Информационная война против России - Сергей Ткаченко

Любят отечественные ученые порассуждать и о «врожденном патернализме» россиян, «в основе которого — стремление человека жить за счет государственной поддержки и одновременно доверять государству обустройства собственной жизни, поступаясь при этом частью своих прав. Патернализм… является значимой чертой российской культуры и менталитета, в том числе правового, и тесно связан с правовой культурой и правовым поведением… Патернализм превращает человека не в гражданина, а в подданного, порождая иждивенческие отношения в обществе и приучая человека к пассивному выжиданию, он ограничивает самостоятельную инициативу. В конечном итоге вопрос о патерналистских отношениях — это вопрос о юридическом статусе и о соотношении прав и обязанностей, об отношении людей к праву и закону»[523].

Единение царя с народом

Соответственно, предпринимаются активные попытки представить тысячелетнюю государственность России как некое «недоразумение» холопов. А. Л. Янов пишет по этому поводу достаточно характерные строки: «Я не знаю, подозревают ли авторы многочисленных современных книг о «русской цивилизации», откуда именно заимствовали они свое вдохновение. А также о том, что в первоначальной ее версии суть этой цивилизации состояла, между прочим, в увековечивании крепостного права, поскольку «осеняло оно», как мы только что слышали, «и церковь, и престол» Причем, в отличие от современной им Америки, где привезенные из Африки рабы принадлежали, по крайней мере, к другой расе, «русская цивилизация» освящала порабощение миллионов соотечественников, не отличавшихся от господ ни цветом кожи, ни языком, ни верованиями»[524].

Печально известный идеолог переустройства России Е. Т. Гайдар рассматривает историю России в достаточно специфическом для государственного деятеля разрезе: «Россия попала в плен, в «колонию», в заложники к военно-имперской системе, которая выступала перед коленопреклоненной страной как ее вечный благодетель и спаситель от внешней угрозы, как гарант существования нации. Монгольское иго сменилось игом бюрократическим. А чтобы протест населения, вечно платящего непосильную дань государству, не принимал слишком острых форм, постоянно культивировалось «оборонное сознание»… Все, что касалось государства, объявлялось священным. Само государство выступало как категория духовная, объект тщательно поддерживавшегося культа — государственничества»[525]. Вот и весь путь российской цивилизации в видении одного из видных политических деятелей российской современности!

Выясняется, что «столетиями Россия оставалась страной камаринского мужика, сукиного сына, бегущего вдоль по ненавистной улице назло с голым задом (и хорошо еще, если перед этим он не запалил овин). Страной, в которой государство осуществлялось с «опричной» властью и действовало согласно оккупационной логике, а подданные ощущали себя на чужбине и портили все вокруг назло оккупантам-начальникам. Страной, которая никому не наша и всем — «эта»»[526].

Самобытность России «объясняется» следующим образом: «Парадоксальное сплетение ущербности и превосходства породило представление о «загадочности» России. На самом же деле нет ничего таинственного в двойственном образе страны, способной справиться со всеми внешними напастями, но не сумевшей обустроить самое себя, а потому и обеспечить себе подобающее место в мире»[527].

Идут старательные псевдонаучные поиски момента, когда россияне свернули с магистрального пути человечества. Выявляются три основные причины такого «отклонения» — Византия и православие, татаро-монголы, СССР. Исследователи доказывают, что именно византийская деспотическая власть, а затем и азиатский ханский абсолютизм заложили основы Древнерусского государства и права[528].

Даже доктор экономических наук, научный сотрудник РАН Г. С. Лисичкин не удержался «напомнить» россиянам об их исторических корнях: «Давайте не забывать, что свое христианское родство мы ведем не от Рима, а от Византии, где существовала тоталитарная государственность, где изначально отрицались права человека, где осуществлялось порочное огосударствление Церкви»[529].

