Вайолет, созданная из шипов - Джина Чэнь

комнате слышно только треск горящего дерева. Данте замер, его глаза медленно закрылись, и он провел ладонью по лицу. Морщинка между его бровей стала так глубока, что в ней могла бы поместиться монетка. Находись он в еще большем стрессе, то превратился бы в одну сплошную морщину.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь, – отвечает он.

– Существует вероятность, что я попала в махинации с предсказаниями, потому что бог или кто-то вроде того мной манипулирует, что является проблемой совершенно другого уровня, – вздыхаю я, а Данте становился все более хмурым, пока я продолжаю. – Но если они честны, то пророчество нельзя остановить, и из всего, что мы можем выяснить, я подумала, что узнать о лжи дамы, живущей во дворце, самая простая из всех задач, которые нам предстоит решить, так что… Ты не мог бы узнать, правда ли это?

Данте выглядел таким усталым, когда я очнулась. Сейчас я дала бы ему на четыре года больше. Отодвинув меня от своего колена, он опускается на ковер, взмахнув конечностями в немом поражении.

– В этой комнате есть звукоизоляция?

– Ты собираешься кричать?

– Мне стоит это сделать в подушку?

– Вперед.

Он закричал. Я морщилась, пока он это делал.

– Расскажи мне все, что тебе известно, – хрипло просит Данте. – И после я займусь ее проверкой, чтобы убедиться в том, что у нас не возникнет международного конфликта.

– Мне снились чудовища, захватывающие приграничные земли, и гниющие леса – признак того, что что-то плохое должно случиться, и нет способа это предотвратить. – Я двигаюсь и сажусь рядом с ним, стянув подушку с дивана. – Когда я порезала руку, то взывала к одному конкретному голосу, что говорил со мной однажды до этого. Я думала, что это был кто-то из Судеб, но они, кажется, работают в одиночку. Не знаю, что они будут иметь с проклятья Сайруса, но кое-что о будущем они знают. Когда мы беседовали в первый раз, они дали мне то самое пророчество, что ему рассказала Провидица из Балики. И, если этот голос говорит правду, они были причастны к пророчеству Фелициты. И еще они добавили: «Земля, пропитанная кровью, чудища с увитыми розами рогами, вечная битва».

Данте поднимает руку, начиная подсчет:

– Монстры – были, а остальные две можно вычеркнуть сразу после того, как правительство Эвинии подумает, что баликийцы отправили Рею всех убить. – Его ладони поднимаются вверх, демонстрируя свою безоружность. – Так и вижу, как Его Величество и его Совет осуждают Балику и защиту ими Фейского леса, обвинят их в том, что делали они это из злого умысла, а не в целях сохранения. Балика уже недовольна тем, что король Эмилиус приказал вновь жечь лес. Они будут крайне возмущены еще и ложными обвинениями.

– Что они смогут сделать? Балика не готова к войне.

Он засомневался.

– В какой-то момент тебе остается просто стоять на своем, наплевав на последствия. Если спросить меня, что бы я выбрал, быструю смерть в битве или медленную от постепенного поглощения империей, то я предпочел бы пасть в битве.

Ком в горле становится больше, стоило мне услышать эти слова вслух.

– Но, с другой стороны, каким упущением будет потеря столь прекрасного лица.

Данте забавно изгибает губы, заставив меня улыбнуться.

– Но что, черт возьми, я должна тогда сказать королю о Рее?

– Ничего. Баликийцы должны сами забрать ее.

– А я должна притвориться, что все в полном порядке?

– Это даст нам немного времени. – Он садится, зарываясь пальцами в волосы. – Нам нужны доказательства твоих слов. А после нужно удостовериться, что эти доказательства попадут в правильные руки, минуя Совет и одержимых сплетников, которые исказят правду как им угодно.

– Приведи ее ко мне, если сможешь. Я просмотрю ее нити.

Рея, может, и пытается избежать встречи со мной, но мы можем притащить ее сюда, если потребуется.

– Я не хочу вмешивать тебя во все это больше, чем требуется.

Я фыркаю:

– Могу сказать то же самое о тебе.

Но мнение Данте остается неизменным, а гримаса искажает его лицо.

– Вайолет… Я желаю лучшего для Эвинии и Балики, но ради этого мне нужно избежать близкого вмешательства тех, кто сможет использовать ситуацию в свою пользу. Ничего личного, но пока ты полностью доверяешь королю Эмилиусу, я буду сомневаться в твоих намерениях. Он может использовать предательство Реи, чтобы отправить армии на юг еще до конца недели. Я не могу так рисковать.

Моя ухмылка гаснет. Конечно. Я сразу дала понять, что преследую личные интересы. И Данте должно быть известно, что это я помогла королю организовать встречу Сайруса и Реи.

– Я не просто подчиняюсь королю Эмилиусу, – все же говорю я в жалкой попытке оправдаться. – Он король. Что еще я должна делать?

– Ты и Сайрусу будешь беспрекословно подчиняться, когда он взойдет на трон?

Я сжимаю губы.

– Это не одно и то же. Правление короля Эмилиуса скоро закончится. Мне нужно продержаться еще немного.

Я провела всю юность, учась тому, как добиться своего, хоть и маленького, но влияния. Не было такой ситуации, которая стоила бы гнева царствующего короля, когда я пытаюсь сохранить мир при дворе.

– Король Эмилиус ожидает от меня подчинения. И я сделала все, чтобы Сайрус этого от меня не ждал.

– Первый акт неповиновения самый трудный.

Я киваю.

– Эмилиус многое для меня сделал. Он увидел во мне потенциал и научил жить при дворе. Думаю, он мне кто-то вроде отца…

– Это легко, – перебивает меня Данте так ловко, как может только он, – спутать страх с уважением.

Я опускаю глаза, изучая расцветающие цветы кровавых подтеков на моей ладони. Я хотела возразить, так же уверенно сказать, что вовсе его не боюсь, как говорила это Сайрусу, но в животе зародилось какое-то холодное чувство, и все мое внимание сконцентрировалось на нем. Данте видит меня насквозь, видит то, что я сама не могу разглядеть во имя себя. Переживания и радости я отбрасываю, а он знает меня достаточно давно, чтобы представлять собой угрозу.

Сколько бы я и Сайрус ни ссорились, я смотрела на его коронацию, как на свежий старт. В любом случае, так было до бала.

– Уже поздно, я должен идти, – говорит Данте, нарушив возникшую между нами тишину.

Он поднимается на ноги, оставляя меня одну. Я слышу, как он надевает свой пиджак и направляется к двери.

– Должны ли мы что-то предпринять в отношении этого нового голоса в твоей голове?

– Я узнаю, кто это, если они вернутся, – я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как он уйдет. – Это все только разговоры… Не думаю, что они могут навредить мне.

– Что ж, если что-то изменится… – он неопределенно указывает на уставшего себя. – Тебе стоит навестить завтра лекаря, чтобы сделать перевязку. Ну, или я мог бы зайти.

– У тебя и так забот хватает. Просто иди спать.

Он грустно улыбается. Дверь закрывается за его спиной, а я вновь остаюсь одна.

Спустя несколько минут, когда я уже была уверена,