Юрей теу - Дин Сухов

… Они никогда не были в Христиании, но всегда мечтали туда съездить…Не вышло.

— Именно поэтому вы и поехали в Данию?

— Отчасти да, мисс Петти. Этой поездкой я решил увековечить память своих родителей. Я не особый почитатель социальных коммун и, независимо от идеологической направленности, презираю тягу к любым формам стадности. Но в Христиании мне понравилось и если у меня вдруг появится очередная возможность посетить это райское место, то я обязательно ею воспользуюсь.

— Еще бы, милый, едва ли бы ты нашел такое место в Америке, где столько курят?! — язвительно заметила едва теплая Арнфрид.

— Не это главное, милая. Главное ни что и сколько ты куришь, а с кем именно ты куришь, — съехал на скользкую философию «новый миссия».

— Когда в твоих кишках плескается два галлона вина, а легкие плотно накачены «хэшем», то можно приятно общаться даже с дерьмом, плавающим в канализации, — попыталась оспорить теорию мужа упрямая викканка.

— Да, у тебя богатый опыт в подобных делах, милая. Я уже не раз был свидетелем того, как после двух галлонов вина, наш домашний унитаз становился для тебя лучшим другом, — саркастически ухмыльнулся Виджэй.

— Ха, ты думаешь, я забыла, как в Осло в парке скульптур Вигеллана, ты голышом пытался забраться на вершину Монолита и оживить каменного ребенка? Своей выходкой ты распугал всех туристов и если бы не полиция, я не знаю, чем бы все это закончилось, — задетая за живое, решила досадить мужу Арнфрид.

— Хм, это все Янус со своими пирожными с марихуаной, — смущенно потупился Виджэй.

— Янус, да если бы не Янус, ты бы еще до сих пор находился в гостях на Jernbanetorget 6. Очень уж местные «копы» не хотели тебя отпускать, — продолжала беспощадно добивать муженька стервочка Арнфрид.

— Что ж, всякое в жизни случается, — невнятно пролепетала в защиту своего спасителя «замазанная» выше головы скандалистка Петти Чарли. — Вы давно вернулись оттуда?

— В конце апреля, — сухо ответил «новый миссия».

— Мы бы жили там и дольше, но нас поперли из Христиании, — оказалась более словоохотливой Арнфрид.

— Неужели из-за climbing sculpture?

— Нет, причина была более серьезная. В феврале Верховный суд Дании вынес решение по кварталу сквоттеров Христиании, позволяющее выселить с ее территории всех жильцов. Надеюсь, вы слышали, что такое сквоттерство? — решил продолжить Виджэй.

— Незаконный захват чужой собственности с целью проживания?

— По большему счету, именно так. Сорок лет назад первые хиппи самовольно заняли пустующие казармы военного ведомства, и с тех пор вопрос о праве на недвижимость этого района остается открытым. Несмотря на открытое игнорирование законодательства Дании, свободные граждане Христиании никогда не были застрахованы от полицейских рейдов и проверок. В апреле полиция провела очередную крупную облаву, целью которой было обнаружение торговцев наркотиками. Возмущенные наглым произволом законников, свободные граждане Христиании объединенными усилиями постарались выгнать их со своей территории. В ход пошли камни, и пустые бутылки. Это было похоже на настоящую анархическую революцию! Мы воздвигли баррикады и, забравшись на них, кричали в лицо озверелым «копам»: Bevar Christiania!

— Ха, как же все быстро заткнулись, когда полицейские применили против нас слезоточивый газ! — остудила революционный пыл мужа хладнокровная Арнфрид.

— Сволочи! — безнадежно поник головой пятиминутный революционер.

— А потом нас запечатали в наручники, крепко надрали задницы в полицейском участке и, установив наши личности, направили в аэропорт «Gardermoen»… Хм, особенно досталось Виджэю. Когда «копы» узнали, что это его вторичный «залет», то ему запретили въезд в их страну до конца его жизни, — завершила рассказ об их героической эпопее в Христиании, викканка Арнфрид.

— Это форменный произвол! Фашизм какой-то! — не удержался мистер Виджэй от пылкого замечания.

— Вот так вот всегда: как только свинья получает под зад за свое свинство, она тут же обвиняет во всем государство, — ошеломила всех своим непацифистским высказыванием Арнфрид.

— Это кто свинья, я свинья? — набухнув словно спелая свеклина с грядки, зарычал на жену «новый миссия».

— Нет, это я свинья, «пухлик»! — невинно заморгала ледяными глазками Арфнрид.

— Как ты можешь такое говорить обо мне, голубка моя? И с каких это пор ты стала симпатизировать законникам? — уловив в словах жены явную издевку, возмущенно вопросил обиженный «новый миссия».

— Мистер Виджэй. Мисс Арнфрид. Успокойтесь, прошу вас. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — попыталась предотвратить Петти очередную семейную перебранку вспыливших голубков.

— Фашизм порождает не государственная машина, а те, кто питают ее своими анархическими идеями и поступками, — неожиданно выдвинула трезвый тезис Арнфрид.