Уже сложилась традиция обвинять православие и православную церковь в «порче» русского народа. Так, Л. Г. Кумыкова уверена, что в негативном отношении россиян к частной собственности виновата именно «православная церковь, со стороны которой отсутствовало должное внимание к праву, в отличие, например, от католической… также в России, в отличие от западной Европы, никогда не было протестантской этики, которая признавала частную собственность и права личности благом»[530].

По мнению В. Б. Романовской, «пренебрежительное отношение к праву, к государственному закону, отраженное в старой русской поговорке «Закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло» уходит корнями в глубокое средневековье, в русскую православную традицию. Народ крепился не правом, а верой, которая стояла много выше всяких правовых предписаний»[531].

СССР вызывает особую злость со стороны исследователей. Это касается и самого советского народа, который в псевдонаучных исследованиях зачастую отождествляется с рабами. Их авторами доказывается, что «психология холопа, раба сформировалась еще в дореволюционное время, но советский период российской истории, формально провозгласив всеобщее равенство, в действительности превратил конформизм в главный способ получения престижных социальных позиций»[532]. Оказывается, «коммунистическое государство Сталина возродило крепостничество и прочие формы рабства»[533].

Соответственно, у рабов не может быть никакой науки. В этом убежден доктор экономических наук и бывший губернатор Сахалинской области В. П. Федоров: «В отсталой национальной экономике… не может сформироваться мировой экономический интеллект. Будущее покрыто мраком неизвестности, и никакой светлый ум не высветит ее, не предскажет предстоящие хитросплетения экономического развития. Уж если, допустим, американские ученые не могут поручиться за надежность своих предсказаний насчет собственной экономики, то о каком прогнозировании на ту же тему (об экономике США) может идти речь среди остальных экономистов»[534]. Ход его рассуждений уже не удивляет: «Меня могут упрекнуть, что я, не называя нескольких именитых имен, принижаю значение всей советской науки. Ответ будет таким. Я вполне серьезно допускаю, что где-то среди краснокожих папуасов есть сообразительный сородич, который подсказывает своему босоногому племени желательность специализации на выделке, скажем, крокодиловой кожи, а не козьей, потому что ее легче выменять на виски у падких на экзотику заезжих бледнолицых. Честь ему и хвала. Но вносит ли он вклад в мировую сокровищницу экономических воззрений? Впрочем, его соплеменники могут посчитать, что вносит. Можно быть многократным чемпионом страны в каком-то виде спорта, быть национальным кумиром, но одновременно оставаться замыкающим в мировом рейтинге»[535]. Вот такие откровения! На том же основании можно утверждать и отсутствие у «папуасов» математики, химии, физики, литературы. Выясняется, что не русские, а «китайские студенты в любом университете мира — лучшие»[536] и т. д.

Е. Н. Стариков уверяет своих читателей, что в России никогда «не было права, не было и собственности. Нечто весьма схожее с западными аналогами на самом деле оказалось обратимым, текучим. Право-собственность у нас оказалось подмененным властью-собственностью. Право было заменено морализаторством. «Судить не по закону, а по совести» — вот это наше, родное, близкое, кровное… На том стояли и стоять будем. Отсюда и обратимость всей русской истории. В соревновании с уходящим все дальше и дальше «в отрыв» Западом заспавшийся Илья Муромец (он же Обломов), продрав «очеса своя» совершает дикий рывок вдогонку. Но перенимать все эти «западные штучки» — право и собственность — ему тошно, претит его «православной нравственности» да и непонятно, на кой ляд они ему. И рывок в будущее оборачивается гигантским откатом в прошлое, ибо на пути к архаизации препон нет: главные завоевания цивилизации — право и собственность — отсутствуют, а стало быть, русская история принципиально обратима вспять»[537].

А. М. Буровский в самих истоках русской истории увидел своеобразный фарс: «По страницам киевских былин разгуливают Илюша Муромец или Алеша Попович — здоровенные дебиловатые типы, которые то пьянствуют в компании Владимира Красное Солнышко, то кого-нибудь «мочат»: то Соловья-Разбойника, то Жидовина, то еще какое-нибудь «чудище поганое»»[538]. Какая уж тут высокая культура…