз рухнула на покачивающуюся мачту. Бастиан помог мне, он без лишних слов или позволений, взял меня на руки и вынес с убийственного для моего организма корабля. На нас все смотрели. Я видела, как воины провожали нас взглядом, стоило нам пройти мимо них. Наши спутники, даже Гвиана никак не прокомментировали увиденное. Да что греха таить? Я бы сама не дошла. Ноги не слушались, а сил хватало лишь на то, чтобы дышать.

Бастиан нёс меня долго и не проронил за весь путь ни единого слова. Оказавшись в какой-то комнате, где меня уже ожидали несколько слуг и ведьма – ворожея, принц опустил меня на кровать. Я встретила ворожею. Ещё одну. Поистине удивительная Алая Луна, за неё со мной произошло слишком много всего.

Дальше я не знаю, что со мной делали, после того как меня напичкали отваром из каких-то дурно пахнущих трав, я уснула, а когда проснулась, обнаружила, что нахожусь в огромных покоях, лежу на широченной кровати. Мне не доставило труда понять, чьи это покои. Везде лежали мечи и кинжалы. А одежда, что была небрежно накинута на большом комоде у распахнутого окна, оказалась черного цвета с золотыми узорами.