Дом на Сиреневой улице - Автор, пиши еще!

и конец.

– У нее костюм из маскировочной ткани, и она очень быстрая, ― оскорбленно заметила Людмила, но, заметив взгляд сына, недовольно буркнула. ― Ладно.

– Заведи подружек в доме, мужика найди, в конце концов. Или в кинологи подайся, раз такой талант к дрессировке. Может, тебе бизнес какой купить? Фитнес-клуб тот же. Что мне сделать, чтобы ты прекратила уголовщину?

– Бизнес я и сама могу себе купить, ― пробормотала Людмила. Хотя сын был прав в одном ― с людьми типа Мосола лучше не связываться. Иначе можно нарваться не только на острые ощущения, но и на не менее острые предметы. ― А подружки… Тут у соседки куча кошек вроде…

Андрей шумно выдохнул и почему-то схватился за голову.

– Кошки? В доме по меньшей мере два мента живут, чтобы ты знала. ― Андрей сделал паузу и задумчиво покусал губы. ― Так. Я понял. Теперь раз в три месяца буду присылать Митьку, помнишь его, одноклассник мой, чтобы присматривал за тобой. И сели он доложит, что ты принялась за старое, заберу жить к себе.

– Но, Андрейка, твоя жена…

– Поэтому сиди тихо, мама, и будь законопослушным гражданином.

Вскоре сын уехал, а Людмила от расстройства открыла драгоценную бутылку коньяка и села с бокалом у окна.

– Вот, Сонька, ― сказала она собаке, положившей голову ей на колени, ― и зашухерили нас. Еще и угрожали. Сыночка-корзиночка.

И Людмила, отхлебывая коньяк, продолжила созерцать происходящее за окном, рассеянно поглаживая собаку.

Прорвало

Майя Дубовицкая

Темноглазый брюнет Даниил Глухов вышел из сто пятнадцатой квартиры и поморщился, потому что соседская дверь радостно задрожала, скрипнула и распахнулась. На пороге стояла полная рыхлая женщина в выцветшем халате и небрежно собранными волосами.

– Даниил, здравствуйте! Вы слышали этот шум снизу?

– Да, – раздраженно процедил Данила.

– Что-то же с этим нужно делать! Я ходила ругалась с ними, но они как-то подозрительно улыбаются, кивают, со всем соглашаются. Потом участкового вызвала – все бестолку. Ой, ну как быть-то дальше?

Глухов торопился, закрывая дверь, и уронил ключи. Он нахмурился, отчего его темные глаза стали буквально черными, а морщин на лбу прибавилось. Нагнувшись, поднял ключи и взглянул на свои ботинки. Пыль. Не успел вчера почистить. К женщине выбежал босоногий мальчик лет четырех и начал дергать ее за халат.

– Ну, что тебе нужно? – недовольно отмахнулась она.

Данила воспользовался моментом, быстро закрыл дверь и, буркнув «всего доброго», зашагал к лифту.

– Подождите! Вы на собрание-то придете? По поводу ремонта, уборки и вообще разные вопросы обсудить! – соседка не унималась.

– Возможно.

Лифт подъехал, и брюнет в темно-синей ветровке с облегчением нырнул в спасительный домик. Данила уже уехал, а соседка все продолжала свой монолог:

– Что за человек? Один живет, в трехкомнатной квартире. Ночами где-то пропадает! Бандит, не иначе! Тут ютишься в двушке вчетвером. А этот! Откуда у него деньги? На собрания не приходит, в общественной жизни подъезда не участвует. Вон уборщица на прошлой неделе пропустила наш этаж! Безобразие!

Босоножик все это время непрестанно дергал ее за халат и канючил:

– Мама, мама, Лема талельку улянил!

– О, Господи! Разбил? Не поранился? Покажи!

