Королева отступает последней - Валерия Михайловна Чернованова

Вейнанд. — Я решил не ждать выходных, а рассказать вам сразу, как только узнал.

Император, явно не ожидавший, что речь пойдёт о грозящей его чаровнице опасности, пропустил удар, и кулак Вейнанда впечатался ему в рёбра. Выдохнув сквозь зубы, Адальгер схватил соперника за руку и резко завёл ему за спину.

— О какой опасности речь? Я думал, академия — самое безопасное для неё место.

— Не такое уж безопасное, раз один из выпускников пытался её... обесчестить. — Последнее слово растеклось по нёбу ядовитой горечью, а по венам — пламенем злости.

Мысленно выругавшись, генерал сумел вырваться и направил свой кулак в лицо императора, представляя на его месте Стейрода. Перебросить злость с одного на другого оказалось несложно.

Где-то в глубине души он мечтал свернуть шею обоим.

Удар пришёлся по скуле, оставив на коже алый след. Улыбка исчезла с лица Адальгера, в глазах мелькнули не то досада, не то раздражение.

— Если вашему величеству будет угодно, могу поддаться, — усмехнулся генерал, легко отражая молниеносный, яростный удар.

— Не смей, Эскорн. Ты же не хочешь окончательно испортить мне настроение! — прорычал его величество, снова бросаясь в атаку. Хук справа не нашёл своей цели, а коварная попытка повалить противника на пол не увенчалась успехом. И это ещё больше разозлило правителя.

— Думал, это новости о шиари Ноэро окончательно испортили вам настроение, — вернулся к волнующей его теме Вейнанд.

— Шиари Ноэро должна быть в состоянии о себе позаботиться.

— Нет, если речь идёт о старшекурснике. Об оборотнике, — мрачно заметил генерал, уходя от очередного удара и нанося ответный.

И тут же отошёл на несколько шагов, чтобы дать сопернику прийти в себя. Держась за рёбра, император медленно выпрямился и, кривясь, тихо выругался. Вейнанд с удовольствием продолжил бы тренироваться, пробуя на нём многочисленные боевые приёмы, но какой в этом толк, если после этого великий лев Эргандара будет не в состоянии продолжать разговор.

— И это ещё не всё... Прошлой ночью тот же самый кадет напал на Рифера. Ноэро лишь чудом удалось отбиться. Выжить. Сейчас старшекурсник находится в лазарете, и я надеюсь, что ваше величество примет надлежащие меры. — Генерал не сводил с правителя взгляда, пристально наблюдая за его реакцией. — Пока их не принял я.

Адальгер вскинул руку, и к нему тут же метнулся слуга. Залпом осушив бокал с освежающим напитком, он забрал у лакея полотенце и вытер лицо, после чего раздражённо бросил:

— Не пытайся мной манипулировать, Вейнанд. Если кто и накажет кадета Стейрода, так только я.

Первым порывом было броситься к императору и превратить полотенце в его руках в удавку на его шее. Кадета Стейрода... Имени он не успел назвать, но, как оказалось, оно императору было не нужно.

Что ему известно? Если знал о попытке изнасилования, почему ничего не сделал? Почему ублюдок всё это время безнаказанно разгуливал по академии?!

— Лайра не будет в безопасности, пока Стейрод рядом. То же самое касается и её брата.

Швырнув полотенце слуге, Адальгер с раздражением посмотрел на генерала:

— Рифер Ноэро — мужчина и уж тем более должен быть в состоянии защитить себя. И судя по тому, что в лазарет попал не он, а его обидчик, он неплохо справился с этой задачей.

— В следующий раз Стейрод может действовать не один. Я знаю таких, как он. Тупой и упрямый, он будет идти напролом, пока не сделает больно Лайре, уничтожив её брата, или пока сам не погибнет. До сегодняшнего дня Риферу просто везло. Но рано или поздно везение закончится.

— И что ты предлагаешь? Приставить к мальчишке охрану? Может, ещё рабынь ему подарить с опахалами? Скажи, Вейнанд, — его величество криво усмехнулся. — Что я должен сделать, чтобы сохранить жизнь этому никчёмному, ни на что не годному дезертиру и трусу?!

Если до этого генерал сомневался в намереньях Адальгера в отношении кадета, то сейчас всё стало ясно. Императрица не солгала — он действительно ненавидел Ноэро. За малодушный побег или за интрижку с принцессой, а может, за всё вместе. Вполне возможно, что он и натравил на Рифера идиота-оборотника, а тот вместо мальчишки напал на Лайру. Потому Адальгер и не торопится забирать его из академии туда, где паршивец уже никому не сможет причинить вреда.

— Ты же мечтал о хроновике столько лет, — отбросив церемонии и с трудом давя в себе злость, проговорил Вейнанд.

— При чём здесь это? — недовольно поинтересовался его величество. — Или ты забыл, что хроновик у нас Лайра, а не её брат.

— Я помню, — кивнул генерал и продолжил, с осторожностью подбирая слова: — Но если с ним что-то случится, это сломит Лайру. Уничтожит.

— То, что нас не ломает, делает сильнее, — мрачно пошутил его величество.

— Это не тот случай, — покачал головой генерал. — Рифер её близнец. Она слишком любит брата, слишком к нему привязана и вряд ли сможет без него жить.

— А вот теперь ты драматизируешь. — Адальгер снова подозвал слугу, на этот раз, чтобы забрать у того свежую рубашку. Было видно, драться правителю наскучило. Его стража оказалась слишком слабой, а генерал, наоборот, до отвратительного сильным соперником. Император втайне досадовал, что проиграл ему в тренировочном сражении, а сейчас проигрывал и это.

Это злило, раздражало. Затмевало разум яростью.

— Вашему величеству нужен спокойный, уверенный в своих силах хроновик, а не сломленная, раздавленная горем девочка, оплакивающая смерть самого близкого для неё человека, — тихим, вкрадчивым голосом продолжал Эскорн. — Известно, что любовь и плотское влечение толкают чаровницу к безумию. Но кто знает, возможно, любое сильное чувство способно спровоцировать сумасшествие. Что, если из-за горя и тоски по брату её разум помутится? Что тогда? Вместо подающего большие надежды хроновика у тебя останется сумасшедшая ведьма, которая...

— Я понял тебя! — нетерпеливо перебил Адальгер, больше не желая слышать очевидное. Выдохнул шумно, стараясь справиться с овладевшей им злостью. Получалось плохо. — Понял...

— Кадет Стейрод должен быть наказан, — упрямо повторил Вейнанд, за что получил от императора взгляд, полный глухой, едва сдерживаемой ярости.

Адальгер Регенштейн терпеть не мог проигрывать и признавать, что был не прав. А сейчас его вынуждали, заставляли осознать, что ненависть к Риферу Ноэро ослепила его и, возможно, едва не лишила чаровницы. Пусть не он натравил на него джарового оборотника, но именно он собирался избавиться от него