Может быть, однажды - Дебби Джонсон

добравшись до этого автомобиля, но ему кажется, что коснись он металлического корпуса, и остановит эту груду металла – лишь бы успеть.

Вокруг раздаются крики, вопли, прохожие застывают в ужасе, понимая, что сейчас произойдет.

Он совсем рядом, он уже видит ее. Видит Джесс – закрыв глаза, она с улыбкой слушает радио. Не предполагая, какое непоправимое зло несется к ней.

Джо заставляет себя двигаться еще быстрее. Вытягивает руки как можно дальше, едва не падая, бежит, но движется будто сквозь густое марево.

Он пытается изо всех сил – но тщетно.

«Вольво» на полной скорости врезается в его машину, раздается тошнотворный скрежет металла о металл и звон бьющегося стекла. Два автомобиля будто бы сходятся в танце, более крупный и мощный «Вольво» вертит «Фиесту», бросает ее на тротуар, к уличному фонарю.

И там они замирают переплетенной массой стали, и посреди невообразимого хаоса лишь пронзительно и горестно воет клаксон.

Джо уже рядом, взбирается на кузов «Вольво», лезет через изогнутый бампер, царапает руки и колени о разбитое стекло, скользит по горячему металлу в безумной попытке добраться до своих.

«Пожалуйста, Господи, пусть с ними все будет хорошо, – молится он, готовый отдать что угодно взамен. – Спаси их. Сохрани моих девочек, дай мне снова их обнять».

Один бок «Фиесты» вдавлен внутрь, будто банку от кока-колы сжал великан, – в него врезался сжавшийся гармошкой нос «Вольво», нагло вторгшийся клином в маленькую «Фиесту».

Рядом творится сущее безумие – люди кричат, кто-то лезет следом за Джо, ноздри разъедает резкий запах бензина, дыма и горящей резины. Фонарь, погнутый и разбитый, нависает над ними, освещая улицу сквозь падающий снег.

Джо добирается до «Фиесты», соскребает с рамы остатки разбитого стекла, в кровь разрезая пальцы, но не чувствуя боли от возбуждения и страха.

Джесс кричит, извивается на сиденье, пытаясь вырваться, но ремень безопасности заклинило, и она лишь зовет Грейс, повторяя ее имя раз, другой, третий. На заднем сиденье Джо отыскивает взглядом дочь. Она такая маленькая. И неподвижная.

– Джо! Помоги ей! Вытащи ее! Джо! – кричит Джесс, едва заметив его.

Она выгибается, пытаясь освободиться, однако металлический кокон разбитого кузова держит крепко. Ее ногти сломаны, руки в крови, она отчаянно пытается добраться до дочери, и Джо стремится к ним снаружи.

Он видит Джесс, и видит Грейси, и уже ползет через разбитое стекло, зная, что если окажется с ними рядом, то сможет все исправить. Может быть, он спасет Грейси.

Кто-то хватает его за ноги и тянет обратно.

– Нет, парень, нельзя! Там опасно! Давай… сюда… пожарные уже едут, они всех вытащат! Огонь разгорается – опасно!

Джо брыкается, не церемонясь с теми, кто тянет его назад и, возможно, хочет помочь, они лишь мешают ему, не дают добраться до Джесс, до Грейс и спасти их.

Сильные руки сжимают его плечи и оттаскивают в сторону, он отчаянно цепляется за машину, пытаясь вырваться. Помочь!

Его уводят от разбитых машин и держат крепко, хоть он и вырывается, не слыша увещеваний парней в форме.

– Хватит, сынок, – без злобы говорит один из них. – Только хуже сделаешь.

Тяжело дыша, он оглядывается. Полиция оттесняет зевак от разбитых автомобилей. Подъезжает огромный красный пожарный автомобиль с синими мигалками. Звучат сирены, приближается «Скорая помощь». Из толпы доносятся крики и всхлипы.

Джо вырывается и, обежав машину, бросается к окнам с другой стороны – туда, где машина вылетела на тротуар под согнутым уличным фонарем. Присев, он заглядывает внутрь. Джесс изогнулась так, что кажется, вот-вот переломится пополам. Грейс сидит неподвижно, ее Минни Маус упала на пол. Грейс похожа на сломанную куклу, на светлых локонах блестит что-то красное, металл задней двери вдавился в детское кресло.

Прижав руки к окну, он успевает позвать Джесс еще раз, прежде чем его снова оттаскивают, и на треснувшем стекле остаются лишь кровавые отпечатки его рук.

Его уводят, говоря, что пожарным нужно подойти к машине. Уверяют, что ему нужно успокоиться. Что его девочки в надежных руках и что все будет хорошо.

Вот только он знает, что ничего этого не будет. Ничего больше никогда не будет хорошо. И он умолкает, уходит в себя, пока его, всего в синяках, измученного, в крови, ведут к машине «Скорой помощи» и закутывают в одеяло из фольги. Он стоит в темноте, по его лицу скользят яркие лучи фонарей – спасатели принимаются за дело.

Они тушат огонь. Что-то говорят Джесс. Фельдшер застегивает на ней кислородную маску, а пожарные готовят оборудование для резки кузова.

Кто-то где-то плачет. Может быть, он.

К нему направляется полицейский с мягким кроликом в руках, которого Джо купил целую вечность назад. Полицейский протягивает кролика Джо, и тот прижимает к себе пропитанную вином игрушку и беспомощно всхлипывает.

Глава 16

Идти недалеко, и по пути я представляю себе, что происходит в конторе. Белинда рассказывает печальную историю моему двоюродному брату. Быть может, мне стоило остаться, как живому свидетелю происшедшего, заставить себя выслушать пересказ событий, которые я гнала из памяти многие годы.

Наверное, надо было остаться. Как сильной личности. Однако я не готова – мне больно об этом даже подумать.

Добравшись до цели, я вижу, что улицу действительно «подчистили», как выразилась Белинда, но многое осталось неизменным.

Возле дома по-прежнему стоит машина, у которой вместо колес подставки из кирпичей, в садике перед крыльцом раскиданы ржавые игрушки и играют дети, будто сошедшие с экрана герои фильма о беспризорниках.

А вот и собака – у них всегда была собака – на длинной цепи, привязана к углу дома. Пес старый, помесь немецкой овчарки, и смотрит он на меня без особой благожелательности. Может, раздумывает, не броситься ли на нарушителя, однако, судя по всему, сил у него нет. Поджав хвост и навострив уши, пес медленно идет ко мне навстречу.

Я протягиваю ему руку, давая время обнюхать и познакомиться, а как только он готов меня признать, глажу его, почесывая за ухом. Он в ответ облизывает мои пальцы и ложится на землю у кирпичной стены, прячась в тени.

Обходя машину на кирпичных подставках, я безошибочно чувствую: меня засекли и пушки успели зарядить. Выгляжу я вполне респектабельно, так что приняли меня, скорее всего, за служителя закона и теперь торопливо убирают всевозможный компромат.

Когда я подхожу к двери и поднимаю руку, чтобы постучать, створка распахивается. Рядом с крыльцом я заметила бетонный пандус, и теперь понятно, кому он понадобился, – глава шайки приветствует меня, сидя в инвалидном кресле.

Он скатывается