Сталинская гвардия. Наследники Вождя - Арсений Замостьянов

Воротников выдал общую эмоцию – удивление, разочарование, крах надежд, – воскликнув:

– Ну и ну!

Горбачев презрительно на него посмотрел: «Что – ну и ну? Я вижу дело куда-то не туда заходит. Расколом пахнет. Что «ну и ну»? Статья против перестройки, против февральского Пленума. Я никогда не возражал, если кто-то высказывает свои взгляды. Какие угодно – в печати, письма, статьи. Но до меня дошло, что эту статью сделали директивой. Ее в парторганизациях уже обсуждают как установочную. Запретили печатать возражения этой статье… Это уже другое дело.

А на февральском Пленуме я не «свой» доклад делал. Мы его все обсуждали и утвердили. Это доклад Политбюро, и его Пленум утвердил. А теперь, оказывается, другую линию дают… Я не держусь за свое кресло. Но пока я здесь, пока я в этом кресле, я буду отстаивать идеи перестройки… Нет! Так не пойдет». С тех пор он то и дело попрекал Воротникова этим «ну и ну». Ни Лигачев, ни Громыко, ни Воротников не могли представить, что Горбачев уже готов переместить центр власти из Политбюро в новый парламент и президентские структуры. Политбюро было для него «вчерашним днем». Лигачев предупреждал: это путь к безвластию, к анархии. Сломав систему партийного управления, мы потеряем контроль над индустрией, над финансами, над снабжением. Так и произошло – уже в девяностом году. Но Горбачев ошибок не признавал.

Андрей Андреевич Громыко похоронен на Новодевичьем кладбище. Он был на пенсии, но оставался членом ЦК. Семья отвергла предложение похоронить Андрея Андреевича у Кремлевской стены. Единственный из нибелунгов брежневского Политбюро, он лежит на Новодевичьем. Глава государства не удостоил своим присутствием похороны великого политика, еще недавно считавшегося главой Советского государства.

Анатолий Андреевич Громыко, сын Андрея Андреевича, часто выступает в прессе с воспоминаниями об отце. Главный урок, который можно извлечь из этих воспоминаний, – Громыко не любил дипломатию улыбок, рукопожатий, ни к чему не обязывающих встреч на высшем уровне, от которых остается только броская телевизионная картинка. Громыко стоял за результативную дипломатию, главный закон которой – каждый компромисс, каждое движение переговорщиков должно быть закреплено соглашениями, должно стать документом международного права. Все остальное – шоу-бизнес.

Международный статус современной России в значительной степени завоеван дипломатией Громыко. Скоро пройдет четверть века после отставки Громыко – а мы все еще транжирим его политический капитал. Ни сам Громыко, ни мы не намерены преувеличивать роль личности министра иностранных дел. За понятием «дипломатия Громыко» стоит кропотливая работа сотен мидовцев, а еще – ядерная мощь Советского Союза, партийная дисциплина, великая тень Сталина… Но и личность министра заслуживает доброй памяти. В истории останется невозмутимость Громыко, его умение микроскопическими шажками неотвратимо продвигаться к намеченной цели – как медленный гидравлический пресс. Его способность сквозь узкую щелочку видеть путь из политического тупика. Плетью обуха не перешибешь, но капля камень точит.

Дмитрий Федорович Устинов

Военно-промышленный маршал

Он – первый в своей профессии, величайший организатор оборонной промышленности в истории России.

Историю вершат спорные фигуры. Но даже у самых отчаянных антисоветчиков руки коротки вычеркнуть Дмитрия Федоровича Устинова из истории российской военной промышленности. Здесь спору нет. Споры вызывает политическая деятельность Устинова, лоббистская активность «отъявленного милитариста». Поэтому историческое осмысление личности Устинова не лишено конфликтности.

Россия – страна оружейников. Быть организатором оборонной индустрии в нашей стране – важная миссия, государствообразующая. Масштаб деятельности маршала Устинова превосходит старания Петра Великого и Демидовых в этой области. Влияние Устинова – созидателя, лоббиста, управленца – и сегодня, через четверть века после смерти маршала, ощущают инженеры и рабочие оборонки. Надолго ли еще хватит устиновского багажа?

…Родился Дмитрий Устинов, как и положено советскому вождю, в семье рабочего, в семье многодетной, небогатой. В красивейшем волжском городе – Самаре. Окончил церковно-приходскую школу, потом начал работать, одновременно посещая вечерние курсы. От поволжского голода семейство Устиновых бежало в Среднюю Азию. Они поселились в Самарканде. Рано остался сиротой, в четырнадцать лет будущий маршал был принят в состав части особого назначения. Он стал комсомольцем. Чоновец Устинов принял участие в борьбе за советскую власть в Туркестане. Через год молодой боец уже вовсю сражался в отрядах Красной Армии против басмачей – в 12-м Туркестанском полку. Это был пролог биографии маршала, а в эпилоге – тоже азиатская война, против афганских душманов.

Империи, которая принялась строить социализм в режиме осажденной крепости, необходимы новые технократы – квалифицированные специалисты без старорежимных и революционных замашек! Инженерный диплом был облюбованной целью лучших комсомольцев с безупречным происхождением и красноармейским прошлым – таких, как Устинов. В 1923-м вместе с матерью он переезжает в Макарьев, где заканчивает профессионально-техническую школу. В молодые годы Устинов неплохо изучил географию России… Некоторое время он работал в Горьковской области на Балахнинском целлюлозно-бумажном комбинате. Учебу продолжил в Иваново-Вознесенске, на механическом факультете местного политеха. Там Устинов зарекомендовал себя как комсомольский вожак, державшийся сталинской линии во время дискуссий с оппозиционерами. Вскоре активного комсомольца перевели в московское Бауманское училище, откуда группу студентов перевели в Ленинград. Дмитрий Устинов окончил Ленинградский военно-механический институт – и остался на всю жизнь сильнейшим лоббистом своей альма-матер. Став наркомом, он будет свысока относиться к артиллерийским КБ, в которых заправляли представители других школ – этим объясняли, например, противостояние Устинова с любимцем Сталина конструктором В.Г. Грабиным, который окончил «всего лишь» Военно-техническую академию имени Дзержинского.

В 1934-м дипломированный инженер-конструктор был принят в Ленинградский артиллерийский научно-исследовательский морской институт. Вот это был настоящий университет! Устинов восхищается ученым старой закваски, великим кораблестроителем Алексеем Крыловым. Всю жизнь он нередко о нем вспоминал, посвятил ему и самые душевные строки в мемуарах:

«Глубокий след в моей памяти оставили, в частности, консультации и встречи в институте с известным кораблестроителем академиком А.Н. Крыловым. Алексей Николаевич обладал способностью быстро разбираться в сложнейших вопросах, находить пути их решения. Он щедро делился новыми идеями, подталкивал нас к их разработке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});