Капкан (СИ) - Лин Брук

Роланд обнимает его и прощается с ним, я следом пожимаю руку. Этот человек настолько притягивает и оставляет приятное послевкусие, что хочется остаться ещё. Но увы.

Дверь в дом открывается и, подняв глаза на входящего, я сталкиваюсь лицом к лицу с отцом. Он замирает на месте, рассматривая шокировано всех присутствующих, а после разочаровано смотрит на меня. Его взгляд бешеной волной захлестывает меня с головой. Я забываю, как говорить, как дышать, как думать.

— Здравствуйте, — приветствует его Роланд, протягивая руку.

— Здравствуй, Роланд, — с досадой и разочарованием приветствует мужчину, оторвав от меня взгляд.

Я подхожу к нему, поприветствовав, обнимаю его и хочу объясниться.

— Я вечером заеду к тебе, поговорим, — отвечает сдержанно, отстраняя меня от себя.

— Я попросил её сопроводить меня. Нужна была её помощь, — вступается Роланд.

Ему, видимо, кажется, что отец может заподозрить меня в слежке и разозлиться, но на самом деле проблема заключается лишь в нем и в моем присутствии рядом с ним.

Папа криво улыбается, кивнув в ответ, и прощается с нами. Я виновато смотрю ему в глаза, хочу хоть что-нибудь придумать и сказать, чтобы избавить его от злости и тревоги, но знаю, что не смогу найти успокаивающих слов, поэтому просто выхожу из дома, следом за Роландом.

— Он не узнает, что ты за ним следила, — видимо, заметив мое подавленное состояние, пытается успокоить Ро.

— Дело не в этом мужчине, — сажусь в автомобиль. — Дело в тебе, — заявляю прямо, как только он садится за руль.

— Во мне? — удивляется и широко улыбается. — Родители не знают, что ты дружишь с плохими мальчиками?

Игнорирую его вопрос. Утыкаюсь взглядом в окно и снова прокручиваю в голове их диалог с Эрнестом. Я погрязла с головой в жизни Роланда. Но мне, все равно, мало — сколько бы не узнавала, я все так же не знаю, кто он и на какие чувства способен.

— У этого мужчины умерла вся семья? — не сдерживаю своё любопытство.

— Подслушивала? — хмурит брови.

— Стены оказались тонкими, — натягиваю улыбку, желая смягчить его.

— Сомневаюсь, — отвечает недовольно, отводя взгляд.

— Почему?

— Потому что, будь я на его месте, я бы мстил за смерть своей семьи. Уверен, он бы поступил также, будь его слова правдой.

— Может, ты просто хочешь верить в это?

— Я не привык строить иллюзий. Мне хватает ума проанализировать человека и сделать выводы, исходя из его слов и поведения.

— И что ты будешь делать? Бросишься на поиски Арианы? — невольно вырывается из уст её имя.

Нервно перевожу взгляд на Роланда, в надежде, что он не услышал, но его озверевшие глаза говорят об обратном.

— Знай своё место и не смей произносить её имя!

Его презренный взгляд и тон ясно дают понять мне моё место. Чувствую себя крайне оскорблено, меня, словно, сотни воинов пронзают кинжалами.

Всю оставшуюся дорогу до офиса мы едем в тишине. В той самой, которая режет слух и, пробираясь сквозь кожу, скребёт все изнутри.

Я не понимаю, что испытываю на данный момент, во мне кишат, как черви, разные эмоции и просто сводят с ума. Я не знаю за что зацепиться и о чем подумать: о отце, о Роланде и его чувствах к Ариане или о незнакомом мужчине, взгляд и история которого задели за самую душу. Все смешалось в одном водовороте, и я тону в нем.

Полтора часа дороги проходят с натяжкой для нервной системы. И как только мы заезжаем на парковку бизнес центра, где планируется собрание братства и всей команды, я начинаю собираться на выход. Роланду приходит сообщение и, припарковавшись, он открывает его. Не желая находиться с ним больше ни минуты, я выхожу из машины и иду в сторону лифта. Но не успеваю я сделать и десяти шагов, как Роланд громко окликает меня. Обернувшись, сталкиваюсь с его рассвирепевшим взглядом, движущимся прямо на меня. В голове стараюсь быстро прокрутить все, что я могла "натворить" за последнее время, но ничего не приходит на ум.

