Восхождение - Карина Вран

— Мась, после сегодняшнего я решила плотно заняться алхимией. И травничеством, само собой. Не хочу в следующий раз переживать, хватит ли мне твоих банок, или мы все умрем…

В город они пошли вместе, со всей добычей идти вдвоем было спокойнее. И веселее.

— Это ты меня так жадиной назвала? — насупилась гнома.

— Брось, нет, я же знаю, что «гномы не жадные, гномы рачительные». Речь не о том. Я ведь изначально хотела до мастера прокачивать алхимию и кулинарию — как источник постоянно необходимых расходников. Не было денег, и я долго надеялась найти непися-травника, чтобы помочь ему чем-нибудь и не тратиться на изучение профессии.

Гнома покивала, пожелала удачи в сборе, дала пару советов по поиску трав (советов форумных, оттого не новых для Хэйт). Предложила камни, добытые в Некрополе, продать, они без ювелирного дела мастерского уровня были просто красивыми камушками. А еще сообщила, что ее пару дней не будет.

— Семейные дела.

Маська театрально развела руками и… испарилась.

Хэйт осталась в гордом одиночестве за городскими воротами (не считая НПЦ, справно стоящих в дозоре у эти самых ворот).

— Выпендрежница, — «приласкала» она вышедшую из игры подругу.

Увы, как ни хотелось ей последовать примеру гномы, сначала она заставила себя дотопать до аукционного дома, выставить на торги камушки. И только потом, изнывая от усталости (вымотали ее приключения в Некрополе, хоть саму в гроб складывай), пролепетала:

— Выход…

Реальность снова встретила дождем. Впрочем, в Питере сие было привычнейшим явлением, что зимою, что летом, серые тучи над крышами домов и слякоть под ногами никого не удивляли, разве что туристов.

Вероника завтракала под аккомпанемент крупных капель, стучащих по подоконнику распахнутого настежь окна. Косилась время от времени в сторону комнаты с модулем, но «тяги» пока не ощущала. Видимо, утомило ее прохождение Некрополя, и мелочность «светлой» эльфийки напополам с подлостью подпортили впечатление от игры.

— Потому-то я и зарекалась: никаких кланов, альянсов, групп — адептом в соло можно пройти большую часть квестов! — в сердцах стукнула она по столу кулаком. — Хотя с Маськой мне повезло…

Она извлекла урок из вчерашнего: предательство и низость свойственны отнюдь не одному реалу…

Вероника допила кофе, решительно поднялась из-за стола, сгрузила посуду в раковину. Затем подошла к рабочему месту в комнате, достала самый большой из запасенных на случай внезапного вдохновения холст. Из баула извлекла кисти и краски, отволокла все это в дальнюю комнату. Ту, что раньше была родительской спальней… С того дня, как отец вынес решение, что одаренной дочери нужно больше пространства и света, и устроил «Великое переселение народов»…[45]

После аварии, двух судебных процессов, ряда сеансов у именитого психолога и периодических осмотров у психиатра Вероника переделала комнату в кабинет (не обошлось без настойчивой рекомендации психолога). Не сама: наняла бригаду рабочих (с их поиском помог Леша), выдала несколько эскизов и половину наличности из отцовского сейфа. На оставшиеся деньги они с Галкой устроили поход по мебельным магазинам.

Из прежней обстановки уцелели только старинные настенные часы и четырехъярусная библиотека из массива дуба, и то и другое — производства девятнадцатого века, передавалось из поколения в поколение, продать их Вероника и помыслить не могла. Еще сейф никуда не делся, не из сентиментальных — экономических соображений.

Новую мебель она купила тоже из дуба, темную, чтобы не контрастировала с библиотекой. Паркет перестелили, потолок заменили на навесной. Пол, потолок и стены выполнили в простых линиях и жемчужно-серых тонах. Много колдовали с осветительными приборами. Закрепили единственную картину — пейзаж, масло, кисти самой Вероники, изображающий грозу над Невой. Повесили темно-шоколадного цвета шторы. Итоговый дизайн вышел строгим, даже резким, уюта в нем не было ни на йоту — зато он разительно отличался от той комнаты, где жили ее родные…

В кабинете Вероника старалась бывать нечасто, несмотря на советы психолога, однако для сегодняшнего замысла он подходил идеально.

Она задернула шторы, оставив только узкую полосу света. Выставила наиболее приглушенный режим в потолочных осветителях, а настенные, напротив, включила предельно ярко. Развернула стул, взгромоздила на него холст, сама примостилась на низенькой скамеечке. Смежила на пару секунд веки, подключила воображение…

Снаружи уже смеркалось, когда Вероника оторвалась от холста, претерпевшего серьезные изменения. Темный, мрачно-серый зал с настенными факелами и высоким троном был запечатлен на нем. Клубы зеленовато-серого марева расходились кругами от жутковатой фигуры лича. Потусторонней зеленью светились его пустые глазницы, угрожающе белели сведенные кисти рук, из-под слетевших на пол крышек синхронно выбирались костяные стражи, а из-за трона виднелись: край двуручного меча и длинное светлое ушко с одной стороны и черняво-малиновый хвостик, часть деревянного посоха, любопытная пушистая мордашка с другой.

