Феномен хищника - Норма Найт

Улавливая волну агрессии, мы не успели понять, кто на кого нападает, пока предатель не воткнул нож в спину автоматчика. Караульный без звука рухнул в песок, изменник подхватил оружие, передёрнул затвор.

Очередь от живота хлестнула по спящим, в тот же миг справа от меня раздалось короткое звонкое «та-так!!»

-ёб твою мать, почему без команды?! «Ты влево пять метров, ты вправо столько же!».

Пока рассредоточивались, занимали новые позиции, я уловила искреннее недоумение Одинокой.

-«Он своих убивал!» Вот, ты ж понимаешь, Робин Гуд выискался на мою голову.

-«Его «свои» – не наши. Ты сама их сейчас порешить хотела».

-«Ну да, вообще», – смутилась Волчица. Джессика констатировала:

-«Интуитивно-эмоциональная реакция».

-«Обострённое чувство справедливости», – добавила я. –«Ладно, Волчара, проехали, забей на это дело».

По крайней мере, стреляет девчонка совсем неплохо. Не зря, видать, на шишках тренировалась.

Посмотрим, может оно и к лучшему. Диспозиция изменилась – вместо шести полевых игроков в строю только двое. Таким составом они, скорее всего, вообще со своим «Титаником» управляться не смогут. Сейчас для нас главное, чтобы среди уцелевших оказался хоть один, соображающий в парусах.

Мужчины повели себя так, как я и ожидала. Тот, что походил на шофёра, обезьяной кинулся к оружию убитого изменника. Другой выживший неожиданно ловким перекатом добрался до второго ствола. Схватил автомат, рванул к себе… Не тут-то было! Ремень остался на шее мертвеца.

А рулевой лодки, благополучно вооружившись, уже неспешно приближался к здоровяку. Привыкнув полагаться на силу, тот тупо дёргал «калаш», заставляя подпрыгивать рыжую голову трупа.

-Ну что, блядь, – торжествующе процедил тщедушный предатель, наводя в живот…

Конечно, с такого расстояния мы не могли ни видеть деталей происходящего, ни тем более слышать слов. Всё это мы просто чувствовали, так раньше могла только Лариска.

«Ненормативная лексика и у деревенских, похоже, не изменилась», – отметила я, ожидая развязки. Изучив уже немудрёное устройство лодки, надеялась обойтись с управлением самостоятельно. Парус можно и не ставить – не спеша сплавимся по течению, нам ведь надо на юг.

Палец рулевого давил на спусковой крючок, но выстрела не было. Его предшественник сдуру успел расстрелять все двенадцать патронов из полупустого магазина.

Роли мгновенно переменились. Не поднимаясь с песка, амбал кинулся на противника, повалил наземь. Тощий вывернулся из-под него, словно угорь, но был вовремя схвачен за лодыжку. Лохматый крутнул, коротко сдавил пальцы – жертва заверещала, как заяц.

-Гнида! – выдохнул мститель, поднимаясь на ноги.

Предатель попытался передвигаться на четвереньках, приволакивая повреждённую ногу, но неожиданное ускорение, приданное мощным пинком в зад, бросило его на песок. Тяжело дыша и отплёвываясь, рулевой покрывался ледяным потом предсмертного ужаса.

«Предателю – смерть!» – гудели в голове голоса. Эта сцена стояла перед глазами Афанасия с тех пор, как они с Власом сговорились забрать груз и лодку. В детстве Афоня стал свидетелем казни – вся деревня собралась перед церковью. Люди хором кричали «Смерть предателю, смерть!» А потом в привязанного к столбу мужика, уже до неузнаваемости избитого и опухшего, полетели камни…

-Вставай, сволота, – презрительно пробасил Иван. –Глянь в глаза смерти. Перевернувшись на спину, изменник поднял дрожащие руки:

-Один ты не управишься с лодкой, – торопливо пробормотал он. –Убей меня потом, когда вернёмся…

-Нет. Афоня кое-как встал, боясь опираться на правую ногу.

-Ты погибнешь сам, потеряешь товар и лодку. Семья Данилы умрёт с голоду из-за тебя! Иван презрительно скривился, плюнул.

-То-то думал ты о его семье, когда убивал. Хуй собачий!

Левая рука верзилы сгребла холщовый воротник. Колени Афони подогнулись, трус рухнул в песок, кусок рубахи остался в ладони Ивана.

«Зачем Данила-лодкарь был такой удачник!» – подумал злополучный грабитель. Даже в собственном преступлении люди чаще всего обвиняют других…

-Иван! – раздался вдруг полуголос-полухрип. –Ива-ан!! Видать, не все четверо отдали Богу души, как мы не поняли сразу.

Молодой силач обернулся, шагнул на зов умирающего. Убийца, молясь всем богам, словно паук, быстро пополз обратно к трупу подельника. «В его карманах должны быть патроны!»

Ну ладно. Наш выход.

-«Джес, держи их на прицеле и слушай меня». Вместе с Волчицей с разных сторон двинулись вниз.

