Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений - Бенно Тешке

которые сами основывали новые династии. В то же время французская монархия укрепила свою власть. Новый международный порядок характеризовался множеством королевских династий и иных феодальных акторов. В общем, отношения собственности объясняют конституцию, действие и трансформацию средневековых геополитических порядков. Различия в средневековой геополитической организации отражают властные отношения, дифференцированные различными формами сеньории – банальной, поместной и земельной, которые организовали общественные отношения эксплуатации и властные отношения внутри знати.

Теперь мы можем понять, почему неореализм и реализм не объясняет возникновение, воспроизводство и закат средневековых геополитических систем: поведение акторов во всех трех системах не было производной структуры-системы (анархии или иерархии) в неореалистическом смысле, но определялось на фундаментальном уровне (гео)политическим накоплением, опосредуемым межличностными феодальными связями и общей римско-католической культурой. Феодальные стратегии воспроизводства были совместимы с различными формами международной организации – имперской, индивидуализированной и королевской, пока главной единицей власти и производства оставалась сеньория. Политическое и геополитическое поведение фундировалось конфигурацией этих основанных на сеньории режимах собственности. Различные варианты формирования государства как на территории бывшей Франкской империи, так и за ее пределами обнаружили свой институциональный и «модернизационный» предел в сохранении и экспорте структур сеньории. Хотя территориальные границы феодальной Европы существенно расширились при переходе от Раннего Средневековья к Высокому и ее различные правители уже не объединялись единой имперской властью, социально-политическая организация не претерпела фундаментального изменения. Это означает, что несмотря на геополитический порядок Позднего Средневековья не был структурирован различием экономического и политического, новое укрепление королевской власти стало выражаться в начавшейся дифференциации внутреннего и международного. В определенном смысле феодализм сотворил мир по собственному образу. Но в совсем другом смысле он же создал сохраняющееся наследие европейской политической географии, разделенной по династическим линиям.

IV. Переходы и непереходы к новому времени: критика конкурирующих парадигм

1. Введение: возвышение Запада?

Заканчивая историю Высокого Средневековья, многие исследователи обычно переходят к началу истории «возвышения Запада». После кризиса XIV в., отмены крепостничества и постепенного преодоления феодальных пережитков соединение неумолимого возвышения средних классов с рациональной бюрократией в конкурентном, государствоцентричном контексте определяет траекторию развития Европы, которая радикально отличает ее от всего остального мира. В литературе по теории МО обычно принимается эта упрощенная версия геополитического перехода от Средневековья к Новому времени, согласно которой и феодальная геополитика, и проекты создания всеобщих империй были замещены нововременной системой государств, сложенной из территориальных суверенных государств. С данной точки зрения эти процессы начались после кризиса XIV в. и усилились в XVI и XVII вв., причем Франция обычно выделяется в качестве прототипа формирования нововременного государства.

В первой главе я критиковал теории МО за то, что они не могут адекватно объяснить формирование нововременной системы государств. Теперь нам нужно изучить три модели долгосрочного развития и перехода к «Новому времени», доминирующие в исторической социологии, и показать их место в попытках объяснения системного изменения в рамках теории МО. К этим моделям относятся: (1) модель геополитической конкуренции, (2) демографическая модель, (3) модель коммерциализации. В первой подчеркиваются конкурентные международные отношения эпохи позднего Средневековья; эта военная конкуренция привела к небывалому усилению и территориализации государств, стремившихся повысить свою боеготовность, результатом чего стало формирование нововременной системы государств. Во второй модели долгосрочная экономическая динамика Европы выводится из неомальтузианских демографических колебаний, управляющих распределением доходов и фазами роста/спада. В третьей модели торговля, рост городов, усиление международного разделения труда и подъем буржуазии рассматриваются в качестве долгосрочных причин, объясняющих рост влияния Европы внутри нововременной миросистемы. Все три теории имеют давнюю историю и время от времени перерождаются в разных обличьях. Моя идея, однако, состоит в том, что все три подхода в теоретическом отношении остаются недостаточными и, по существу, ошибочными описаниями развития в эпоху раннего Нового времени и перехода к Новому времени.

Общепринятые парадигмы теории МО, особенно те, что принадлежат к традициям реализма и неореализма, конечно, могли бы выступить против той мысли, что с началом Нового времени меняется именно глубинная логика международных отношений. Там, где нет изменения, нет и нужды в объяснении. Та модель «отсутствия глубинного изменения», которая господствовала во всей сфере теории МО, является, однако, дисциплинарной аномалией – странным плодом той отрасли знания, в которой отвержение истории принимается за научную строгость. Напротив, моя идея состоит объяснении различий в устройстве, действии и трансформации геополитических порядков. Эта идея основывается на допущении, что мы можем выделить и глубинную «генеративную структуру» международных систем, которой объясняются институциональные и поведенческие отличия, и «трансформативную логику», которой объясняются переходы от одной системы к другой. Значение теории общественных отношений собственности заключается в том, что она способна предложить теоретическое описание перехода к нововременным международным отношениям и объяснение процессов ранненововременного и нововременного формирования государств и, соответственно, генезиса европейской нововременной системы государств [81].

2. Модель геополитической конкуренции

Работы, в которых развивается модель геополитической конкуренции, появились за пределами теории МО, в исторической социологии. Ее возрождение в 1980-х годах в значительной мере стало ответом на так называемый «экономический редукционизм», внутренне присущий марксистской исторической социологии и особенно миросистемной теории Валлерстайна, которая не учитывала пространство геополитической конкуренции в своей попытке реконструировать общую природу и динамику нововременной миросистемы. Хотя более утонченные подходы стремятся объединить стратегическое взаимодействие как «отсутствующее звено» с внутренним развитием, чтобы доказать относительную автономию стратегического фактора, в общем, в трудах по геополитической конкуренции исследователи выдвигают последнюю в качестве первичного уровня детерминации, который должен объяснить формирование государств и отличия в этом формировании[82]. Хотя осознание проблемы системной трансформации в рамках теории МО заставило ее обратиться к подобным трудам, за этим не последовало никакой систематической критики ключевых предпосылок и содержательных выводов, сделанных в них [Hobden. 1998; Hobson. 2000. Р. 174–214; Hobson. 2002b][83]. Поэтому, если мы хотим показать превосходство теории общественных отношений собственности, нам следует совершить экскурс в более широкий контекст социальных наук и историографии. Далее я рассмотрю эти модели, применяя метод имманентной критики и показывая, почему они не могут выдвинуть связные и убедительные объяснения, которые опирались бы на их исходные предпосылки и решали бы ими же поставленные проблемы.

Военная логика формирования государства

Социологическая модель геополитической конкуренции базируется на теории государства Вебера – Хинце, а ее историографическими предшественниками можно считать прусскую историческую школу и особенно выдвинутую Леопольдом фон Ранке теорему о «первичности внешней политики». Основная идея этого подхода получила свое классическое выражение у Отто Хинце:

Если мы желаем выяснить связь между военной организацией и организацией государства, мы должны первым делом обратить внимание на два феномена, которые обусловили реальную организацию государства. Это структура общественных классов и