Это личное, никакого бизнеса (СИ) - Бриошь Софи

Они шли по безлюдной аллее какого-то сквера, освещаемой словно для них одних романтично и приглушённо.

– А ночью заметно холоднее, – Маша зябко поёжилась, – хоть опять беги домой переодеваться.

– Ты замёрзла? – испугался и удивился Егор, – а я, признаться, разгорячился нашим городским походом и не замечаю прохлады. Болван. Иди скорее сюда, снегурочка моя.

В долю секунды Егор расстегнул пуговицы на своём кардигане, словно крыльями обхватил Марию, прижал к своему телу, обнял руками и... застегнул пуговицы кардиганы у неё за спиной.

Руки Марии инстинктивно обхватили Егора в поисках равновесия. Лицом она уткнулась в его плечо, ощущая рядом пульсирующую вену на его шее, одурманивающий запах его тела.

Через мгновение они стояли в ночи обнявшись, захваченные в плен кардиганом.

– Какой замечательный у тебя свитер, – почему-то шёпотом сказала Мария на ухо Егору.

От её близости её голоса, от приятной сладостной едва заметной щекотки её губ, он чуть не сошёл с ума.

– Это не свитер, Маша. Это капкан. Я поймал тебя и ты теперь никуда от меня не убежишь. – ответил Егор так же шёпотом.

Осмелев, одурев от её близости, от её нескрываемой симпатии, от рухнувшего несколько часов назад на голову счастья, оттого, что всё взаправду, по-настоящему, без прикрас, что всё сердцем уже ясно на сто миллионов лет вперёд, он нежно поцеловал её шею.

Даже не поцеловал – тронул губами.

В ответ она поцеловала его так же.

Губы Егора миллиметр за миллиметром прикасались к шее Марии, приближаясь к лицу.

Она повторяла его движения. Не ускоряя, не торопя события.

Почувствовала, как тело его напряглось, как трудно ему стала даваться его же игра, как губы его стали влажными и дрожащими...

Она не заметила, как руки предали её и заметались по его спине, потребовали страсти, нарушили игру якобы терпеливых губ.

Не в силах больше ни мгновения терпеть, Егор поцеловал Марию в губы. Жадно, страстно, как целуют только ту, которую очень-очень долго ищут. И находят почти на пороге отчаянья.

Она ответила на его поцелуй не только губами: всем телом, всей душой, всеми молекулами ДНК отдалась Мария любимому мужчине.

– Маша, – едва приходя в себя, посреди ночной аллеи, прошептал Егор, – Маша, милая моя, любимая. Неужели я нашёл тебя.

– Неужели я нашла тебя... – слёзы сами текли из её глаз. Счастливые, бестолковые слёзы большой настоящей любви.

Глава 57

Неделя.

Всего неделя, чтобы история не ушла дальше главного бухгалтера.

Что можно сделать?

Богдан просмотрел внимательно все документы, которые забрал у Елены Владимировны.

Деньги ушли, деньги должны прийти. Математика простая, но нереально сложная.

Сумма обморочная. Где взять столько и быстро? Да даже если предположить гипотетически наличие таких деньжищ в свободном распоряжении – их ведь в кармане/чемодане не принесёшь главбуху. На, мол, положи на полку, как будто ничего не пропало.

Нужно проводить всё по безналу, по договорам, как-то привязывать к схематозу Выхляцкого...

Богдан чертил схемы за схемами больше часа. Пока не получил то, что максимально подходило, чтобы вернуть недостачу по документообороту и безналу.

Всё, что было нужно:

– космическая сумма бабла;

– надёжная фирма для сотрудничества.

***

– Егор, здравствуй. Да, понимаю твоё удивление. Я заеду к тебе на днях, ты как? Как всегда рад... Не телефонный разговор... в четверг, нормально? Договорились.

Богдан отключил телефон. Не стоит Егору рассказывать, что это для Марго. Только в самом крайнем случае, если откажет. А то получится, что припёрся столько лет спустя, как сраный Д’Артаньян. Марго узнает, ей придётся благодарить... Нет, ни она, ни Егор не должны знать. Скажу, что самому нужна помощь и точка.

