Дикая птица - Елена Кондрацкая

видала твою матушку. Так вот, разит от вас одинаково.

— Но в прошлую нашу встречу…

Сэнгэ отмахнулась и сняла передник.

— Тогда мне было интересно поиграться, но теперь, малютка, мне не до игр.

Есения цыкнула и скинула капюшон, щёки её горели румянцем, золотые кудри упали на плечи.

— Зачем ты позвала меня? — проговорила она недовольно, озираясь по сторонам и переминаясь с ноги на ногу. Ей явно было неприятно находиться в кровнице.

— Три месяца назад я оказала тебе услугу, — Сэнгэ возвела глаза к потолку и прищурилась, будто старательно вспоминала события прошлого. — И ты, малютка, обещала мне, что меня твои тёмные делишки не коснутся. Так?

— Так.

— Тогда какого чёрта мои пороги теперь обивает Сокол? — рявкнула Сэнгэ и швырнула передник на пол.

— Не понимаю, — Есения скрестила руки на груди.

— Не понимаешь? — Сэнгэ хмыкнула. — Знаешь, почему я помогла тебе убить Еля и позволила его сердце?

Есения пожала плечами, Сэнгэ бросила на неё презрительный взгляд и продолжила:

— Он мне очень сильно насолил. Хотел занять моё место и возглавить общину. А знаешь, как? Натравить на меня Гвардию. Он знал, где я прикапываю снедок, с которыми… перестаралась.

— А я здесь причём?

— Ты обещала, что за его убийство никто не возьмётся, что ни одна не приведёт ко мне, — зашипела упырица направляясь к Есении.

Та попятилась и вскинула руки, защищаясь.

— Я всё устроила. Мои люди заплатили Воронам, и те бросили дело.

— Тогда объясни мне, что тут вынюхивал Сокол? Пришёл ко мне на днях, расспрашивал про Еля. Интересовался, не мог ли Ель знать что-то, за что его пришлось бы убить? И если это были наши внутренние разборки, понёс ли кто-то из упырей наказание? Мне не нужны проблемы с Гвардией, Есения. И уж поверь мне, если меня потащат на плаху, ты отправишься следом.

Есения нервно укусила себя за большой палец, и отвела взгляд. Сэнгэ не торопила её с ответом, она шумно выдохнула и отправилась обратно к прилавку, подобрав по пути передник с пола.

Есения прошлась вдоль стены. Поднятые от напряжения плечи почти касались мочек маленьких аккуратных ушек. Каблучки кожаных туфелек громко стучали по полу. А Сэнгэ слышала, как в такт им колотится сердце Есении.

Вдруг Есения остановилась и решительно посмотрела на Сэнгэ.

— Что это был за Сокол?

— Обычный Сокол, — пожала плечами Сэнгэ. — Красный кафтан, рыжие волосы, серьга в ухе…

— Зовут его как? — нетерпеливо бросила Есения.

Сэнгэ на мгновение задумалась.

— Финист, кажется.

Есения кивнула.

— Я о нём позабочусь. Если явится сюда раньше, чем сама разыщу его, отправляй ко мне.

— К тебе? — не поверила Сэнгэ.

— Неси перо и пергамент. Оставлю ему послание.

***

Прислуга жила в царском тереме, в западном его крыле, которое начиналось с огромной кухни и в целом выглядело гораздо скромнее остальной части Царских Палат. Стены здесь не украшали росписи, не было ни золота, ни ковров, а витражи на окнах встречались только с той стороны, которая смотрела на город.

На кухне кипела работа — царю готовили завтрак. Воздух кипел паром, оркестром звенели тарелки и горшки, умелые руки поваров замешивали тесто, стучали половниками по котлам, а ножами — по разделочным доскам. Все были так заняты работой, что даже не заметили, как Рогнеда заглянула на кухню, постояла в проходе с минуту и прошла дальше по узкому коридору. Духота и жар с кухни заполняли его и не могли найти выхода — все окна были закрыты.

У Рогнедыы тут же разболелась голова, а желудок неприятно сжался. Она замедлила шаг и закрыла глаза, чтобы немного прийти в себя, когда на неё кто-то налетел. Низенькая светловолосая служанка вскрикнула и выронила из рук полотенца. А Рогнеда едва успела схватиться за стену, чтобы не упасть.

— Госпожа, прошу прощения! Мне стоит быть более внимательной, — запричитала служанка, неловко кланяясь и подбирая полотенца.

Рогнеда провела рукой по лицу, будто снимая с него невидимую паутину, которая мешала сосредоточить взгляд на служанке.

— Ничего страшного. — Рогнеда улыбнулась. — Я кое-кого ищу. Служанку, она омывала на днях ноги царю, а он её выпорол. Рыжая такая.

— Вера! — воскликнула служанка. — Ох, да, натворила она дел, конечно, да ещё и плакалась потом, что несправедливо её царь...

— Где её найти? — У Рогнеды не было ни сил, ни настроения выслушивать её болтовню.

— Уехала. Отпросилась у главной служанки на три дня. У неё мать болеет, старуха стала совсем плоха, говорит, что может, схоронить её придётся скоро. Мать-то её тоже в царском тереме всю жизнь…

— Где она живёт?

— Так в деревне, за городом, сразу за северными воротами. — Служанка махнула рукой куда-то в сторону окна. — А она что-то натворила, что ты её разыскиваешь, госпожа?

— Нет, — бросила Рогнеда и направилась к выходу. Отлично, хоть выйдет на свежий воздух. Возможно, лёгкая поездка не помешает. Обернётся за час, заодно взбодрится.

Когда она поравнялась с кухней, навстречу вышла Власта. Советница выглядела уставшей. А Рогнеда заметила, что в её пепельных волосах появилась яркая седая прядь. Она шла ото лба и ныряла в тонкую косу без ленты. Пока царь отдыхал, пировал и занимался любовью, Власта работала не покладая рук и не жалея себя. Насколько знала Рогнеда, так было всегда. Это в советнице ей и нравилось — Власта будет крайне полезна, когда Рогнеда взойдёт на престол.

— И закупите больше мяса! Король Вегейр обожает свинину, — бросила Власта кому-то на кухне, но тут заметила Рогнеду и удивлённо вскинула пепельные едва заметные на лице брови. — Рогнеда?

— Здравствуй, Власта. — Рогнеда кивнула. — Слуги совсем разленились, что ты сама на кухню ходишь?

Советница добродушно рассмеялась и махнула рукой.

— Когда дело касается важных гостей, лучше за всем приглядывать самой. — Она покачала головой. — Пусть Северные Земли — наши верные союзники и родственники, но когда дело касается пиршеств Радомир с Вегейром — худшие соперники. На прошлый наш визит в Северные Земли Вегейр забил целое стадо оленей и устроил огненное представление. Радомир теперь считает своим долгом его переплюнуть. — Власта вздохнула, посмотрела на Рогнеду и многозначительно добавила. — Мужчины.

Рогнеда улыбнулась, похоже, она ещё много не знала о царской семье.

— Я не