Тропой дружбы - Макс Брэнд

— Бонанза Крис? — воскликнул банкир. — Вы хотите сказать, что Бонанза Крис продал этот участок?! — И, откинувшись на спинку стула, начал хохотать. Он смеялся до слез, утирал их и снова хохотал, пока не сложился пополам на стуле. Наконец затих, почти лежа на столе, беспомощный, слабый, стонущий, и проговорил: — Эту новость я не променял бы и на Кристабель, если бы он принадлежал мне. Мы-то всегда считали, что Бонанза по крайней мере умный человек. Но эта маленькая история разнесет в дым остатки его репутации. — Банкир помолчал секунду. — Однако возможно, вы — друзья Генри Кристиана, как вы его называете?

— Сожалею, но я не могу его обсуждать, сэр, — отчеканил великан, медленно поднимая гривастую мощную, как у льва, голову, и при этом в его глазах снова сверкнуло желтое пламя.

Это заставило меня прямо задрожать за жизнь толстого» мошенника и мгновенно отрезвило банкира.

— Думаю, я понимаю, — проговорил он. — В лагере золотоискателей достаточно подводных рифов, но чтобы человеку, подобному Бонанзе Крису, воспрепятствовали продолжать его подлую практику, — ну, это действительно невероятно! Однако надеюсь, когда-нибудь отношение общества к таким ловкачам изменится и Бонанза почтет за лучшее убраться подальше отсюда, что ему приходилось делать и раньше.

Такое было приятно слышать. Насчет общественного мнения банкир был прав. Вот почему Запад стал самой грандиозной частью света, несмотря на сотни мошенников и головорезов, замешавшихся поначалу среди его населения, вот почему прииски постепенно превратились в деревни, а деревни — в города. Но в тот момент слова управляющего заставили меня каким-то образом почувствовать, что, в конце концов, самое главное в жизни — быть прямым и честным. Мне даже стало как-то не по себе, когда, глядя в его лицо, я вспомнил о том, что делал и кем был в прошлом.

А банкир продолжал говорить:

— Что касается денег, конечно, вы их получите. Я могу сделать даже больше. Могу порекомендовать вам настоящего горного инженера, который должным образом оформит вашу собственность и проследит, чтобы с самого начала ничего не было упущено. Могу также подсказать, где находится неиспользуемое, немного поношенное оборудование, которое можно купить за бесценок. Раз уж вы добились своего, несмотря на козни Бонанзы Криса, я сделаю для вас все, что смогу. Мир любит победителей, мистер Дюган. Я поздравляю вас!

Но Слоуп гордо отклонил комплименты.

— Лучше поздравьте меня с тем, что у меня есть два друга, — заявил он и представил нас управляющему под теми именами, которые знал.

Глава 29

Для нас наступило замечательное время, о котором мне нравится рассказывать. Я имею в виду период перед тем, как снова начинались неприятности, причем чертовски подлые неприятности, гораздо хуже того, что было раньше. Но вот в тот промежуток между проблемами я люблю возвращаться, то есть говорить о нем, обдумывать его и вообще вертеть его так и сяк.

После встречи с управляющим банком все стало происходить так быстро, что у меня кружилась голова.

Сначала была проведена инспекция жилы, когда я чувствовал себя каким-то натянутым и взволнованным, но она достаточно быстро закончилась, и мне довелось увидеть, как банкир — его звали Уэнделл — в одну и ту же минуту стал красным, как сырое мясо, и белым, как рыбное брюхо, когда ему показали темное тело жилы, усыпанное желтыми, как солнечные лучи, денежками.

В тот же самый день приехал инженер. Его звали Том Пэрри, и лучшего человека я не встречал. Это был маленький деловитый мужчина, постоянно насвистывающий себе под нос, ходивший легко и быстро, а его блестящие глазки так и шныряли вокруг. Когда вы с ним разговаривали, его взгляд впивался прямо в вас и казалось, он видит вас насквозь. За каких-нибудь пять минут вы понимали, что инженер — честный человек. А через неделю нам стало ясно, что к тому же он отлично знал свое дело.

Том Пэрри сразу же притащил оборудование из Потсвилла и с ближайших приисков, из тех, что уже были истощены. Он все время повторял, что ручной век — это безвозвратное прошлое, а наш — век машин.

Вскоре на участке запыхтели, засипели паровые машины, заскрежетали цепи, застонали вороты для подъема тяжестей, и вагонетки одна за другой поползли вверх, вынося породу. Каждый день вокруг собиралась целая толпа мужчин, но рабочих среди них была только половина. Кстати сказать, нанимал их сам Том Пэрри. Остальные в этой куче были самые настоящие зеваки — в любую минуту на участке можно было найти не меньше десятка лентяев, которые стояли на одном месте, ощупывали машины или задавали разные вопросы.

В то же самое время как-то незаметно росли дом — строение из бревен для главного инженера и его помощников — и длинный низкий барак для рабочих. Все это постоянно и тщательно охранялось. Одновременно с этой стройкой ниже по течению ручья поднимался другой дом, для которого не меньше десятка лесорубов валили деревья, очищая их от сучьев и коры. В нем было четыре комнаты, самые удобные, какие только можно представить: кухня, две спальни и общая гостиная на все про все. Здесь должен был жить Слоуп, потому что Том Пэрри высказал мнение, что ему было бы удобно иметь его под рукой на случай, если понадобится о чем-нибудь посоветоваться.

Наш друг одобрил это, а потом заявил:

— Но знаете, Пэрри, по-моему, со мной совершенно бесполезно советоваться. Я не знаю, что могу сказать, кроме как во всем с вами согласиться.

Думаю, Пэрри чуть не поддался искушению, потому что вдруг сильно тряхнул головой, однако ограничился лишь какой-то странной улыбкой.

Приблизительно в это время Уэнделл послал за мной и Блонди. Когда мы пришли в его контору, он тепло и дружески пожал нам руки, будто встретил нас дома после возвращения издалека.

— У меня есть возможность показать вам, джентльмены, — сообщил он, захватывая и меня уголком глаза, — что мистер Дюган не забыл своих друзей и помощников. На самом деле он о них помнит самым благородным образом. Мистер Дюган говорил со мной об этом некоторое время назад, а сейчас официально с помощью нотариуса должным образом оформил, заверил и подписал акты о передаче вам части имущества. Вот они. Каждый из этих маленьких конвертов заключает в себе одну треть стоимости акций Кристабеля. Фактически это дает вам двоим право контролировать прииск через голову мистера Дюгана!

Я был поражен. Даже не мог говорить. Конечно, я надеялся на что-то, чего скрывать! Однако ожидал неплохую подачку, но никак не богатство!

Каждый фут жилы был уже вскрыт, и, по мере того как ее разрабатывали, она становилась все больше и больше, толще и толще, богаче и богаче. И тут я увидел, что Блонди вовсе не растерян тем, что на него свалилось.