Полное собрание сочинений. Том 5. Мощеные реки. - Василий Песков

Должен сознаться: в Африке, в специальном охотничьем сафари, я не видел столько африканских зверей.

И уж, конечно, единственная в своем роде картина: к большой антилопе канне подходит женщина, ставит ведерко и начинает… доить антилопу. Часом позже мы пьем вынутое из холодильника молоко. Сливки, которые москвичам продают в магазинах, не могли бы конкурировать с этим удивительным молоком. Кроме отменного вкуса, у молока есть еще свойства, ради которых и взялись одомашнивать африканскую антилопу. Молоко долгое время не свертывается, не прокисает, не загнивает. Молоко оказалось целебным при многих болезнях. Идет уже разговор о создании специального санатория, где лекарством будет «африканское» молоко.

Конечно, это лишь малая часть работы, которой заняты ученые в Аскании-Нова. Работа серьезная и крайне нужная. Смысл ее: скрещиванием разных пород получить животных высокоудойных, с большой жирностью молока, получить продуктивные мясные породы животных с хорошим руном, неприхотливых, выносливых. Для этого надо знать все, чем богата земля, и все иметь под рукой…

Если тут в степи вспомнить библейский ковчег, то Ноем следует назвать совсем не старого доктора биологии Треуса Владимира Даниловича. Весь пестрый копытный и пернатый мир заповедника находится под его покровительством. После путешествия на телеге мы с доктором поднялись над степью на вертолете. Даже он, живущий тут, не мог удержаться:

— Африка!

Бегут от шума винта зебры и антилопы, скачет по мелкой воде белая стая фламинго…

Поднимаемся выше над степью — бурая равнина до горизонта, на ней стада, а посредине — пышно-зеленый остров. Слово «оазис» для этого места самое точное.

Фото автора. 30 сентября 1966 г.

Русская осень

(Широка страна моя…)

В природе есть праздники. Ледоход. Первая зелень. Первый снег. Первые соловьи. Первая капель после морозов. И есть пора в году, когда земля надевает самые дорогие наряды. В эти дни кажется, что земля начинает даже светиться. Вы замечали, наверно: идешь по лесу — свет! Думаешь, пятна солнца, а это два желтых клена стоят между елками. Теплый красный свет идет от осины. Березняки наполнены белым матовым и пронзительно-желтым светом. А глянет солнце — свет во сто крат умножается. В такой час чувствуешь себя на земле именинником.

Обостренный слух ловит дальнее теньканье птицы, замечаешь синюю струйку костра между ветками. Замечаешь синий холод лесной речушки, опухлые стожки на поляне, никем не сорванный красный гриб…

В картинах российской осени есть немного щемящей грусти. Но это светлая грусть, без которой невозможна большая любовь. Осенью мы лучше видим и глазом, и сердцем. Прозрачны дали. Чиста и прозрачна вода в озерах. Чище и тоньше звучат редкие голоса птиц. Все устоялось и замерло для того, кажется, чтобы собраться с мыслями, полюбоваться на свое отражение в синей воде. Таково состояние природы.

Таково состояние и души человека, увидавшего осенний праздник цвета и тишины. В такой день особенно остро чувствуешь, что живешь, что ты частица этой земли и что тебе принадлежит эта земля. Размышляя в такие часы, понимаешь, почему художников во все времена тянули к себе молчаливые стога на осенних полянах.

Жизнь запасла на зиму тепло в этих стогах. В стогах — труд. Стога — кладовая благополучия на завтрашний день. Потому так приятен сердцу вид безымянной российской поляны, которую, может быть, еще раз и не придется увидеть, но которую, увидав однажды, обязательно будешь помнить…

Может быть, и не наряды осени первая тому причина, но русский крестьянин испокон веков лучшие праздники справляет именно в эту пору.

Позади большие заботы лета. Хлеб — в закромах. Сено — в скирде. В погреба свезена всякая овощь. Скотина набрала жиру. Можно распрямиться, передохнуть. Большинство деревенских свадеб искони приходилось на эту пору окончания летних трудов. И, конечно, красота земли — не последнее дело на человеческом празднике осенью. Красота эта доступна каждому из живущих. Иди с открытыми глазами и сердцем — от человека земля красоту не прячет.

Снимок сделан с помощью «Аэрофлота». Пилот — Вадим Лутохин.

Фото автора. 8 октября 1966 г.

