По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты - Алексей Дмитриевич Ерофеев

а дополняет образное решение станции мозаичное панно «1917 год», выполненное в технике флорентийской мозаики (рисунок набран из крупных кусков мрамора и цветных камней). В прошлом на панно хотели изобразить Сталина в окружении моряков-балтийцев.

Наземный вестибюль на углу с Митрофаньевским шоссе, пристроенный к зданию Балтийского вокзала, выглядит по сравнению с ним довольно громоздким и нарушает симметрию здания, а сооруженный у восточного бокового флигеля громадный куб закрыл собой несколько витражей светового зала.

В центре площади Балтийского вокзала разбит сквер, где находится памятный знак героям Великой Отечественной войны.

До этого перед Балтийским вокзалом памятники устанавливались дважды: в 1919 г., в соответствии с ленинским планом монументальной пропаганды, здесь появился гипсовый Луи Огюст Бланки, французский революционер, утопист-коммунист. Сегодня эта фамилия мало кому известна, поэтому надо сказать о нем несколько слов. Последователь французских материалистов XVIII в., Бланки был идеалистом в понимании истории, считая решающей силой исторического прогресса просвещение народа. Он признавал наличие классовой борьбы, подчеркивал противоположность классовых интересов пролетариата и буржуазии, но не выделял пролетариат из общей массы эксплуатируемых. Он считал, что только социальная революция может уничтожить классовую эксплуатацию, а успех революции связывал с хорошо подготовленным заговором сплоченной организации революционеров.

Классики марксизма-ленинизма подвергали критике «бланкизм» — политическое течение, названное по имени Бланки — как раз за его заговорщическую тактику. Между тем, Ленин, утверждая список деятелей, которым необходимо ставить памятники, говорил, что «исторические заслуги судятся не потому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно со своими предшественниками». Безусловно, в этом плане Бланки мог считаться прогрессивным деятелем. А его слова, ставшие афоризмом: «Можно уступить силе, но безропотно покоряются лишь разуму», весьма актуально звучат и сегодня.

Гипс — материал недолговечный, особенно в условиях сырого Питера. Поэтому Бланки простоял перед вокзалом недолго — всего несколько месяцев.

Затем, 5 ноября 1949 г. на этом месте торжественно открыли памятник И.В. Сталину работы Николая Томского. Архитектурное оформление выполнили Николай Хомутецкий, Борис Муравьев и Сергей Евдокимов. Отлитая на «Монументскульптуре» фигура Сталина представляла «вождя народов» в полный рост. Стоящий на пятиметровом ступенчатом прямоугольном постаменте, Сталин в левой руке держал свиток, а правую — заложил за обшлаг шинели. Этот памятник демонтировали в 1961 г.

Ансамбль площади Балтийского вокзала не выглядит законченным. Справа по выходе из метро, на Митрофаньевском шоссе, в конце 2000-х гг. вместо промышленных корпусов завода подъемно-транспортного оборудования, существовавших с 1930-х гг., возник торговый центр «Лента». Слева на площадь выходит жилой дом, построенный в 1902 г. зодчим Петром Самсоновым.

И, конечно, совершенно убого выглядит здание из стекла образца 1960-1970-х гг., стоящее в створе Ново-Петергофского моста. В сравнении с ним — соседние рядовые постройки — шедевры. Кстати, угловое с улицей Шкапина здание, построенное техником Агурьяном Голосуевым, действительно весьма элегантно. Оно отмечено и мемориальной доской, но по другому поводу. Надпись гласит: «В этом доме, в квартире рабочего резиновой мануфактуры В. Прошина, осенью 1895 года состоялось совещание уполномоченных рабочих кружков Петербурга, в котором принимал участие В.И. Ленин. Обсуждались вопросы, связанные со стачками».

Правда, есть одна загвоздка. Согласно справочнику Бориса Кирикова «Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала XX века», техник Голосуев построил этот дом… в 1907 г.

