Записки из бронзового века - Мефодий Отсюдов

Моё ноухау, или скорее хауноу, кланлидеру зашло. Да и простым аборигенам, как я понял по перешёптываниям, новинка понравилась. Особенно охотники впечатлились.

Но как бы оно ни было, качать меня на руках или сочинять баллады про сообразительность засланца никто не спешил.

Да и если по чесноку, снегоступы – это не только моя заслуга. Я так. Чисто подал идею и направил энергию в нужное русло.

Да если честно, не сильно-то я и огорчился. Мне хотелось тупо отлежаться – ноги после марафона не держали.

И это мне удалось.

Вспомнили про меня только вечером. В землянку, где я квартировался, влетела Олка и давай руками махать да орать на всю ивановскую.

– Вождь вызывает. Срочно! – адаптировал я на нормальный русский язык её вопли.

– Ну, если вождь, – состроил я серьёзную морду, накидывая на плечи уже потрёпанную и слегка истлевшую накидку из волчьей шкуры.

Погода за бортом была совершенно не лётная. Идти не хотелось от слов «совсем» и «никак». Тем более – босиком.

Но и этот недостаток я решил в подвиг превратить!

Вопреки воплям посланницы, двинул дальней дорогой, постоянно останавливаясь, чтобы замёрзнуть посильнее. А ну как наш великий вождь заценит, в каком тряпье лучшие умы племени шастают, смилостивится и выделит мне сапоги, а ещё и шубу с царского плеча пожалует.

Ога, десять раз.

Дифирамбы в землянке вождя при моём появлении не зазвучали, лучший кусок мяса не предлагали, да и с бабой рыжей тоже облом вышел.

А вот работу подкинули – прям как в сказках.

На ночь глядя, властным жестом и тоном, не терпящим возражений, наш великий кормчий поручил изготовить ещё семь пар (он это на пальцах показал) штуковин, в которых по глубокому снегу бегать можно.

Я, было, заикнулся, что не сезон, шмоток нет, замёрзну, но меня и слушать не стали. Как говорится, квест выдали и гуляй Вася.

Дело было вечером, делать было нечего. На ночь глядя, сломя голову выполнять поручение – такое себе занятие. Решил действовать по обстановке и согласно статусу, лично мною утверждённому на обратном пути. По возвращению в нору подозвал Кво и передал ему начальственную волю.

Немного сместив акценты.

– Наш вождь хочет, чтобы ты за три дня смастерил много снегоступов. Иначе секир башка будет, – с грустным лицом поведал я пацану. – Тебе голову с плеч и хоронить не будут, меня прилюдно выпорют и заставят бабам помогать, – нагонял я жути.

Кво проняло.

На него смотреть было страшно. Белее снега стал, руки затряслись, из глаз слёзы потекли. Мне даже жалко его стало.

Ну да, вождь так совсем не говорил и напряг только меня. Да и о карах за невыполнение плана ничего не сказал. Но я всю жизнь в работягах ходить не собирался, а в местной иерархии нужно как-то подниматься.

А кого я ещё напрягу со своим то статусом?

Это я с утра был я никем, а теперь – самопровозглашённый бригадир! Целых два рабочих в подчинении имеются.

– А что касается личного отношения и терзаний совести, так начальники испокон веков среди рабочих мудаками слыли. Будем считать, что я и стану основоположником этой традиции, – бурчал я себе под нос, наблюдая за душевными муками единственного работника.

– Я не успею, – пискнул Кво, обдумавший ситуацию со всех сторон и уже мысленно попрощавшийся и с этим, и с тем миром. Ведь после секир башки ни туды не возьмут, ни тут не оставят.

Пришлось подсластить пилюлю.

– Арбайтен по стахановски! Даёшь пятилетку в три года! – мотивировал я недоумевающего пацана. – Да не переживай ты так! Мы по древнерусской традиции сейчас с этой проблемой переспим, а с утра со свежими головами будет картель мутить!

Кво ни черта не понял, но настроение уловил. Проникся даже и на радостях так головой закивал, что я испугался, как бы она сама не отвалилась.

– Мы справимся! Главное – верить в себя и свои силы, – вспомнил я какой-то мастер-класс по мотивации. – Вдарим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству. И антисанитарию туда же, в пень её колоду.

Совесть меня уже не мучила. Уснул я, едва нашёл позу поудобнее. Но мстя за подставу не заставила себя долго ждать. Кво растолкал меня чуть ли не посреди ночи. По крайней мере, мне так показалось.

– Бабай сегодня сильно злой! Всё колом встало, – лепетал он.

– Утро вечера мудренее, – изрёк я и перевернулся на другой бок.

За лозой мы вышли как только небо на востоке светлеть начало. Двигались шустро, мороз действительно был крепким.

На стоянку вернулись в районе обеда. Продрогшие, но довольные. Но, не долго музыка играла, а фраер даже станцевать не успел. Мы-то отогрелись и размякли, а вот ветки гнуться отказывались.

Чуть что – ломались…

Кво после третьей неудачи работу забросил и в истерику вдарился. Нет бы репу почесать, подумать, прикинуть. Фиг там! С родными полез прощаться. И так мне жалко его стало.

– Братан, команды впадать в панику не было! Отставить, я сказал, – рявкнул я на всю землянку.

Получилось круто. Застыл не только Кво, а даже старейшина наш. А такого я ещё не