Хаотические заметки корееведа - Андрей Ланьков

Говорить о тех факторах, что в современном корейском обществе определяют положение человека на иерархической лестнице- значит говорить о корейском обществе в целом, о всей существующей в нем системе ценностей. Первым критерием, безусловно, является возраст: чем человек старше, тем большим уважением он пользуется. Вторым, столь же традиционным, критерием остается половая принадлежность: женщина по определению ниже мужчины, хотя жена до некоторой степени разделяет статус своего мужа. Третьим фактором, который принимается в расчет, является уровень образования и престижность диплома (в Корее она определяется не специальностью, а исключительно престижностью университета), а четвертым, наиболее интересным и одновременно трудным для описания — род занятий и служебное положение. Несмотря на сложность и неоднозначность критериев, по которым корейцы определяют социальный статус своего знакомого или партнера, на практике оценка эта происходит очень быстро и бывает весьма определенной.

Иерархия во многом поддерживается даже самим корейским языком, его грамматикой. Одной из характерных особенностей корейского языка является наличие так называемых «степеней вежливости» — особых глагольных грамматических форм, которые в обязательном порядке употребляются в конце каждого предложения и сигнализируют, на какой ступени общественной лестницы, по мнению говорящего, находится и он сам, и его собеседник. В определенной степени эта система напоминает русское разграничение «Вы/ты», однако, во-первых, она имеет не две, а четыре или даже пять ступеней и, во-вторых, носит куда менее факультативный характер: в речи корейца практически любая фраза, вне зависимости от ее содержания, просто в силу используемых грамматических форм, не только показывает, кто из беседующих занимает более высокое положение на иерархической лестнице, но даже, во многих случаях, примерно обозначает социальную дистанцию между ними (ступеней вежливости четыре!).

Следует отметить и специфическую для корейцев, занимающих высокое положение в иерархии, манеру говорить и держать себя. Традиционно в Корее считалось, что уважающий себя человек должен быть немногословен, и эти представления сохранились и до нашего времени. В особой степени это относится к тем, кто занимает высокие места на иерархической лестнице. Настоящий начальник и вообще «большой человек» в идеале говорит мало, тихим и несколько монотонным голосом, двигается неспешно и солидно. Склонность к многословию, привычку открыто выражать свое мнение и демонстрировать окружающим свои эмоции корейцы воспринимают как признак несерьезности, легкомыслия. Старая традиция требовала, чтобы человек, и в особенности представитель конфуцианской элиты, был внешне абсолютно бесстрастен, чтобы его лицо было «подобно дереву или камню»

Эта культурная особенность при отношениях с европейцами сплошь и рядом ведет к неприятным коллизиям. С одной стороны, многие европейцы (равно как и русские или американцы) из-за свойственной им общительности воспринимаются как люди «легковесные» и «несерьезные» и, вследствие этого, не слишком достойные доверия. С другой, обычные для образованного и высокопоставленного корейца старой закалки немногословие и подчеркнутое отсутствие эмоций (точнее, их внешнего выражения, ибо по сути корейцы — очень эмоциональный народ) зачастую вызывает у европейцев подозрения в «восточном коварстве» и, соответственно, инстинктивное недоверие.

Для большинства корейцев их общественный престиж не менее важен, чем материальное благосостояние, и порою для того, чтобы повысить свой общественный статус, они идут на весьма большие финансовые жертвы. Для дальневосточного массового сознания, в отличие от, например, американского, понятия «высокооплачиваемая работа» и «престижная работа» — не синонимы. Престижность и прибыльность той или иной деятельности образуют сложный комплекс, который и определяет степень ее привлекательности. Впрочем, это уже — тема иного рассказа.

3. ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ

3.1 А ВОКРУГ — ВСЕ ДВОРЯНЕ?

Наверное, мало кто в нынешней России в состоянии хотя бы даже просто назвать имя своего прапрадеда, не говоря уж о более далеких предках. Сейчас модно рассуждать о том, что причина этого, дескать, в злокозненной политике коммунистов, которые якобы сознательно старались «прервать связь времен». Однако если обратиться к тому, что происходит в других странах Европы, то можно обнаружить, что и там со знанием своей семейной истории дела обстоят не блестяще. У рядовых французов или австрийцев представления о своем фамильном древе едва ли лучше, чем у рядовых россиян. Конечно, есть и исключения, но к ним относятся в основном уцелевшие кое-где потомки дворянских родов, да немногие пенсионеры-любители порыться в архивах. В этом, впрочем, нет ничего удивительного: увлеченные занятия собственной родословной, ее изучение (а порою — и фальсификация) всегда были привилегией элиты, немногочисленной верхушки общества. Конечно, Пушкин мог знать (и действительно знал) свою родословную вплоть до XIII века, но вот его няня Арина Родионовна едва ли могла бы назвать имя своего прадеда.

Однако Корея в этом отношении является исключением. В большинстве корейских семей вам могут показать солидную книгу в тяжелом переплете. Это «чокпо», родословная книга клана, которая начинается от какого-то далекого предка, жившего в XI, IX, а то и V веке. В ней аккуратно записаны имена его потомков, представителей 20, или 30, или даже 40 поколений рода (разумеется, в родословной упоминаются только мужчины). Любой кореец является членом обширного клана, к которому относятся все люди, имеющие одинаковую фамилию и одинаковый «пон» — географическое название, которое указывает на местность, из которой произошел реальный или мифический предок клана. Таких кланов в Корее сейчас 3349, и численность их может быть очень разной: от нескольких сотен до нескольких миллионов человек. В наши дни большинство кланов имеет специальные советы, которые, помимо всего прочего, следят за составлением, редактированием и изданием чокпо.

Иногда чокпо могут знать почти наизусть, и уж во всяком случае в любой семье родословная книга является обязательным домашним чтением. Дети, рассевшись в кружок вокруг бабушки и дедушки, внимательно слушают их объяснению о том, кто из их предков в XV веке был премьер-министром, а кто занимал пост сеульского градоправителя, кто командовал эскадрами в боях с японскими пиратами, а кто пал жертвой клеветы завистника-вельможи и сложил голову на плахе. Казалось бы, идиллическая картина семейно-патриотического воспитания…