— Что случилось? — вопросительно вскидываю бровь, но не получаю ответа на свой вопрос.

Вместо этого, он подлетает ко мне, хватает за горло и прибивает к бетонной стене. В его действиях нет никакой страсти или поддельной злости, он в настоящей ярости. Стискиваю зубы от боли, не позволяя себе проронить ни звука. Меня окутывает ощущение "прощания", ощущение, что этот разговор финальный в моем терпении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Бл*ть, ты не устаёшь меня удивлять, — начинает душить, не давая возможности набрать кислорода в легкие. — Кажется, ниже падать некуда, но ты продолжаешь катиться вниз.

— Отпусти, — задыхаюсь.

Мне не до смеха и не до ехидных улыбок, он перекрывает доступ к воздуху и даже не думает расслабить хватку.

— С*ка, зная, как я отношусь к этому ублюдку, ты привела меня в вашу квартиру?! — шипит сквозь зубы и отшвыривает меня.

Откашливаюсь, стараюсь привести дыхание в порядок и поднимаю на него свой взгляд полной ненависти.

— Меня тошнит от тебя, — выплевывает брезгливо. — Оказывается, я был о тебе лучшего мнения, но ты просто очередная шмара без принципов и гордости.

— Да пошёл ты, — отвечаю ему с той же брезгливостью, и тут же получаю пощёчину.

От его удара теряю равновесия и падаю, успевая лишь опереться на руки.

— Ты совсем что ли? — вижу, как со стороны, к Роланду подлетает Демид и толкает его от меня подальше.

— Чтоб я её больше не видел, понял меня? — договорив, разворачивается и уходит.

А я так и продолжаю сидеть на холодном бетоне, еле сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик и слезы.

— Как ты? — Демид подходит ближе и хочет помочь мне встать.

— Уйди! — игнорирую его и избегаю встреч взглядами.

— Куда я уйду? Слушай, давай я отвезу тебя домой. Вставай!

— УЙДИ! — повышаю голос. — Оставь меня в покое!

Он отходит, но не уходит. Слышу, как вызывает мне такси, пока я продолжаю сидеть, уткнувшись носом вниз. Меня раздирает на части от обиды. Я чувствую себя настолько униженной, что хочется сравняться с землёй, лишь бы никто меня не видел.

Демид молча дожидается такси в стороне, пока я привожу себя и свои мысли в порядок. Как только машина подъезжает, он подходит ко мне.

— Я поговорю с ним, слышишь?

— О чем? И зачем? — досадно усмехаюсь. — Он все сказал и сделал.

— Он никогда не поднимал руку на девушку!

— Значит, я для него существо без пола. Или же, ты просто высокого мнения о нем, — открываю дверь. — Всего хорошего, Демид, — прощаюсь и, не желая продолжать разговор, сажусь в автомобиль.

Добравшись до дома, открываю бутылку виски, ложусь на диван и начинаю пить с горла. Морально меня уже уничтожали, но физически я никогда не была так подавлена, как сейчас. Не в состоянии справиться с ураганом чувств и мыслей, я засыпаю.

Истошный женский крик, карие глаза и слезы. Необыкновенной красоты женщина с длинными, от чего-то, растрёпанными волосами плачет и пытается что-то мне сказать, но вместо слов, она начинает задыхаться, и я вижу страх в её глазах. Она тянет мне руку, с надеждой на помощь, и как только я протягиваю ей руку в ответ, мои глаза распахиваются.

С лёгкой отдышкой осматриваюсь по сторонам. Увидев стены знакомой квартиры, успокаиваюсь и, тяжело дыша, кладу голову обратно на подушку.

Я стала часто видеть гнетущие сны, но этот оказался самым тяжелым. Взгляд незнакомки заседает в самую глубь и не покидает меня ни через минуту, ни через несколько часов. Он преследует меня до глубокой ночи, пока в дверь не раздаётся звонок.

На пороге я встречаю папу и стыдливо убираю взгляд. Знаю, какой разговор мне предстоит пережить.

— Одна? — с трудом переступает порог дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, конечно. Проходи, — стараюсь разрядить уже напряженную обстановку между нами.

Родители не приезжают в эту квартиру и до сих пор не могут принять тот факт, что я здесь живу. Они старались убедить меня, что я поступаю неправильно, но было четно, — я все для себя решила.

— Ты ужинал? — спрашиваю, проходя в гостиную.