Время колокольчиков - Илья Смирнов

Я с ужасом осознаю, насколько меньше стало таких мест с Сашиным уходом.

232

ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО

Неутомимый Пит Колупаев перебрался из Подольска в Москву, и не куда-нибудь, а в Парк культуры Горького, где решил ознаменовать открытие теплого летнего сезона грандиозным съездом малоизвестных периферийных команд в Зеленом театре. Билеты катастрофически не расходились. В счастью для энтузиастов фестиваль запретили, не дождавшись, пока он позорно рухнет сам собой. Те группы, которые успели добраться до Москвы, выступали бесплатно среди достаточно равнодушной толпы, гуляющей в парке Горького, и все причастные к мероприятию могли по-прежнему чувствовать себя героями.

А будущие герои вышли на арену первой общесоюзной политической кампании -- по выборам (хотя это было по сути назначением) делегатов XIX партконференции. В условиях обострения борьбы разных группировок и кланов номенклатурные связи ослабевали.

И когда НМЦ, арендовавший для концертов рок-лаборатории Малую арену Лужников, оказался не в состоянии обеспечить реализацию билетов, Москонцерт перепродал аренду на эти дни Свете Скрипниченко. Братьев по классу продал. А классовый враг Света моментально выписала в Москву абсолютно "невъездные" АЛИСУ и ТЕЛЕВИЗОР.

На Пушкинской площади у "Известий" происходил одни из первых, робкий и жалкий политический митинг. В Лужниках тем временем тысячи крепких парней мощным ревом приветствовали каждую чеканную формулировку новой прокурорской речи Михаила Борзыкина - "Надо спешить!", где он расставил по местам всех, кого боялась назвать своими именами пресса и митинговые ораторы: от гоп-ников и "Памяти" до "седовласого Кузьмича", пребывавшего той весной не на пороге пенсии, а на вершине власти.

Спи, Сталин.

Эта машина всех нас раздавит.

Нет никаких гарантий.

Зверь все еще жив.

Нам надо спешить, спешить, спешить!

Если бы Миша показал, куда надо спешить -- тысячи пошли бы, не раздумывая. Так и случилось в Ленинграде, когда накануне VI фестиваля у рок-клуба отняли арендованное помещение Зимнего стадиона -- Борзыкин собрал толпу и повел ее на Смольный. Революционеры прошли

233

пол-дороги, когда появились представители власти: "Все в порядке! Помещение ваше!" Героями этого фестиваля стали, как ни странно, гости: ЧАИ-Ф, КАЛИНОВ МОСТ и харьковская группа ГПД, возглавляемая тем самым Александром Чернецким, которого год назад отловил на вокзале в Риге Яхимович. Только новые его песни были совсем отчаянные. Так же как последняя программа ДДТ.

t

Я вчера похоронил корешка, А он, подлец, да помирать не захотел. Корешок растет живехонек в земле. А я где?

Вечный смутьян Задерни прочел со сцены письмо к партконференции, подготовленное идеологами из "Урлай-та" и РИО. Его приняли как на казачьем кругу. "Любо ли, атаманы молодцы?" - "Любо!" На всякий случай заметим, что документ был и серьезнее, и радикальнее подготовленных к конференции речей: он начинался с благодарности Горбачеву за все, что тот сделал, и предлагал, среди прочего, рыночную экономику, отмену сухого закона, полное и немедленное уничтожение "стратегического ядерного оружия, поскольку оно представляет собой средство не самообороны, а самоубийства" и роспуск комсомола, "окончательно исчерпавшего доверие молодежи". Поскольку при отправке этого письма на конверте поставили мой обратный адрес, через некоторое время после окончания конференции я получил бумажку из райкома партии. Меня вежливо поблагодарили за предложения, которые "будут учтены". Что ж -- гак оно в конечном итоге и получилось.

Только пока Задерни читал манифест, Зимний стадион штурмовали желающие попасть на АЛИСУ без билета. Обидевшись на тех, кто их не пускал, "новые рокеры" забрасывали вход в зал камнями, нанося увечья ни в чем не повинным людям. Это были те самые гопники, от которых мы защищали свой храм. Только вошли они совсем в другие двери.

А в рок-клубе готовили новый номер журнала "Рокси", включавший, помимо прочего, гадкую сплетню об обстоятельствах гибели Башлачева. Мы с Бурлакой, заранее познакомившись с текстом, отловили в сквере у Зимнего стадиона одного из редакторов: "Как можно это печатать? Ты же знаешь, что это ложь". "У нас плюрализм" -- отвечал он.

Летом из разных городов поступают новости: на концертах звезд залы иногда оказываются пустыми. В Москве многие из тех, кто не пропускал ни одного сэйшена и готов был ехать за город на электричке в любую погоду ради

234

Смутьян Задерий -- НАТЕ. Фота В.Иванова

235

встречи с неизвестной группой, теперь не торопятся покупать билеты на известные: "скучно", "одно и то же". "Урлайту" впервые предъявляются претензии по поводу "Рок-хроники" -- концертных репортажей и новостей из жизни групп: "Не много ли места вы под это отводите?"