Осень около дома

Если утром вы проснетесь от странного стука в стекло и, приподнявшись, увидите синицу на подоконнике, не удивляйтесь — из леса пожаловал гость. Если вы хотите каждое утро про-сыпаться под колокольчик синицы (а это самый лучший из всех будильников), положите на подоконник кусочек сала — постоянная дружба синиц, дятлов и поползней вам обеспечена. Вы, наверное, заметили: и сорока воровато и осторожно прыгает с крыши на изгородь, с изгороди — в палисадник. Осень. Кто на юг, а кто из лесу — поближе к деревне. Тут легче прокормишься до весны.

Это соседство людям совсем не в тягость. Человеку легче живется в холода и в ненастье, если рядом эти суетливые и доверчивые попрошайки. Всякое проявление жизни рядом питает душу. В Антарктиде я наблюдал: соседство пингвинов снимает с людей гнетущее чувство пустынной безжизненности. В украинских селах люди стараются залучить аиста.

Горожанин, даже стесненный в жилье, все-таки держит собаку, ежа, щегла в клетке. Человеку необходимо видеть живое. И чем больше машин на улице, тем острей это чувство. Вот почему так радостно наблюдать синицу на подоконнике, которая, пока я пишу, храбро достает остатки варенья из чайной чашки…

У дома осенью наблюдательный человек может увидеть кое-что и забавное. Недавно лесник рассказал мне: одичавший за лето кот гнался за молодым зайчиком-листопадником.

Заяц был все-таки гораздо больше кота, и разбойник хоть и настиг его, но справиться не сумел. Одичавшие коты осенью возвращаются к дому. Тот же лесник с кордона возле села Ивановское Курской области рассказывал: осенью на кордоне от этих котов спасу нет. Летом, желая избавиться от пройдох, ивановские крестьяне приносят и бросают котов в лесу. Все лето коты благоденствуют, но осенью — голод и холодно. И коты собираются на кордоне. Лезут в трубу, поселяются в сарае, на чердаке. «Стрелять жалко, но шкодят, а ночами вопят и дерутся…» Любопытная запись в блокноте со слов Георгия Георгиевича Шубина, директора лесной зообазы: «В вольере жили у меня девять сорок.

Однажды утром гляжу — что за штука? Дикие сороки прыгают с елок — и к сетке. Пригляделся. Вот это да! Мои невольницы хватают мясо в клетке и сквозь решетку подают тем, что на свободе…»

Осенью около дома собирается немало живности. Ласточки перед отлетом. Скворцы, до того как исчезнуть, обязательно посещают родную скворечню — сидят, посвистывают. Не так, как весной, тихо, задумчиво свистят, будто что вспоминают. Если у дома растет рябина или калиновый куст — ожидайте дроздов, свиристелей и снегирей. И на земле приглядитесь: мыши, юркая ласка — охотница за мышами, еж по ночам шуршит в саду листьями. А старые и откровенные наши друзья — синицы почти не отлучаются, весь день на виду: пинь-пинь… Маленький колокольчик. Услышишь — и вдохнешь глубже, и лишний раз улыбнешься…

Одинокая мышь.

В трех шагах от человеческих глаз…

Первыми, как известно, идут герои…

16 октября 1966 г.

Сестра Волги

(Широка страна моя…)

Кама впадает в Волгу. Но это не бесспорная истина для тех, кто вырос на Каме. «Скорее Волга впадает в Каму…» Гидрологи подтвердят это полушутливое притязание — Кама, встречаясь с Волгой, несет гораздо больше воды.

Реки, сблизившись, самолюбиво километров десять текут параллельно, на виду друг у друга.

Авторитет Волги, видимо, побеждает, сестры сливаются водами и текут уже большой Волгой. У каждой, даже маленькой речки есть на земле заслуги. Одна несет по пескам влагу, и без нее сразу исчезла бы жизнь. Другая — омывает деревенские огороды, поит лошадей и коров, дает приют немудрящей рыбешке — и тоже необходима и хороша на земле. Третья славна дорогой рыбой, четвертая — силой и чистотою воды…

Река — кормилица, река — дорога, река — краса, река — источник воды для питья и промыслов. Все древнейшие поселения человека находятся по берегам рек. Люди меняют жилье, переезжают, а река остается. Иногда новый народ приносил реке новое имя. Волга за последние две тысячи лет получает третье название: Ра — Итиль — Волга.

Если заглянуть в глубину времени, обнаружишь: не все реки текли как сегодня. Не Волга, а Дон был главной, самой большой рекой в европейской части нашей страны. А Кама, о которой идет сейчас речь, когда-то сама по себе добиралась в Каспийское море…