Украденная ложь - Монти Джей

начала забывать.

Я напрягаю глаза, чтобы видеть в темноте, пытаясь отыскать Лиру и одновременно безопасно выбраться из этого лабиринта. Туман и крики уже достаточно дезориентировали мои органы чувств, а теперь еще и вопиющая музыка, от которой начали вибрировать стены Лабиринта. Никаких слов, только диссонирующие аккорды, сигнализирующие о надвигающейся судьбе в моем будущем. Она звучит как мотив, играющий на карусели, чтобы привлечь людей яркими красками и кружащимися лошадьми.

Я думаю, это просто шутка, которую старшеклассники разыгрывают с младшими учениками. Вот и все.

— Лира! — снова пытаюсь я, но ничего не слышу в ответ.

Звук громкого удара достигает моего уха, я бросаю взгляд вправо и вижу тонкий черный цилиндр, который только что начал извергать ярко-красный дым из верхней части. Он течет и пузырится, распространяясь вокруг меня густыми волнами. Начав с ног и поднимаясь вверх по телу.

Я не жду, пока он продолжит обвивать меня. Я двигаюсь вперед, вытянув руки перед собой, как прославленная мумия.

Тук. Тук. Тук.

Еще больше дымовых шашек пролетает через верхушки живой изгороди, приземляясь в случайных местах вокруг меня. Дым застилает мне зрение, полностью окутав меня тревожным ярко-красным цветом.

Ужас охватывает меня, волоски на затылке встают дыбом. Мое сердце стучит в ушах, а глаза горят от раздражения.

Я не боюсь и не пугаюсь.

То, что я чувствую, выходит за рамки бесполезного существительного.

То, что я чувствую, это осязаемая, живая сила, которая подкрадывается ко мне, как голодный зверь. Она вгрызается в мою сырую плоть, разрывая меня на части, пока не сможет полакомиться обездвиженным сердцем в моей груди.

Я больше не могу контролировать свои руки, они дрожат.

Кашель наполняет легкие, я бесполезно размахиваю руками, чтобы прогнать дым из поля зрения. Все как в тумане, все вращается слишком быстро. Я стою несколько мгновений, мой желудок сжимается, я закрываю глаза, желая снова стать маленькой. Мне хочется вернуться домой, в Техас, и найти утешение в объятиях отца. Позволить ему защитить меня.

Я думаю о своем отце и о том, как он воспитывал меня, чтобы я была сильнее этого. Храбрее, чем девушка, падающая к ногам тех, кто полон решимости сбить ее с ног. Он показал мне, как украсть богатство прямо у них из-под носа. Научил не бояться ночных ухабов. Потому что я и была этой кочкой в ночи.

Прерывистое дыхание касается моих губ, мой фонарик освещает лишь клубы дыма перед моим лицом. Я прислушиваюсь к звукам криков, к тому месту, откуда доносятся голоса, если я смогу направиться в их сторону, это выведет меня из этого лабиринта.

— Лира! — задыхаюсь я, надеясь, что мой придушенный голос кого-то насторожит.

Я засовываю ключ в карман, сую фонарик в рот и, держа его зубами, срываю с себя пуловер, затем бросаю его на землю.

Черная майка прилипает к моей коже из-за пота, струйками стекающего между грудями на живот. Я выравниваю дыхание и, пытаясь унять панику, двигаюсь к выходу.

Вот тогда-то я и слышу тихий смех.

Мрачную, скрытую усмешку, от которой у меня напрягаются мышцы. Они заставляют меня быстрее двигать ногами. Зная, что что-то близко. Они близко, а я заперта здесь вместе с ними. От угрожающей ауры этого звука у меня панике трясутся поджилки. Отголоски смеха отдаются в моей груди, гудят в голове.

Мотив карусели крутится быстрее, становясь все громче и громче с каждым шагом вперед.

Я чувствую дуновение ветра позади себя, целомудренное прикосновение к моей пояснице, но обернувшись, вижу лишь еще больше дыма. Еще одно прикосновение руки к моей левой ноге заставляет меня снова обернуться. Они совсем рядом. Прямо за стеной дыма, прячутся, играют. Я кручусь и отворачиваюсь, пока они касаются моего тела.

Я застреваю в ложной реальности. В призрачной игре, в которой не хочу участвовать. Мой желудок бурлит, разум плывет, а они гогочут и прижимаются ко мне. Появляются и исчезают в тени.

Они везде и нигде одновременно.

За ними невозможно угнаться.

— Какого хрена вам нужно?! — кричу я, сытая по горло этими играми, уставшая от мучений в кошки-мышки. Мой фонарик направлен прямо вперед, а моя грудь вздымается и опускается от гнева.

— Чего вы хотите?! — снова кричу я.

Снова смех, мой фонарик ловит проблески их лиц по мере того, как они подходят все ближе и ближе. Они идут бок о бок, их широкие плечи двигаются синхронно друг с другом. На крайнем слева — клоунская маска, на том, что посередине, — лицо Билли из «Пилы», а на последнем — простая белая маска, у которой на месте глаз течет кровь.

Они приближаются ко мне, и к горлу подступает тошнота. Я пячусь назад, пока не натыкаюсь на что-то твердое. Уверена, что именно так и чувствуешь себя в аду. Тот, что в белой маске, самый высокий, берет меня за косу, растирая ее между большим и указательным пальцами.

Я остаюсь неподвижной, а он наклонялся ко мне, прикасается носом своей маски к моим волосам и отчаянно громко вдыхает.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я хриплым, надсадным голосом.

То, что я считала частью лабиринта, начинает двигаться позади меня. Я отступаю от него, только чтобы шагнуть ближе к другой фигуре. Мне некуда бежать, я ничего не могу сделать, чтобы помешать его рукам обхватить меня. Он заслоняет мне рот ладонью и прижимается ко мне своим твердым телом.

Тот, кто скрывается в тени и есть дитя ночи. Даже в маске я знаю, кто он. Я чувствую его.

Я готовлюсь закричать от стоящего передо мной ужаса.

— Твой страх. — Его звериный тон громко звучит над музыкой и суматохой. Я рыдаю в его большую ладонь и чувствую вкус кожи.

Передняя часть его маски касается моего носа. Я перемещаю глаза, чтобы разглядеть черно-белый череп на верхней части его лица. Часть, где должны быть губы, скрыта толстым черным респиратором, который искажает его голос.

— Твое молчание, — продолжает он.

Запах пластика и дыма почти непреодолим, но не так силен, как лежащий в основе аромат гвоздики и черной магии. Адреналин течет по моим венам, как жидкое золото. Каждое нервное окончание возбуждается, каждый атом дрожит от энергии. Я жива.

Я в руках смерти и чувствую себя чертовски живой.

— Правда, — он хмыкает.

Какая правда?

Что он кровожадный сукин сын? Я могу уже сказать ему это.

Рука Алистера обвивается вокруг моей талии, притягивая меня ближе, если это возможно, и затрудненные звуки его дыхания сквозь маску заставляют меня дрожать. Я съеживаюсь, когда его темные глаза проникают в