Одна помолвка на троих - Галина Куликова

– Тёмыч…

– Я немедленно поднимаю всех на ноги, и мы начинаем готовить запасной плацдарм. Даже если ты в итоге благополучно женишься на Дане и все уляжется, неплохо будет знать, что мы не сидим у Горюнова на ладошке, каждую минуту опасаясь, что он вдруг сожмет кулак.

– Хорошо сказал, – похвалил Глеб, улыбаясь. – За это я разрешаю тебе самому провести кастинг и нанять новую секретаршу.

– Да ты паришь.

– Я абсолютно серьезен. И сделай это побыстрее. Пустая приемная деморализует посетителей.

– Вот это ты верно подметил! – обрадовался Артем. – Приемная без девушки все равно что цыган без лошади. Или лошадь без цыгана… В общем, я все понял. Чао!

– Чао, – проворчал Глеб, отключив связь и подбросив сотовый на ладони.

Наверное, ему надо было бы сейчас позвонить Дане и попробовать как-то все утрясти. Но вместо этого выбрал первую строчку в списке контактов: «Агата».

Она не желала отвечать. Длинные гудки действовали на нервы. Интересно, сколько раз уже он ей звонил? Пятьдесят? Двести? Глебу хотелось плюнуть на все и броситься к ней.

«И что ты ей скажешь? – прозвучал противный голосок из подсознания. – Выходи за меня замуж? У нас получится прекрасная помолвка на троих – ты, я и моя невеста!»

Стиснув челюсти, Глеб прошелся по тротуару, не торопясь сесть в машину. Агата наверняка первым делом отправилась в больницу к своему Роману. Она запросто могла наткнуться там на Кареткину. В прошлый раз его бывшая секретарша была настроена весьма решительно. Так что миндальничать она не станет. «Я собирался подставить ей плечо, – вспомнил Глеб, – но теперь она сбежала, послав меня подальше вместе со всеми моими плечами, вместе взятыми».

Он сел за руль, тронулся с места, свернул в переулок и сразу же попал в пробку. «И вообще, какого черта она сорвалась с места? Что у женщин за манера сразу же делать идиотские выводы? Увидела, вспылила, унеслась! Все, пиши пропало».

Душу его раздирали сомнения. Как сделать выбор, о котором потом не придется жалеть? Или человек вообще не может обезопасить себя от боли? И что бы он ни делал, ему все равно придется скушать большой ложкой свою порцию страданий?

* * *

Примчавшись в Москву, Агата не бросилась первым делом к Роману в больницу, как полагал Глеб. «Врачи за ним присматривают, – отрешенно подумала она. – Ничего с ним до завтра не случится». Ей нужно было побыть одной и зализать раны.

Вчерашний душевный подъем, счастливая бессонная ночь и оглушительное разочарование в человеке, с котороым она делила постель, вымотали ее физически.

Лифт снова не работал. «Кто бы сомневался!» – подумала Агата и двинулась вверх по лестнице. На площадке третьего этажа, прижавшись к мусоропроводу, сидел рыжий кот и смотрел на нее испуганными глазами. Было ясно, что любая опасность заставит его сорваться с места и искать убежища.

– Привет, киса, – сказала Агата усталым голосом. – Не бойся, я тебя не трону. Какой ты красивый котик! Просто золото, а не котик.

Возле котика стояла плошка с остатками еды.

– Может быть, тебе надо налить водички? – спросила Агата.

Кот никак не отреагировал на это предложение, а продолжал смотреть на Агату, не мигая. Она присела и протянула к нему руку, уверенная, что он сейчас молнией метнется вниз или вверх по лестнице. Но кот смешно рассставил уши и покорно принял ласку.

– Бедный мальчик, – сказала Агата печально, продолжая гладить его по голове, – тебя бросили. Предали! Меня вот тоже… И мне очень, очень одиноко. Но ничего! Кто-нибудь обязательно заберет тебя домой. И ты будешь лежать на диване, станешь толстым… Тебе каждый день будут расчесывать шерстку и чесать за ушком…

Кот внимательно слушал и жмурился. Гораздо важнее обещаний для него была вот эта короткая радость человеческого участия.

– Ладно, – сказала Агата, поднимаясь на ноги. – Желаю тебе как можно скорее найти дом. Водички я тебе потом принесу.

Она вошла в квартиру, захлопнула за собой дверь, сбросила туфли, прямиком прошлепала в спальню и в платье забралась под одеяло. Натянула одеяло на голову и свернулась калачиком.

Минут через пять под дверью раздался громкий тягучий крик: «Мау!» Агата прислушалась. Молчание длилось недолго. «Мау! Мау!» – звал кот. Наверное, ему казалось, что раз Агата его погладила и наговорила столько нежных слов, то теперь-то уж точно пустит домой.

Агата съежилась под одеялом, чувствуя, как слезы медленно наполняют глаза и начинают так же медленно струиться по лицу. «Мау! Мау! Мау!!!» – доносилось из-за двери. Кот был в отчаянии, Агата тоже. Через полчаса она уже плакала навзрыд, а кот вел свою нескончаемую жалобу.

Наконец Агата не выдержала, выскочила из постели и побежала к городскому телефону. Трясущимися руками набрала номер соседки Марьи и, когда та сняла трубку, взмолилась:

– Марья! Я тебя заклинаю! Забери от моей двери своего кота!

– Это не мой кот, – резонно возразила Марья. – А почему ты ревешь как белуга?

– Потому что… потому что он разрывает мне сердце!

– Кот разрывает тебе сердце?

– Почему умные женщины иногда бывают такими удивительно тупыми?! Кот завывает у меня под дверью, ты разве не слышишь?

– У меня в наушниках орал «Rammstein».

По мнению Агаты, кот орал громче, чем любой «Rammstein» в мире, и этой мыслью она немедленно с Марьей поделилась.

– Так впусти его, и дело с концом. Я бы давно его усыновила, если бы не аллергия.

– Мне не нужен кот! – уже в полный голос зарыдала Агата. – Мне никто не нужен!!!

Она снова бросилась в спальню, упала на кровать и, накрыв голову подушкой, затряслась от горя. И плакала до тех пор, пока не уснула. Проснулась только утром, когда солнце уже всей тушей ввалилось в комнату, – разбитая, опухшая, абсолютно равнодушная ко всему на свете. Сегодня после обеда ей предстояла встреча с вдовой архитектора Антипова, дедова лучшего друга. Только это и заставило ее подняться с постели.

К Роману в больницу она ехать не хотела. Понимала, что надо, и не хотела. Она даже ни разу ему не позвонила с тех пор, как «скорая» доставила его в приемный покой. Странным было и то, что сам Роман ей тоже ни разу не позвонил. Но обдумывать эту странность у Агаты сейчас не было сил.

«Пусть все от меня отстанут, – думала она отрешенно. – Когда-нибудь потом я справлюсь со своими проблемами. Только не сегодня».

Для того чтобы произвести на Людмилу Семеновну хорошее впечатление, Агата подкрасила ресницы и тщательно оделась. Выбрала самое консервативное платье и белые туфли. Когда она открыла шкаф, на глаза ей попались лиловые лодочки. Они стояли на самом видном месте с совершенно, как ей показалось, издевательским видом. Агата схватила их и засунула в самый дальний угол.