***

Глухов вырвался на свежий воздух и замер. Черные ботинки и ветровка буквально плавились от июльской обжигающей жары. Но он не чувствовал этого. Данила замер еще тогда – свежим апрельским вечером, когда жена собрала вещи, перемешивая слезы с гордостью, и уехала к маме. Он только закончил ремонт в просторной трехкомнатной квартире и собирался перевезти семью в многоэтажку на Сиреневой улице, а тут такое…

Рита долго не хотела ничего объяснять – они с мужем были похожи в своей сдержанности и немногословности. И только какими-то обрывками долетела до него истинная причина ухода. Красивая, статная, уверенная в себе, а главное – любимая женщина приревновала его к воображаемой любовнице.

Глухов всегда привлекал противоположный пол, но верность была его вторым именем. А осенью и зимой прошлого года жизнь сложилась не в его пользу. Частые ночные дежурства, ремонт в квартире, который он курировал в одиночку, и новое увлечение сделали свое дело.

С прошлого октября Данила с головой погрузился в мир танца. Друг детства вытащил его на пробный урок по сальсе – и будто крышу у человека снесло! Дважды в неделю он стабильно выкраивал время на занятия с тренером, а порой даже заглядывал на танцевальные вечеринки, которые проходили еженедельно по выходным в той же студии. Словно дискотеки из юности, только под музыку сальсы.

Лиза же была молода, игрива и горяча. Она давно жила одна, и танцы стали для нее уютным местом для поиска мужских объятий. В Данилу Лиза влюбилась с первого взгляда и не упускала случая пофлиртовать с ним. Вечно занятой и занятый разными проблемами, молчаливый брюнет оттаивал на вечеринках. Объятия и улыбки девушек согревали и ласкали. Музыка поднимала настроение и выбивала из головы все, кроме основных фигур и ритма. «Раз, два, три – пять, шесть, семь», – мысленно считал про себя Данила и забывал обо всем.

Тоненькая блондиночка с яркой помадой на губах понравилась Глухову. Лиза чем-то напоминала ему молодую Риту – в юности та часто улыбалась и была невероятно кокетлива. Потому Данила и танцевал с ней больше, чем с другими. Да она и сама часто находилась где-то неподалеку и тоже приглашала его.

И вот та злополучная вечеринка. Много гостей, приглашенный фотограф. Соблазнительно короткое красное платье Лизы. Неожиданно заиграла очень медленная мелодия, а Данила уже и устал немного. Ему не хотелось вспоминать замысловатые танцевальные фигуры, и тогда он прижал девушку в красном платье к себе поближе. В какой-то момент их глаза встретились, Лиза положила руку ему на щеку и… поцеловала. Вспышка фотографа запечатлела предательский момент, а через пару дней блондиночка отметила Данилу на фотографии в соцсети.

Объяснения тридцатипятилетнего Глухова звучали нелепыми оправданиями, когда он увидел, наконец, этот компромат. Глаза Риты молчаливо жгли упреком. А потом она решительно забрала детей и исчезла из его жизни, так и не увидев новую квартиру с огромной шикарной кроватью и зеркальной прихожей.

***

Данила зашел в магазин и снова застыл. Проходящий мимо мужчина задел его – Глухов вздрогнул и пришел в себя. «Нужно что-то купить из еды… По-моему, я ел еще до вчерашней операции». Бросил на ленту пачку пельменей, хлеб и сметану. Вспомнил соседского Босоножика и с тоской улыбнулся. Он скучал по своему Темке.

– Алло! – телефон снова вытащил из раздумий. – Да-а-а… Сейчас приеду.

Звонили с работы – срочный вызов. Данила вышел из магазина, кинул пакет с пельменями на сиденье своего черного мерседеса и уехал, резко нажав на газ. Старушки, стоящие у подъезда, переглянулись и вздохнули:

– Ну, точно бандит! Глянь-ка, какой хмурной, да машина вона какая! Дюже бохатая!

– Да-да! Анька вон из сто шестнадцатой видала его квартиру –