ПУСТИТЕ ДУНЬКУ В ЕВРОПУ

Впрочем, музыкантов и рок-клубовских администраторов эти новости не настораживают, как и то, что "ласковые май" выходят в хит-парадах на первые места. Они нашли себя -- за границей. Оказывается, одна поездка, даже если на концерт придут пять человек, может обернуться выгоднее месяца утомительного общения с толпами "урлы", которая все равно ничего не понимает в настоящем искусстве. Лишь бы найти мецената, который оплатит дорогу.

Однако восстановление связей с "метрополией" вовсе не оказало на наш рок ожидаемого благотворного воздействия. Во-первых, в начальный период перестройки контакты с Западом были в значительной степени монополизированы. В столице, например, ими ведали рок-лаборатория (для нее "внешнеполитическая" деятельность становится основной после того, как концертная монополия приказала долго жить) и Центр Стаса Намина. Хотя Намину стоило бы простить его грехи уже за то, что он ввозил в страну настоящую западную музыку, повышая тем самым культуру аудитории, а не только торговал суррогатами, как С. Лисовский, А. Разин, А. Литягин и другие нувориши нашего полукрепостнического недокапитализма.

Ленинградский вариант представляла Джоанна Стинг-рей. Хорошо помню, как на мемориале А. Башлачева (о котором разговор еще впереди) эта дама собирала у музыкантов подписи под "телегой" (в данном случае уместно именно жаргонное наименование) против своих соотечественников, появившихся в зале с видеокамерой. Мне и раньше казалось, что Джоанна (в отличие от Сидни Лаупер) -- скорее советская певица, чем американская (надеюсь, читатель поймет, что я имею в виду) -- но тогда пришлось убедиться, что предприниматель она тоже "нашенский". Таким образом, "свободные" западные контакты долгое время

236

были вовсе не свободными, а ставили музыкантов в зависимость все от той же силы, которая заправляла в Мин-культуре, на "Мелодии" и в ЦК ВЛКСМ.

(Кстати, как вы думаете, к кому приезжала делегация "Гринпис" с участием А. Ленокс, П. Гэбриэла, Д. Бирна в 1989 году? К "зеленым"? К "Семипалатинску -- Неваде"? К рокерам? Нет. К т. Сухорадо на "Мелодию").

Другая причина глубже и печальнее. В страны, где не знают русского языка, наши ребята с их музыкальным и сценическим уровнем приезжали отнюдь не в качестве музыкантов. За немногим исключением они появлялись там в унизительной роли поющих матрешек с этикетками "Мэйд ин перестройка". То же относится и к большей части наших авангардистов разных жанров, профессиональных демократов и прочих завсегдатаев Шереметьево-2, которые по справедливости должны были бы переводить Горбачеву не менее 50% своей валютной выручки. Ложное положение скорее развращает их, нежели образовывает. Можно вспомнить характерную для американской литературы фигуру индейца-забулды-ги, который уже оторвался от своей традиционной культуры, но так и не приобщился к европейской, поскольку не нашел в ней для себя места (разве что в углу грязного бара).

Нет никакого парадокса и в том, что иные города, активно посещаемые иностранцами, от этого не облагораживаются, а напротив, оскотиниваются до крайности: например, моя родная Москва. Горе городу, где профессии холуя, тусовщика и шлюхи становятся массовыми.

Так что волшебные слова "Пустите Дуньку в Европу" принесли счастье только тем, кто не стеснялся их громко и внятно произносить. И я подымаю свой бокал самодельного "кьянти" из черноплодной рябины за группу "Gorky Park" ("Парк Горького").

У СОСЕДЕЙ

Теперь расскажу, как складывались отношения с соседними жанрами, благо по улицам столицы и даже из города в город можно было перемещаться без ведома Госконцерта, "Межкниги" и иных контор (в ходе борьбы за суверенитет эта недоработка постепенно исправляется). Литера

237

турный мир устами Вознесенского откликнулся на появление Гребенщикова, поставив его в редакционном врезе "Огонька" к статье Вознесенского через запятую с Игорем Николаевым*. Согласился он и с существованием поэта Башлачева -- но только после его смерти, причем те же самые редакции, которые отвергали Сашины стихи и даже вычеркивали фрагменты из обзорных статей, легко и непринужденно включились в траурную церемонию. Как заметил Градский, "здесь охотно венчают героев -- но в 'могилу сперва упекут". Театр, за исключением Иркутского ТЮЗа, о котором я уже писал, склонялся к утилитарному использованию рок-музыки в "молодежных спектаклях", начало чему положил еще в 76-ом году В. Спесивцев, когда включил в "Ромео и Джульету" музыку Элиса Купера.