В горах и на ледниках Антарктиды - Владимир Бардин

«Дружной», если так можно выразиться, везло. С каждым новым сезоном край ледника, смещавшийся в сторону моря примерно на два километра в год, становился все более уязвимым. Далеко в тылу и по краям ширились, дышали трещины и глубокие разломы. А база держалась.

В экспедиции 1985-1986 годов на «Дружной-1» начала работу небольшая гляциологическая группа Института географии АН СССР (ее без особого энтузиазма пустили на «свою» базу геологи). Мнение гляциологов о том, что в этом районе вскоре произойдет раскол ледника, было безоговорочным. Но когда? Через год, два, три, а может быть, завтра?

Определить точное время раскола на основании кратковременных наблюдений в районе базы «Дружная-1» было невозможно. Требовались специальные исследования внутренней части ледника. Без вертолета тут не обойтись, а гляциологам о нем нечего было и мечтать. Просьбы и предостережения успеха не имели, геологов занимали собственные важные дела. Они не сомневались в незыблемости своей базы, привыкли к ней. На них давили утвержденные планы, производственные задания. А быть или не быть базе - начальству в Ленинграде виднее. Как поспоришь с таким веским доводом?

Другие страны, имевшие в разное время базы на шельфовом леднике Фильхнера, оставили их, а мы свою продолжали обустраивать. Гляциологи ФРГ, работавшие поблизости на леднике Ронне, намекали на неустойчивость ее положения.

Был, правда, и достаточно оптимистический прогноз. Согласно ему ледник Фильхнера еще не достиг того критического положения, за которым должен последовать неизбежный распад его фронтальной части. Как яблоко, которое не дозрело, чтобы упасть. Исходили из того факта, что в 1912 году германская экспедиция Фильхнера наблюдала край ледника еще в более северном положении. При этом забывали, что именно тогда же лагерь Фильхнера оказался на обломившемся айсберге.

Стоило ли упрямо дотягивать до самого крайнего момента? И насколько оправданны такого рода аналогии, раз до сих пор не вскрыты причины, приводящие к катастрофичным расколам ледника Фильхнера? В таких условиях должно проявлять особую осторожность и осмотрительность, как, собственно, и делали наши иностранные коллеги, работавшие прежде в этих местах.

Мы же не собирались расставаться с «Дружной», реконструировали базу, устанавливали новое дорогостоящее оборудование, и все это за считанные месяцы до откола. Кстати, известие о том, что база оказалась на айсберге, поступило от наших зарубежных коллег еще в июне. Они зафиксировали раскол ледника, анализируя космические снимки. Наши специалисты этого даже не заметили, очевидно, по той простой причине, что были уверены в незыблемости ледника.

Неблагодарное занятие задавать вопросы, ответы на которые уже ничего не изменят в сложившейся ситуации. Почему базу заблаговременно не перенесли на другое место? (За десять лет было достаточно времени.) Почему не проводились в данном районе серьезные гляциологические изыскания? Ответы могут оказаться полезными для будущего.

Освоение Антарктиды обеспечивается только широким фронтом научных изысканий, их комплексностью, международным сотрудничеством. Так и было задумано с самого начала. Иначе неизбежен однобокий ведомственный подход и, как результат, неожиданные коллизии, подобные той, что случилась на «Дружной».

Сейчас многие разводят руками и говорят о еще одном «сюрпризе Антарктиды». Мы привыкли многое в Антарктиде объяснять неожиданно возникающими ситуациями, коварством ее природы. Порой это действительно так. Но не следует забывать, что сейчас мы на шестом континенте уже не новички, работаем тут более 30 лет, накопили солидный багаж знаний. И его нужно использовать толково.

Мы привыкли восхищаться героизмом наших полярников, но порой забываем, что зачастую им приходится преодолевать последствия ЧП, которых вполне могло и не быть. Ряд экстремальных ситуаций просто не возник бы, сумей руководители экспедиций предвидеть, предупредить нежелательный ход развития событий.

