Третья Орда (СИ) - Михнегер Егор

Так или иначе, успеваемость Даскалоса в познании «науки» лихнизма оставляла желать лучшего, так что выбирать задачи не приходилось. Бывшему почтённому учителю уже привычно поручали лишь самую тяжёлую и грязную работёнку.

Гномы выстраивались в хорошо зарекомендовавший себя по первой битве порядок: с пикинёрами по центру, паровыми машинами на флангах и пушками позади на возвышенности. Так и не успевшие показать себя в прошлом сражении боевые големы снова расположились чуть поодаль от пехоты, прикрывая подход к позициям артиллерии.

Воздушные шары, которым больше не угрожали драконы, опустились существенно ниже, чтобы иметь возможность быстро сбросить десант в оголившийся тыл противника.

Разведчики донесли о приближении огромной толпы орков и гонимых ими рабов. Видать, дела у Третьей Орды пошли совсем плохо, раз приходится бросать на убой совершенно небоеспособных оборванцев. Пленникам ничего не светило в сражении, кроме гибели: давно прошли времена, когда исход битвы определялся исключительно количеством воинов. Несчастных и воинами-то называть можно было только в насмешку, оружие им выдали лишь перед началом сражения.

Ни умений, ни доспехов, ни мотивации. Стадо баранов — вот точное определение подобной толпы голодранцев! У них оставалась последняя возможность спастись, повернув выданное им оружие против орков, но вместо этого рабы шли в атаку.

Глупо. Тупо. Самоубийственно.

Даскалос Балинович испытывал угрызения совести, понимая, что совсем скоро станет соучастником убийства множества ни в чём не повинных людишек и эльфов, но остальные его «товарищи» лишь пожимали плечами. Мол, ничего не поделаешь, придётся расстреливать идиотов, приказ есть приказ. Если не мы, то они или орки, воспользовавшиеся живым щитом, нас точно не пожалеют. Это война, а на войне нет места сомнениям, состраданию, жалости.

Оставалось только повернуться к полю боя спиной и механически закидывать в дуло Валеры всё новые и новые чугунные ядра. Детская логика, закрыл глаза — нет проблемы, иногда единственный способ для взрослых не сойти с ума от осознания происходящей вокруг них жестокости.

Как грустно, что воля отдельной здравомыслящей личности не может остановить окружающих от совершения ими насилия. Как больно осознавать себя трусливой и жалкой никчёмностью, не способной ни на кого повлиять. Как низко, несмотря ни на что, помогать другим творить зло. Как легко осуждать невольных соучастников злодеяния, находясь в безопасности.

Как не допустить повторения подобной ситуации в будущем? Как дожить хоть до какого-то будущего? Как…

У Даскалоса не было ни ответов, ни оправданий. Он просто закинул первый снаряд в раскалённый ствол пушки.

* * *

— Мы не бараны! Мы не бараны, слышите! Мы сами идём смело в бой!

От взвинченных страхом нервов Цейлос действительно верил в выкрикиваемый им самим бред. Толпу гнали плетьми на убой, но никому не хотелось признаваться, что они просто мясо. Раз уж всё равно умирать, то лучше сделать это по собственной воле, ведь так?

Увесистый топорик в руке придавал исхудавшему эльфу уверенности. У него есть оружие, он опасен! Сейчас они расправятся с небольшим воинством коротышек, а потом… Потом их освободят или они направят своё оружие на пленителей! Да, точно, так всё и будет.

Толпа с рёвом бежала вперёд. Ни какого-либо подобия строя, ни даже просто элементарного понимания, что, собственно говоря, нужно делать. Добежать, всех победить, стать свободным! Логической связи между целями не наблюдалось, но никого в вопящем стаде это не беспокоило. Сейчас добежим, а там разберёмся.

Единственными, кто знали, что делают, были орки. Яростно подгоняя пленных кнутами, они постепенно замедляли свой шаг, пропуская баранов. Пускай себе бегут, а мы посмотрим на битву с безопасного расстояния. И не надо рассуждать тут про трусость: убиться зазря это не отвага, а тупость. Разные понятия, так-то.