Опять враньё – как же я жил столько лет без этого, если сейчас на каждом шагу приходиться то маме врать, то с бухгалтершей кокетничать – тоже, считай, обманывать, – то другу не всю правду рассказывать.

Богдан посмотрел на часы. Как в кино – невольно усмехнулся от ассоциации: нужно остановить бомбу, которая уничтожит мир. Таймер включён. Неделя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только спасти нужно не мир, а более значимое. Гораздо значимое.

***

Егор не находил себе места.

Богдан объявился.

Если учесть, что последний их разговор был не из самых приятных и повлёк за собой атомный взрыв в дружбе, в жизни каждого... Что на этот раз?

Явно не просто так позвонил.

Если разобраться – они ведь тогда не поругались, никаких претензий друг другу не озвучили. Богдан обозначил ситуацию и сообщил, что не видит возможным дальнейшее общение. Самоустраняется потому как негодяй.

И Егор согласился!

Егор всегда соглашался с аргументами Богдана. А сейчас сидел и думал – на фига?!

Начиная от самой первой аренды офиса в блатном месте, – сейчас-то уже этаж выкуплен в собственность в этом самом "блатном месте", но тогда, на заре бизнеса можно было и не шиковать, – и заканчивая полубредовыми рассуждениями Богдана о "оставь меня дружочек, я в печали".

Почему видел всегда в логике друга смысл? Почему соглашался?

Уважал, доверял. Не считал нужным спорить из-за ерунды. Да так привык, что в последний, решительный момент, когда надо было дать отпор, настоять на своём, – да хотя бы просто не согласится, не промолчать, не принять покорно, – не смог.

Нет и нет. Старший брат распорядился, значит, не обсуждается.

Богдан себя наказал, отказавшись от дружбы с Егором – его право. Но почему Егор не воспользовался своим правом продолжать оставаться другом?

В беде, получается, Богдана оставил. Послушный какой...

Егор в последнее время не раз думал об этом.

Возвращение Маргариты всколыхнуло в нём воспоминания. Сейчас многое виделось и под другим углом тоже. Не только как отношение к ситуации у друзей.

Но и с позиции – а я-то, друг Богдана, как себя повёл? Как друг Маргариты – молодец. А как друг Бероева?

Егор казнил себя. Зря, зря, зря бросил Богдана одного в его трагедии. Для других Богдан пусть хоть трижды подонок, но Егор ведь знал, что он не такой. Какого чёрта тогда...

Но момент давно был упущен. Слишком давно.

А сейчас друг снова позвонил. И словно не было этих пяти лет необщения.

А их и не было. Морок какой-то был, да и только.

После недолгих приветствий и обмена общими фразами, Богдан, чьё время лихорадочно тикало, заявил сразу и по существу:

– Егор, нужно по одной схеме отработать и срочно. Желательно сегодня – завтра. Как украсть бабло, только наоборот.

Егор удивлённо поправил очки. Это что ещё за махинация по вливанию денег. Не бредит ли Бероев? А то давно не общались, неизвестно что в мозгах у человека творится. Вот уж точно не стоит сейчас слепо с ним соглашаться!

Глава 58

Богдан начертил ему схему документооборота и денежных переводов. Егор внимательно выслушал, посмотрел рисунок.

– Богдан, ты влип? О какой сумме идёт речь?

– Сумма хорошая. Квартиру продал. Две машины. Ты продавал когда-нибудь элитную квартиру за сутки? – Богдан ухмыльнулся, – всё реально, представляешь. Не рыночная стоимость, конечно, но пойдёт. Накопления были кое-какие, плюс кредит оформил. Немного не хватает. Хотел у тебя занять. Поможешь?

Егор не поверил своим ушам: Богдан просит помощи?!

Друг, словно угадав его мысли – а там и угадывать было нечего – всё отражалось на лице Егора, сказал:

– Знаешь, стал просить помощь, да. Это так круто, оказывается: признать свою невсемогущесть и обратиться за помощью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ты ещё прощение научись просить, – пробурчал Егор, – вообще офигеешь от эффекта. А на счёт денег – о чём речь! Всё, что есть, всё моё – твоё. И отдавать не надо. Считай, что это твои проценты по бизнесу за пять лет.

Друзья обсудили технические детали и недостающую сумму. Егор присвистнул.