В отличие от акварелей на тему подземного сада, главный зал Некрополя Годфри она писала без видео или скринов, опираясь исключительно на фантазию и память. Теперь, выплеснув на холст свои эмоции, Вероника чувствовала себя довольной. И готовой к новым свершениям.

НПЦ-травник, согласно базе данных, жил вне черты города, в живописном домике, увитом плющом до самой печной трубы, с аккуратным многоступенчатым палисадником, эдакой горочке в несколько уровней, каждый обложен был белыми камушками. Растения на уровнях были разными, от низко стелющейся травы до длинных стеблей чего-то, напоминающего бамбук. В середке цвел крупными сине-фиолетовыми бутонами колокольчик — так его окрестила Хэйт. Седой бровастый старичок встретил девушку не особо радушно, пригрозил, если затопчет что, отходить тяпкой по филейной части. При этом непись так забавно шевелил бровями, что девушке трудно было сдерживаться от смеха. Взятка в пять золотых, она же — плата за обучение, немного смягчила старика.

Поздравляем! Профессия Травник получена!

Текущий уровень мастерства: 1.0 (ранг: новичок).

К оповещению стандартно прилагался и набор травника, состоящий из ножниц, лопатки и серповидного ножичка.

Увы, добывающие профессии в Восхождении статы не повышали, но это было вполне справедливо.

От непися Хэйт направилась к речке — вдоль нее полезные травки росли обильнее всего. Собирать «гербарий» оказалось делом довольно занудным, несмотря на погожий денек и пасторальный пейзаж вокруг. Но она не была бы собой, если б не умела преодолевать трудности. Разнообразия вносили скрюченные фигуры рыбаков, изредка встречающихся возле запруд. Рыбаки, как на подбор, были исключительно мужского пола, образуя что-то вроде «мужского клуба» в игре. Хэйт развеселилась, принялась напевать, вышагивая по самой кромке бегущей воды.

С причала рыбачил апостол Андрей,А Спаситель ходил по воде.И Андрей доставал из воды пескарей,А Спаситель — погибших людей…[46]

Рыбаки не оставались в накладе, прикрикивали на девушку.

— Не распугивай рыбу!

— Петь научись сначала!

— Воют тут всякие, мешают отдыху…

Хэйт дразнила их, не забывая срезать встречные травки и цветики. Так занятие становилось менее скучным.

Скука кончилась, когда в одной из запруд она увидела цветок водяной лилии — растение, помеченное игровой подсказкой, как редкое. Не раздумывая, Хэйт зашла глубже в воду: такие растения представляют особую ценность и появляются нечасто.

— Ай! — взвизгнула девушка, когда что-то больно и неожиданно схватило ее за ногу. Глянула вниз: в лодыжку вцепилась бурая клешня речного краба. Надо сказать, большого такого краба.

— Зар-р-раза! — она попробовала ударить краба магией, но в воде эффект не проходил! Хороший тычок посохом сбил с ноги клешню, но и Хэйт пришлось отступить к берегу.

Краб засеменил за ней по дну. Стоило ему высунуться на берег, как Хэйт встретила его угольками и тленом — заместо хлеба с солью. Этого хватило мобу, чтобы почить в бозе, оставив после себя «мясо речного краба».

— Мясо — это хорошо, это для кулинарии, — рассудила Хэйт и двинулась обратно в реку. И остановилась, обомлев: река шла на нее, выпячиваясь бурыми панцирями. Навскидку, перло в ее сторону не меньше сотни особей.

— Твою ж дивизию, — выдала она неизвестно кому, выскакивая из воды на прибрежную полосу. — Откуда вас столько?!

И началась бойня! Бросить такое количество опыта и нужного для профессии материала ей не позволила жадность, тем более, после Некрополя до двенадцатого уровня оставалось всего ничего (с одного только Годфри полторы тысячи опыта насыпало). Крабы гибли быстро, а урона наносили по чуть-чуть, зато одновременно. Хэйт прыгала по песку, стараясь уменьшить урон, растянуть ораву монстров, но безуспешно — скорость речных крабов оказалась выше ее собственной. Она трижды оказывалась на грани гибели, и трижды чудом успевала излечиться. Наконец кошмар кончился: узкую полоску пляжа усеивали панцири убитых крабов, а Хэйт с трудом переводила дыхание. Маны не осталось даже на малую регенерацию, а шкала здоровья тревожно дрожала на краешке красной зоны… Опыта до уровня не хватило ровно пяти очков.