Воспоминания о прошлом Земли. Трилогия - Лю Цысинь

более тускло.

В ярком свете звезд люди заметили, что окружающая их трава движется. Поначалу Чэн Синь и АА решили, что им почудилось, а на самом деле растительность колышется от ветра; но потом они поняли, что трава под ногами тоже шуршит и извивается. Ифань объяснил: голубая трава действительно кочует. Корни служат ей «ногами», и при смене времен года трава мигрирует с одной широты на другую – преимущественно по ночам. Услышав такое, АА отбросила стебельки, которыми поигрывала. Ифань заверил, что травинки – действительно растения, питаются фотосинтезом и почти не способны ощущать прикосновение. Другие растения на этой планете тоже умеют перемещаться. Он указал на горы, и девушки увидели, как в свете звезд шевелятся леса. Деревья двигались намного быстрее травы и напоминали марширующие в ночи армии.

Ифань указал на небо, туда, где горело не так много звезд:

– Еще несколько дней назад вон там мы могли видеть Солнце – куда яснее, чем увидели бы с Земли эту звезду. Разумеется, мы видели Солнце таким, каким оно было двести восемьдесят шесть лет назад. Солнце погасло в тот самый день, когда экспедиция улетела и я остался один.

– Солнце больше не светит, но занимает огромную площадь. Возможно, вам удастся рассмотреть его в телескоп, – сказала АА.

– Нет, не удастся. – Ифань покачал головой и снова указал в ту же точку на небе. – Даже eсли вы вернетесь туда, то ничего не увидите. Та область пространства теперь пуста. Плоские Солнце и планеты, которые вы наблюдали – это просто выброс энергии при коллапсе трехмерного вещества в двумерное. То, что вы видели, было не двумерным веществом, а преломлением электромагнитного излучения на границе между двумерным и трехмерным мирами.

Как только энергия рассеется, эффект исчезнет. Преобразованная Солнечная система не имеет общих точек с трехмерным пространством.

– Но как же так? – спросила Чэн Синь. – Ведь трехмерный мир отлично виден из четырехмерного.

– Да, виден. Мне самому довелось посмотреть на трехмерные объекты из четырехмерного пространства. Но двумерное не видно из трехмерного. Это потому, что в трехмерном пространстве есть такой параметр, как толщина – измерение, в котором свет, исходящий из четырехмерного пространства, поглощается или рассеивается. В двумерном пространстве толщины нет, поэтому свет пронизывает его насквозь, нигде не останавливаясь. Двумерный мир абсолютно прозрачен, и увидеть его невозможно.

– Нет вообще никакого способа? – спросила АА.

– Никакого. Теория не позволяет.

Чэн Синь и АА на какое-то время смолкли. Солнечная система исчезла полностью. Пропала последняя надежда на спасение родной планеты. Но Гуань Ифань немного их утешил:

– Существует только один способ найти двумерную Солнечную систему из трехмерного пространства: по притяжению. Масса Солнечной системы никуда не делась, поэтому систему можно обнаружить как невидимый источник гравитации.

Чэн Синь и АА многозначительно переглянулись.

– Что, похоже на темную материю? – засмеялся Ифань, затем сменил тему: – Почему бы нам не поговорить о свидании, ради которого вы прибыли сюда?

– Вы знакомы с Юнь Тяньмином? – поинтересовалась АА.

– Нет.

– Что случилось с трисолярианским флотом? – спросила Чэн Синь.

– Нам мало что известно. Первый и Второй флоты так и не объединились. Более шестидесяти лет назад в созвездии Тельца разыгралось крупномасштабное космическое сражение. Бились беспощадно! Из обломков получилось целое новое облако межзвездной пыли. Мы знаем, что одной из сторон был Второй Трисолярианский флот, но не знаем ни против кого он сражался, ни чем все это закончилось.

– А с Первым что? – задала вопрос Чэн Синь. Ее глаза блестели в свете звезд.

– Про них нам ничего не известно… В любом случае, вам не следует надолго задерживаться здесь, это небезопасно. Почему бы вам не полететь со мной? Терраформирование на моей планете завершено, жизнь налаживается.

– Я согласна! – воскликнула АА. Затем взяла руку Чэн Синь в свою. – Давай полетим туда! Даже если ты решишь торчать здесь до конца своих дней, скорее всего, ничего не дождешься. Нельзя же превращать жизнь в одно сплошное ожидание!

Чэн Синь молча кивнула. Она знала, что гонится за мечтой.

* * *

Они решили подождать еще один день на Голубой планете, а потом улететь.

Небольшой космический корабль Гуань Ифаня дожидался его на геосинхронной орбите. Корабль был совсем крохотным и даже не имел названия, только номер. Но Ифань дал ему имя «Охотник» и пояснил, что это в честь приятеля, Старого Хантера[185], служившего на «Гравитации» четыреста лет назад. На «Охотнике» не было замкнутой системы жизнеобеспечения, поэтому в длительном полете пассажирам требовалось ложиться в гибернацию. Хотя размерами корабль Гуаня сильно уступал «Ореолу», он также был оснащен пространственным двигателем и мог двигаться со скоростью света.

Решили совместно лететь на «Ореоле», а «Хантером» управлять дистанционно. Чэн Синь и АА не задавали вопросов о маршруте, а Ифань отказался даже сообщить, сколько времени займет путешествие. Он всячески оберегал любые сведения о местонахождении человеческих миров.

День провели, гуляя по степи недалеко от «Ореола». В эти дни с Чэн Синь и АА – а в их лице и со всеми жителями исчезнувшей Солнечной системы – многое случилось впервые: первое путешествие к планетам другой звезды, первые шаги по экзопланете, первый полет к миру за пределами Солнечной системы, где есть жизнь.

По сравнению с Землей экология Голубой планеты была незамысловатой. Кроме переползающей с места на место голубой растительности особой жизни не было, водилось только несколько видов рыбы в океанах да простейшие виды насекомых на суше. Планета напоминала упрощенную Землю. Природные условия позволяли культивировать земные растения, поэтому люди могли бы жить здесь даже без высоких технологий.

Гуань Ифань не скрывал своего восхищения интерьером «Ореола». По его словам, у жителей Солнечной системы была одна способность, которую человечество Галактики – те люди, что поселились на Млечном Пути – не унаследовали и не смогли научиться: умение наслаждаться жизнью. Он подолгу засиживался в роскошных патио, с восхищением рассматривал голографические пейзажи древней Земли. По-прежнему задумчивые глаза Гуаня теперь влажно поблескивали.

Все это время АА бросала на Ифаня заинтересованные взгляды. За день их отношения постепенно изменились. АА придумывала самые разные предлоги, лишь бы оказаться поближе к астроному, и внимала каждому его слову, порой кивая и улыбаясь. До сих пор она никогда так не вела себя с мужчинами. За столетия знакомства с Чэн Синь у АА было множество любовников, порой даже несколько одновременно, но Чэн Синь знала, что подруга не любила ни одного из них по-настоящему. А теперь она явно неровно дышит к этому космологу из Эры Устрашения! Чэн Синь только радовалась такому развитию событий. АА заслужила счастливую новую