Это, впрочем, мелочь в сравнении с соседним кварталом, между улицами Шкапина и Розенштейна, в 2007 г. почти полностью снесенном. Забавный штрих. Практически всю нечетную сторону улицы Шкапина занимали ничем не примечательные доходные дома, построенные в начале XX столетия техником Котенковым и инженером Котовым.

Мрачный, страшный квартал много лет был живой иллюстрацией к стихотворению Николая Заболоцкого «Обводный канал», написанному в 1928 г.:

И воют жалобно телеги,

И плещет взорванная грязь,

И над каналом спят калеки,

К пустым бутылкам прислонясь.

Стыдно вспоминать, но незадолго до его сноса немецкие кинематографисты снимали фильм о Второй мировой войне и не нашли лучшего образца для полуразрушенного Берлина, чем старый рабочий квартал города, пережившего 900-дневную немецко-фашистскую блокаду!

В 2011 г. квартал начали отстраивать по проекту архитектурной мастерской В.З. Каплунова.

Улицы Шкапина и Розенштейна с 1923 г. носят имена рабочих Путиловского завода.

Георгий Михайлович Шкапин — котельный разметчик, поступил на завод в 1911 г., будучи уже членом РСДРП со стажем, опытным подпольщиком и пропагандистом социалистических идей. Между тем, как разметчика, его ценили путиловские мастера и цеховое начальство — он мог практически все. Были у него, как в народе говорят, «золотые руки» и «глаз-алмаз». По воспоминаниям современников, Шкапин славился правильной речью, умел красочно и поэтично рассказывать о Севере, где побывал в ссылке. Он не только рассказывал, но и писал стихи.

Светлая голова Шкапина и его совестливость помогли ему создать на Путиловском заводе больничную кассу, некоторые литературные способности — стать сотрудником легального большевистского журнала «Вопросы страхования».

В период Первой мировой войны Шкапин активно распространял листовки, направленные против военных действий, умер в 1915 г.

Михаил Евстафьевич Розенштейн работал монтером электрического цеха.

В годы первой русской революции Розенштейн организовывал подпольные кружки, за что дважды отбывал ссылку. После Февральской революции 1917 г. его включили в состав Центрального совета фабрично-заводских комитетов российской столицы. После Октябрьской революции направили в Карелию начальником гарнизона, стоявшего в селе Видлице. 21 апреля 1919 г. Розенштейн погиб в бою с белофиннами.

Непродолжительное время, с 1908 г., улица Шкапина именовалась Везенбергской, по прибалтийскому городу, который после Тартуского мира стал эстонским городом Раквере.

Дом культуры им. А.Д. Цюрупы. Фото 1980-х гг.

Лейхтенбергская именовалась с 1880 г. по фамилии основателя располагавшегося поблизости чугунолитейного завода и гальванопластического заведения герцога Максимилиана Лейхтенбергского.

На противоположной стороне канала находится здание бывшего Дома культуры им. А.Д. Цюрупы (Обводный канал, 181-а), построенное в 1912 г. в стиле модерн по проекту архитектора Николая Дмитриева. Здесь незадолго до Первой мировой войны открылся Дом просветительских учреждений в память 19 февраля 1861 г., в нем располагались театр, музей, библиотека, вечерняя школа, спортивные залы, столовая, душевые и гостиница. Вскоре после революции он стал Домом просвещения им. К.А. Тимирязева. Домов просвещения открыли немало, и каждому присваивалось имя какого-либо деятеля науки, культуры, просвещения или же политика. В данном случае выбрали имя ученого-естествоиспытателя, основоположника русской и британской научных школ физиологов растений Климента Аркадьевича Тимирязева (1843–1920), кстати, петербуржца по рождению. Затем Дом просвещения получил статус Дома культуры при заводе «Красный треугольник».

После смерти народного комиссара продовольствия Александра Дмитриевича Цюрупы Дому культуры присвоили его имя, а имя Тимирязева закрепили за библиотекой, расположенной на противоположном берегу Обводного канала, в здании, выходящем на улицу