Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн

вот ваш младенец.

Не знаю почему, но мое сердце выдало такой кульбит, что к горлу подступила тошнота. Я схватила корзину и, поставив ее на столик, отодвинула край грубого шерстяного одеяла.

— О Боже! Астрид! Это чудо какое-то! — раздался за моей спиной голос Сесиль, и я не могла с ней не согласиться. Чудо и есть. Золотое.

Ребенок сладко спал, посасывая палец и из-под съехавшего набок чепчика, торчал ярко-рыжий вихор.

— Как же тебя зовут?.. — прошептала я, разглядывая это чудо, и услышала как баронесса прошептала:

— Вряд ли у него есть имя. Бедняжка.

— Если позволите, я бы мог посоветовать вам, — от теплого дыхания, волоски на моей шее встали дыбом, — как назвать этого здоровяка.

— Конечно, — я даже пошевелиться боялась, чувствуя Эрлинга так близко. — Вы спасли малыша и имеете право дать ему имя.

— Рауд Бернард, — сказал герцог и его длинные пальцы поправили одеялко. — Рыжий сильный медведь. Посмотрите, какой он крупный.

— Святой Олаф! — раздался голос тетушки Лонджины. — Да он вылитый граф Расмуссен! Такой же рыжий и большой!

Я обернулась и увидела женщину, которая стояла за моей спиной и внимательно разглядывала младенца. Ее голова была перетянута полотенцем, а плечи укутаны теплой шалью.

— Тетушка Лонджина, шли бы вы в постель! — недовольно произнесла я. — Вы ранены!

— И оставить дитя без присмотра? Ну, уж нет! — она суетливо осмотрела корзину и воскликнула: — Его нужно выкупать! Младенец пахнет конюшней!

Ребенок зашевелился и, открыв глаза, уставился на нас внимательным взглядом. Я приготовилась, что он сейчас закричит на весь дом, но малыш молчал.

— Ну, здравствуй, Рауд Бернард… — прошептала я и погладила его по щечке. — Я твоя мама.

Малыш не сводил с меня глаз и, казалось, улыбался. В этот момент я поняла, что он навсегда украл мое сердце.

— Мне, конечно, не хочется прерывать столь нежное знакомство… — герцог неловко кашлянул. — Но мы с маркизом, выпили бы чего-нибудь горячительного. На улице очень холодно.

— О! — я повернулась к Сесиль и попросила ее: — Дорогая, проводи наших гостей в гостиную и…

— Ваше сиятельство, в гостиной темно, а из коридора виден отсвет свечей, — вдруг сказал Эрлинг. — Судя по этому, там кухня, в которой вы проводите время, а значит, там уютно и тепло. Пригласите нас туда, если можно.

— Конечно! — я улыбнулась ему — герцог рос в моих глазах с невероятной скоростью. Несмотря на свое положение, он был готов расположиться на кухне, как простой человек, что мне очень импонировало. — Возможно, вы не откажетесь поужинать с нами?

— Мы с радостью поужинаем в вашей компании, — Эрлинг тоже улыбнулся мне и подхватил корзину. — Я так понимаю, медвежонка вы тоже будете купать у очага?

— У нас даже нет колыбели… — я растерянно посмотрела на тетушку Лонджину, но Антон успокоил меня.

— Я видел колыбель в старой башне. Она стояла за ткацким станком, и вы ее просто не заметили. Сейчас я принесу ее.

— А я приготовлю белье! — у тетушки Лонджины будто открылось второе дыхание, она стала живой и подвижной. — Святой Олаф! Дитенок в доме!

— Ваше сиятельство, — маркиз порылся за пазухой и извлек оттуда фарфоровый рожок. — Мы подумали, что вряд ли у вас найдется рожок для кормления ребенка и приобрели его в аптеке…

— Я не знаю, как благодарить вас… — я приняла рожок из его рук. — Скажите, что я могу сделать…

— В первую очередь, напоить нас горячим вином и накормить ужином! — воскликнул Эрлинг, и вся наша компания, смеясь, отправилась на кухню.

Пока грелся ужин и вода для купания маленького Бернарда, герцог рассказал нам удивительную историю.

Оказывается, что в «Северную Розу» наведывалась моя бывшая свекровь и дала хозяйке сего заведения достаточно золота, чтобы она избавилась от младенца.

— Но зачем ей это??? — Сесиль недоуменно взглянула на меня. — Этот ребенок не имеет никаких прав и не сможет претендовать на наследство и, тем более, на титул! Ей было бы проще забыть о его существовании.

— Если он не является единственным наследником, — сказал герцог и, переглянувшись, мы уставились на него.

— Он не может быть единственным наследником, потому что, есть Валентин! — сказала я, чувствуя, что в этой истории явно что-то не сходится.

Эрлинг пожал плечами, но взгляд его стал еще задумчивее.

Малыш всхлипнул и тоненько заплакал, сдвинув золотистые бровки.

Я вытащила его из корзины и принялась аккуратно укачивать, усевшись в кресло возле жарко пылающего очага.

— Сесиль, вскипяти молоко, похоже, малыш голоден.

— Вам идет материнство, графиня.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Эрлингом. Герцог смотрел на меня так пристально, что мои щеки моментально вспыхнули, и я отвернулась. Он будоражил мою душу.

— Не хватало еще запаха детских пеленок в моем доме! — привидение маркиза возмущенно потрясало руками, летая из угла в угол. — Эти бесконечные вопли и крики сведут с ума кого угодно!

— С ума сводят твои бесконечные стенания, Харальд! — прикрикнула на него Кристайн и указала на кресло. — Примости свои бестелесные мощи и слушай, что я узнала! Эйрик! Тебя это тоже касается!

Смотревший в окно герцог, медленно развернулся и лениво протянул:

— Что еще случилось в этом хаосе? Кто-то снова пытался убить нашу Астрид или она вызвала кого-то из моих потомков на дуэль?

— Прекрати ерничать! — маркиза указала ему на второе кресло. — Кстати, твой потомок уж очень странно поглядывает на графиню. Все-таки она нравится ему.

— Это твои несбыточные мечты, — хохотнул Харальд, но она отмахнулась от мужа и сказала:

— Итак, вот, что мне удалось узнать у других призраков…

— Ты встречаешься с другими призраками?! — завопил маркиз, и его короткие волосы встали дыбом. — Как это понимать, ваша светлость?!

— Как хотите, так и понимайте, ваша светлость! — язвительно ответила Кристайн. — Я предлагала тебе наладить общение, и тогда бы ты не предавался нытью одинокими вечерами! В конце концов у нас есть некое… общество… Пусть и не совсем живое… Но все же. На таких встречах можно узнать много интересного. Харальд, ты отказался! Напомнить твои слова? «Что я забыл на этих пошлых собраниях дохлых аристократов?».

— А можно ближе к делу? — раздался нетерпеливый голос герцога. — Что там обсуждает дохлое собрание?

— Эйрик! — возмущенно протянула Кристайн. — Я тебя прошу, не уподобляйся маркизу! Значит так, оказывается, новоиспеченный граф Валентин — совсем не граф!

— Что это значит? — маркиз в изумлении приподнял густые брови. — Как это граф не граф? И кто тебе это сказал?!

— Сам граф Андор Расмуссен! — возбужденно прошептала маркиза и обвела их взглядом. — Он не может найти упокоение, пока творится такая несправедливость и вчера объявился среди собравшихся. Харальд, он, точно как и ты, стенает и капризничает…