Трава, пробившая асфальт - Тамара Черемнова

 — А тебя вот так всю корежит, ыыыы!

 — Ну и что? — с вызовом бросила я ей. — Зато я не напиваюсь как свинья!

 — Не разговаривайте с Гавриной! Никто! — приказала медсестра, видимо, опасаясь, что Алька и на меня нападет. А я и хотела оттянуть драчунью на себя, чтобы у Люськи появилась возможность уползти. Гаврина успокоилась, только когда иссякли силы.

 Мы надеялись, что эта выходка не сойдет Гавриной с рук, ее непременно уволят. Однако ошиблись — Алька отделалась легким испугом. По жалобе Люсиной матери приехала мадам из Облсобеса, так сокращенно именуется Областной отдел социального обеспечения. И директор в ее присутствии тряс юридическими книгами перед носом присмиревшей Гавриной, толковал ей про свод законов, грозил завести уголовное дело за рукоприкладство и нанесение ущерба здоровью больной. Но лишь влепил выговор за нахождение на работе в нетрезвом виде и невыполнение служебных обязанностей. На этом все закончилось. Об увольнении и речи не было. Что ж, директора можно понять — няни в дефиците, даже за приличную зарплату мало кому охота убирать из-под больных. В систему инвалидных стационаров только таких и берут, кого отвергли для более чистых работ.

 Позже Лиза поведала нам по секрету, что Гаврина, получив тот злополучный аванс, отправилась к знакомым в гости, славно погуляли, а наутро обнаружила пропажу денег. Но Алька не дура лезть драться со здоровыми, вот и отыгралась на Люське. Обидно же потерять сорок рублей, когда в доме четверо детей.

 * * *

 Ни для кого не было секретом, что здоровые поселковые мужики, подвыпив, по ночам наведывались в гости к молодым инвалидкам, жившим на втором этаже. Или те сами убегали к ним в поселок, а по утрам объявлялись в палатах как ни в чем не бывало.

 И вот в одну из летних ночей вокруг нашего корпуса закружил один такой горе-жених. А началось все еще после обеда. Мы сидели в палате, кто спал, кто просто валялся на койке. Мы жили на первом этаже, окно было открыто, и вдруг через него перемахивает детина, проходит к двери и, открыв ее, скрывается в коридоре. Поначалу подумали, что это кто-то из рабочих торопится к месту аварии, происшедшей в нашем корпусе. Через десять минут этот трюкач вновь перемахивает через наше окно и выходит в коридор. Мы позвали медсестру, чтобы узнать, в чем дело.

 — Так это он через ваше окно перелезает? Мы его в дверь выгоняем, а он через окно прыгает! Вот паразит!— возмутилась медсестра. — Девчонки, закройте окно, чтоб он больше не смог пройти.

 — А кто это? — полюбопытствовала Люська. — Мы думали, что рабочий: сантехник или электрик.

 — Какой там рабочий! Это на второй этаж к одной девке «жених» повадился, мы его выталкиваем, не положено ведь, а он снова лезет. Вы его больше не пускайте через окно, — попросила медсестра и ушла. Закрыли окно и успокоились, а ближе к ночи эта свистопляска началась снова. Ночные няни в своей комнате всегда подпирали дверь шифоньером и преспокойно спали до утра, медсестра запиралась в кабинете на ключ, так что до шести утра персонала не видно, не слышно и не дозовешься. Мы уже начали дремать, когда настырный «жених» заскребся в закрытое окно. Мы всполошились и послали Таську разбудить нянечек. Таська колотила в их дверь так, что руки отбила, потом стучалась к медсестре, но и за ее дверью глухо.

 Кое-как пережив ночь, утром пожаловались старшей медсестре. Та медсестра, что дежурила в ту злополучную ночь, придя на дневную смену, первым делом зашла к нам в палату, притащив с собой санитара, и они дуэтом стали угрожать, чтобы больше не жаловались.

 — Все, вставайте, кончилась вам лафа! Теперь будете вместе со всеми вставать! — включив в нашей комнате свет, заорал санитар. — Если сейчас же не встанете, буду скидывать с коек!

 Но никто из нас не шелохнулся, только я стянула платье со спинки кровати и уткнулась в него, чтобы не видели, как мне смешно. Посмотрела бы я, как санитар станет скидывать неходячих людей с кроватей. А дальше что? Его же заставят водворять неходячих обратно на кровати.

 Подуло ветром перемен

 Осенью 1982 года умер генсек Леонид Ильич Брежнев, казавшийся вечным и незаменимым. Вскоре после его кончины «железный занавес» слегка приоткрылся. На щелочку, но этого оказалось достаточно, чтобы просочилась опасная информация — во многих зарубежных странах живется куда лучше. И особенно — инвалидам.

 Как-то раз после обеда, это было в 1984 году, я выехала в коридор проветриться. Подъехала к окну в вестибюле, смотрю, на подоконнике истрепанная газета.

 Я взяла газетный листок в руки, взгляд зацепился за необычный заголовок: «А так ли это?» Положила листок на колени, стала читать — и у меня перехватило дыхание. Статья была о том, что во вспомогательные школы наряду с детьми, отстающими в умственном развитии, стали попадать дети с сохранным интеллектом. Если ребенок не успевает по школьной программе, его сразу же, неоправданно быстро, безо всяких попыток помочь, стараются отправить в школу для умственно отсталых, сокращенно УО. Я подняла голову и огляделась — рядом никого. И как профессиональная воровка, сунула драгоценный листок под кофту и рванула в палату.

 Забравшись на кровать, раз пять перечитала статью. Откуда это? Кто принес крамольную газету? Статья вселила в меня смелость и желание побороться за себя, я же тоже отношусь к категории несправедливо отнесенных к УО.

 В ту ночь я не могла уснуть, все думала: надо действовать, но как и с чего начать? В голове возникали планы, один грандиознее другого. Под утро я задремала и в дреме уже видела себя в учебной аудитории.

 Потом все чаще и чаще возвращалась к потрепанному и помятому моими непослушными руками газетному клочку. Он стал соломинкой для утопающего, пропуском в будущее, а его многократное чтение глотком свежего воздуха.

 Та газета оказалась не единственным сюрпризом. Воистину верно — судьба жмет-жмет человека, а потом выдает награду за все его муки.

 В те годы в Прокопьевском ПНИ уже работала своя врач-психиатр — Людмила Алексеевна Енина. Когда она проходила курсы повышения квалификации, то приносила на работу научные журналы по своей профессии. Один такой журнал попал мне в руки 1985 году.

 В нашу палату часто забегала ходячая девушка Надя, то одно поможет сделать, то другое. Но за хорошей Надей водилась нехорошая привычка — к ее рукам все «невинно прилипало», все, что приглянулось, даже совсем ей не нужное. Потом она все возвращала, но заставляла людей искать пропавшую вещь и дергаться. Надо отдать ей должное, у нас она ничего не брала, понимая, что нам, лишенным свободы движения, искать весьма затруднительно и дергаться мы будем как в прямом, так и в переносном смысле.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});