-Стоять, не двигаться!!!

Командирский голос – штука весьма полезная. Я порадовалась: оказывается, у меня неплохие голосовые связки. Оба «клиента» замерли, едва заглянули в стволы.

«Вот, значит, кто Власа-то порешил!» – сверкнула догадка в башке Афанасия. Я ухмыльнулась ему в лицо:

-Смерть предателю!

Белый, как мел, задохлик обессилено растянулся на песке, разбросав в стороны руки. Проверила карманы второго – и правда, с десяток патронов нашлось. Сгодятся.

Ухватив мерзавца за волосы, ленточкой связанные в «конский хвост», потащила его к остальным. Афоня взревел – больно, начал перебирать конечностями. Так и мне полегче.

Качок поддерживал голову смертельно раненого. Мутнеющие глаза с трудом сфокусировались на пособнике убийцы. Х-гх… – в последний раз выдохнул Данила, захлёбываясь кровью. Он хотел увидеть смерть предателя. Не успел.

Иван, наконец, разглядел, что перед ним всего лишь две сопливых девчонки. Правда, вооружённые, но…

-Кто такие, чего надо?!

-Будешь выёживаться – пристрелю, – скучным голосом пообещала я, глядя ему в правый глаз. –Такое дело, что по пути нам с вами, ребятки. А поплывём вместе, либо вы тут останетесь…

-«В том или ином качестве», – додумала за меня Джессика.

-… от вас самих зависит.

-Я – кормчий, без меня не управитесь! – нервно сообщил Афоня, пожирая глазами мой автомат. Выхватить мечтает. Ну-ну…

-Ты, блядь, предатель! А предателю – смерть!! – быком заревел Иван.

-«Волчица, успокой его, пожалуйста», – мысленно попросила я. Она искоса глянула на здоровяка, тот враз замолчал, сник, опустив плечи.

-«Девочки, за вещами сходите, а? Я тут орлов посторожу». Кивнув, Одинокая полезла наверх, туда, где пряталась Джессика. «За мужиками, видать», – Иван проводил глазами удаляющуюся спину.

Я отошла в тенёк, прислонилась к выпуклому борту лодки. Никак не понять, от каких судов эти алюминиевые корпуса, но на долгом веку вытерпеть им пришлось изрядно.

Обозревая диспозицию, невдалеке прошла по песку крупная ворона. «Скоро будет чем поживиться», – явно думала птичка, чуя свежего жмура.

Растрёпанный бугай, почёсывая бороду, угрюмо разглядывал мой автомат, явно с теми же намерениями, что и Афоня.

«Однако, пока до неё доберешься, чего доброго и вправду пристрелит. Вон, зенки какие лютые, прям что твоя рысь… И до чего чудная – волосья то ли вообще не растут, то ли как-то хитро обрезаны. Чем это можно так коротко волосья обрезать? Одёжа странная, в жизни такой не видал. Обувка ещё диковинней…»

* * *ДЖЕССИКА

Включив механический предохранитель, я повесила тяжёлый автомат на плечо. Волчица была уже рядом, мы отправились к Лариске и нашим мешкам.

Беспокоясь за Дик, оставшуюся в компании двух непредсказуемых кантри, я мысленно попросила наследницу ведуньи присматривать за ситуацией. Чтобы, в случае чего, успеть своевременно вмешаться.

-«Конечно», – ответила девушка. –«Мой внутренний взор постоянно обращён на них».

Мешков четыре, а нас двое, крыса не в счёт. Одинокая взяла себе самые тяжёлые – что несла Диксон. Мне в качестве добавочного груза достался багаж Волчицы, рюкзак из самодельной ткани, вряд ли более лёгкий, чем каждый из Диксоновских. Охотница отдала его, чтоб я не подумала, будто она выбирает полегче.

Лариска налегке устремилась вперёд, а я, пошатываясь под тяжестью мешков и автомата, последовала за бодро вышагивавшей Волчицей. Её мускулистые ноги, без сомнения, были способны и на большее.

Всё-таки, судя по состоянию тела, меня довольно долго держали в тюрьме. И если б не Шейла, может, я до сих пор оставалась бы там. Садиста-следователя, высасывавшего из меня жизнь по капле, словно паук из мухи, волею судеб ненадолго услали куда-то в assignment[65]. Оставшаяся за него Шейла тут же оформила высылку: с точки зрения следствия я была абсолютно бесполезна, из мозгов давно вытянули всё, что можно. Как я ей теперь благодарна! Ну ладно, хватит про гадости. Подумаю-ка лучше о чём-нибудь приятном.

Юная лесовичка, как выяснилось, имела в своём арсенале неожиданное для меня оружие: предмет, способный соединить двух любящих женщин. Конечно, в таунах для изготовления подобных вещей используют гибкие упругие полимеры. Но изделие Одинокой было с такой любовью вырезано и так тщательно отшлифовано, что даже чересчур твёрдый материал не сделал его менее приятным.