Петти внимательно присмотрелась к ней и с удивлением отметила, что выпитое вино, словно бы потеряло над ней всякую силу. Это было невероятно, но опорожнив почти три бутылки вина, Арнфрид заметно протрезвела. И теперь Петти почти не сомневалась в magick способностях почитательницы викки.

— Раньше ты более уважительно относилась к свободе других людей. Что в тебе изменилось, милая? — сбавив пыл, с сожалением покачал головой «новый миссия».

— Я не против иногда пошалить и побезумствовать, но меня уже достали эти бесконечные нападки на государственную систему. Ведь кто обычно плюет в сторону закона? Те, кто сами не прочь занять место на вершине власти, — выступила в новом амплуа «железная леди» Арнфрид.

— По-твоему, я похож на того, кто мечтает поработить сознание людей всего мира? — обиженно оттопырил нижнюю губу «новый миссия».

— С тебя достаточно того, что ты поработил мое сознание десять лет назад! — ослабив напор, шутливо ответила Арнфрид.

— Ну, а чем тебе не угодили скромные незаметные «травокуры» из Христиании, милая?

— О, не скажи, милый! Не такие уж они тихие и незаметные твои «травокуры», которые обитают не только в Христиании, а в каждом уголке этого убогого мира.

— Я понял, ты снова о своем. Ты ведь всего раз в своей жизни попробовала «хэш» и, после того как тебя вывернуло, ты бесповоротно перешла на алкоголь.

— Ты хочешь сказать, что я презираю наркотики. Да, я презираю наркотики. Сколько раз я слышала эту чушь, что «психостимуляторы» расширяют сознание и способствуют очищению души от мещанского хлама.

— Да, милая, и это святая правда!

— И что мне с этой правды? Укажи мне хотя бы одного «травокура», который бы сделал чище и лучше мир, который он беспощадно окуривает своей «трубкой мира»?

— Хм, Боб Марли остановил гражданскую войну на Ямайке. Этот парень боготворил марихуану и после смерти воплотился в эфиопского бога Джа.

— Он остановил войну своими песнями, а не «Smoke on the water». И кто придумал такую чушь, что после смерти его тощий труп повысили в звании?

— А что ты скажешь про Бодлера, Эдгара По, Аллена Гинзберга и Стивена Кинга?

— Все перечисленные тобой фигуры — несчастные извращенцы, расплодившие своим бесплодным творчеством миллионы таких же несчастных и бесплодных извращенцев.

— Дорогая, а твои любимые художники Дали и Модильяни тоже бесплодные извращенцы?

— Дали-высокомерный монстр, превративший монументальное уродство в культ, а Модильяни пошлый карикатурист, страдающий внутренним косоглазием. Или тебе больше нравятся кривые бабы с его лубочных зарисовок, чем живые женщины, сотворенные Небесным Творцом?

— М-да, сдается мне вино было отравленное! — не имея больше иных аргументов против подкованной жены, повертел в руках початую бутылку «новый миссия».

— Ты еще забыл упомянуть про пухлого каратэка Пресли и нарцисса Джима Моррисона, — откровенно издеваясь над мужем, хихикнула зубастая викканка.

— Прошу тебя, милая, не трожь святое! — чувствуя свое бессилие в споре, взмолился мистер Виджэй.

— Вот и вывод из всего спора: если бы каждый в мире жил, как все названные тобой любители кайфа, то мир бы уже давно превратился в отстрелянную голову Курта Кобейна.

— Их жизнь есть отражение нашей никчемной реальности. Такие как они заставляют задуматься над тем, где и как мы живем.

— Заметь, что они не спасают и не предлагают спасение, а лишь помогают избавиться от этой самой никчемной жизни. Они жертвовали своими жизнями во имя себя и врятли кого сделали счастливыми. Я уважала бы их больше, если бы они были обычными людьми без всех этих богемных заявок на бессмертие. Чем каждый из них был лучше «копов», солдат, строителей, врачей и даже тех, кто называет себя правителями? Нет, они были выше всего этого и презирали всю эту общественную суету. Государство, все они плюют на государство. Любой уважающий себя «травокур» не работает, предпочитая жить на пособие, которое ему выплачивает ненавистное государство. Государство-тиран, не дающее обкуренной свинье свинячить и хрюкать там, где ей возжелается! «Травокур» живет на деньги от налогов, собранных из доходов обычных серых мещан, изо дня в день, тянущих скучную лямку гражданина. Но «травокур» выше всего этого гумуса и выбирает более легкий способ для заработка. Он продает «траву» своему ближнему и на вырученные деньги покупает еще травы, чтобы забить плотнее трубку перед очередным путешествием в Никуда. Слышишь, милый, в Никуда! Ваш так называемый «рай бога Джа» просто дым, утекающий в небеса. Он тает и после него не остается даже следа. Только отметины на прокуренных мозгах и на легких. Нет у «травокура» никакого Рая. Тебе все это просто, кажется. И твоя вкусная самадха есть лишь плод твоей фантазии, от которого нет пользы никому. Тем более мне или тебе, милый.