Стоит говорить не о сюрпризах, а об уроках Антарктиды-уроке «Дружной», уроке дрейфа во льдах «Михаила Сомова», уроке драматической зимовки полярников из 27-й САЭ на полюсе холода…»

…Статья вызвала споры, в особенности среди тех, кто имел непосредственное отношение к делам антарктических экспедиций. В адрес газеты мне и моим товарищам пришли письма. В них было как согласие, так и несогласие с позицией автора, конкретные замечания и предложения. Многих волновало будущее наших исследований на шестом континенте. Спор фактически вышел за рамки конкретного случая с «Дружной». У исследователей Антарктиды накопилось немало нерешенных проблем, относящихся как к организации самих исследований, обеспечению их высокого научного уровня, так и чисто житейских. Конфликтные, порой драматические ситуации далеко не всегда разрешались благополучно. В антарктической экспедиции давно назрела необходимость перемен… Но не буду навязывать читателю своего мнения. Предоставлю слово тем, кого затронула поднятая проблема.

1. Улица Сомова на станции ‹ Молодежная ›.

2. Антарктические друзья.

Где лучше бить лунку.

Сюрприз или урок?

«Нельзя организовывать базу для многолетних работ вблизи ледяного барьера только потому, что так удобно для выгрузки судна и перевозки грузов с него к месту работ, - считает кандидат географических наук, заведующий лабораторией гляциологических прогнозов Института географии АН СССР М. Б. Дюргеров. - А если уж так пришлось сделать в период организации работ, то надо потом перенести станцию в более безопасное место.

В любом случае при организации полевого лагеря, базы, строительстве аэродрома надо провести исследования или, по крайней мере, поинтересоваться результатами предыдущих исследований в этом районе. Ведь в 1912 году экспедиция В. Фильхнера, работавшая в море Уэдделла, вынуждена была срочно покинуть место работ по той же самой причине - откола гигантских айсбергов.

И вот Антарктида преподнесла еще один урок. На одном из отколовшихся в июне этого года гигантских айсбергов от шельфового ледника Фильхнера поплыла в море Уэдделла сезонная база «Дружная-1». Ее хозяева- ПГО «Севморгеология» Мингео СССР. Кстати, парадокс- в Антарктиде, где нет (и не должно быть) границ между государствами, вдруг начали появляться ведомственные границы. Может быть, это и неплохо, что у станции есть постоянный хозяин, но он тогда должен быть по-настоящему ответственным за все.

Так можно ли было предвидеть произошедшее в море Уэдделла событие? Можно ли было предсказать откол огромного полуострова от края шельфового ледника Фильхнера? Ответ однозначен - откол должен был произойти неминуемо. Это так же очевидно, как говорить о неотвратимости прихода зимы в средней полосе и отсюда о необходимости готовиться к ней. Но спрогнозировать время наступления холодов, как и точно указать время откола гигантских айсбергов, - сложнейшая научная задача, и на ее решение надо было заранее потратить время и деньги.

Все, кто когда-нибудь смотрел на карту Антарктиды, на район моря Уэдделла и шельфовый ледник Фильхнера, обратили внимание, что примерно в 120 км от края этого ледника его бесконечные просторы прорезает гигантская сеть трещин, так называемый разлом Гранд-Касм. В 1976 году - в год организации базы «Дружная-1» длина трещины-разлома была чуть больше 100 км и ширина достигала местами 13 км. За десять лет разлом рос, ширился. Летом этого года трещина полностью перерезала шельфовый ледник Фильхнера и достигла длины почти 200 км. Одновременно с этим «ожили» многочисленные бухты и заливы, глубоко вдающиеся в тело шельфового ледника. Многолетний припайный лед был взломан и вынесен в океан, а это достаточное свидетельство начавшихся подвижек отдельных блоков ледника.

Все эти теперь ставшие очевидными факты говорят о том, что раз уж построили станцию в неудачном месте, то надо было организовать работу по наблюдению за движением ледника.

Мне, участнику работ на базе «Дружная-1» в летний период 1986 года, т. е. незадолго до ее откола, постоянно приходилось беседовать с опытными полярниками, старожилами базы, ее руководителями. Ни у кого не вызывало сомнений, что откол мыса должен когда-то произойти, но кто мог и должен был принять решение об эвакуации всего имущества и оборудования, кто обладал такими полномочиями? На этот вопрос я и сейчас не смог бы ответить, поскольку цепочка, по которой идет согласование даже не столь крупных решений, имеет в делах по Антарктиде очень много инстанций.

Но похоже, сложилась практика не соблюдать прописных истин и подменять мнения специалистов волевыми решениями, поскольку всегда неприятности можно свалить на суровую и непредсказуемую природу Антарктиды, а ликвидацию последствий преподнести как проявление массового героизма. Многие антарктические беды прошедших лет - прекрасная этому иллюстрация».