Вскоре Цейлосу стало не до возгласов: дыхание сбилось, мир скакал перед глазами вверх-вниз. Нечто не слишком членораздельное вырывалось из глотки при выдохе, вот и весь бравый клич. Остальные рабы, ослабленные постоянным недоеданием, недосыпом и непосильным трудом, испытывали, судя по всему, те же проблемы с физической подготовкой. Бодрый поначалу бег по мере приближения противника замедлялся. Без бдительного кнута позади раб в бой не рвётся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вот только в зоне пушечного выстрела, наоборот, следовало двигаться как можно быстрее.

Громовой раскат разнёсся над полем, первая порция ядер проредила толпу, уложив несколько дюжин оборванцев, не успевших даже понять, что случилось. Секунду назад они куда-то зачем-то бежали, раз, и вместо живых созданий лежат развороченные тела, уставившиеся остекленевшими глазами в далёкое небо.

От осознания опасности у рабов наконец-то открылось второе дыхание. Пропала необходимость в хлысте и угрозах, теперь они неслись вперёд, словно у гномов их ждал восхитительный приз.

В определённой степени так и было, ведь жизнь — действительно ценная штука, а шанс на спасение можно получить, лишь пробежав смертельно опасную зону.

Слабенькие мышцы бёдер горели огнём, плечевой пояс одеревенел, но Цейлос и не думал сбавлять темп, пытаясь выжать из своего тщедушного организма максимум скорости.

Слева от него в небольшой холмик попало ядро, взметнув фонтан брызг из земли и грязи. Справа другой снаряд выкосил сразу троих эльфов.

Цейлосу казалось, что земля уходит у него из-под ног, а вперёд его несёт лишь инерция. Ноги жили отдельной от сознания жизнью, не давая упасть телу, неся обладателя не самой умной головы всё дальше вперёд.

Руководствуясь каким-то животным чутьём, Цейлос в последний момент перепрыгнул через изломанный труп бежавшего секунду назад впереди человека. Чуть запнулся, когда его обдало землёй от упавшего совсем рядом снаряда. Успел порадоваться своей невероятной удаче, когда в полудюйме от его красивого эльфийского личика просвистел арбалетный болт.

Обернись Цейлос хоть на мгновение, он бы застыл словно вкопанный, увидев участок, через который только что пробежал. Едва ли не треть пленников разметало чугунными ядрами либо насквозь пробило болтами. Потерь могло быть и больше, но полное отсутствие строя и кучности в кои-то веки сыграло на руку необученным голодранцам.

Но Цейлос не смотрел ни по сторонам, ни тем паче назад. Перед ним маячили спины товарищей, упёршихся в какую-то невидимую с его позиции стену. Следуя стадному инстинкту, эльф вклинился в кучу, с запозданием поняв, что «стеной» был строй ощетинившихся пиками и алебардами гномов. Что ж, тем лучше, надо держаться к коротышкам поближе, они не станут палить из своих чудовищных медных труб по своим.

Однако и здесь было не слишком спокойно. Забравшись на простенькие деревянные помосты, арбалетчики расстреливали рабов поверх голов воинов ближнего боя, сдерживавших толпу оборванцев. Не попасть с такого расстояния по плотной массе было решительно невозможно, поэтому каждый залп нёс смерть угодившим из огня да в полымя орочьим пленникам.

Вжав голову в плечи, Цейлос продвигался вперёд, толкая в спины топчущихся на месте товарищей. Нет времени, надо скорее продавить гномий строй и прорваться к проклятым арбалетчикам! Неужели никто этого не понимает?! Что за глупцы!

Человек впереди осел на землю, освобождая дорогу лучше всех знавшему что нужно делать эльфу. Но Цейлос вдруг замер. Прямо на него смотрели острия сразу четырёх пик! Здесь пройти не получиться, надо обойти препятствие стороной…

Но стоило ему остановиться, как кто-то принялся настойчиво толкать его дальше вперёд. Цейлос широко расставил ноги, упираясь и борясь с давлением напирающих сзади товарищей.

— Остановитесь! — закричал диким голосом эльф. — Не толкай…

Понимая, что не справится с давкой и вот-вот напорется прямо на пики, Цейлос развернулся к гномьему строю боком, намереваясь протиснуться между длинными копьями.

По низу груди и спине резануло, но между пиками он действительно проскочил! Зажатый древками эльф не поверил удаче, с его губ готов был сорваться ликующий крик.