Неизведанный Гиндукуш - Макс Эйзелин

Все еще мало точек опоры для ног и захватов для рук. Его движения напоминают движения змеи. Это единственный способ преодоления скальной поверхности, с помощью которого можно здесь чего-то достигнуть. Вытянувшись, ему удается ухватиться за край гребня. Ничего не помогает, порода крошится, и пальцам не за что держаться. Визи поднимает голову рывком, бросает верхнюю часть туловища через край гребня и... мы видим только беспомощно барахтающиеся ноги. Мгновение ― и Визи выиграл игру; уставший, сидит он на гребне. Это были тяжелые пять метров. Да, Уруп! Мы думали тебя покорить очень просто! Тебя, «только» пятитысячника. И как легко ты при всем этом мог бы стряхнуть нас с себя...

Для Симона и меня это ключевое место значительно проще. Нас страхуют сверху, поэтому мы можем себе позволить больше, чем впереди идущий Визи. Тем не менее мы тоже не особенно пытаемся лазать. Подтягиваемся ― и «раз, два ― взяли!». Этот злостный скальный участок казался нам довольно коротким и безобидным. Ведь всего «только пять метров»...

На гребне нам троим тесно. Мои два товарища едва умещаются на крохотной площадке, и мне приходится сразу же по ребру гребня лезть вверх. Вскоре гребень становится шире, а лазанье на несколько категорий проще. На этом гребне самая своеобразная скальная порода, по которой можно вообще еще идти. Скальные глыбы состоят из тончайших, как слюда, пластин сланца. Достаточно наступить ногой или чуть надавить рукой, чтобы обломать верхний хрупкий край гребня! Вершина представляется нам как пачка сожженных газет, которая распадается от малейшего дуновения.

После двадцати метров лазания я стою под вершиной. На высочайшую точку мы хотим взойти все одновременно. Подходят Симон и Визи ― и вот наконец мы на вершине.

Высотомер показывает 5650 метров. Тем самым подтверждается, что оценка высоты, данная поляками, близка к истине.

Мы рады, что находимся здесь, на вершине дикого «черного» Гиндукуша, местное название которому Кохи-Уруп. Я поздравляю своих спутников с их второй Гиндукушской вершиной и бесконечно рад, что и я тоже покорил одну вершину.

На площадке гребня под нами видим Змарая. Приветствуем друг друга и машем руками. Для него, видимо, было весьма тяжело наблюдать за нашим лазанием по предвершинной стене. Хвала небу, что оно было все таким же голубым и безоблачным, и мы с чистой совестью могли оставить Змарая там, внизу. К сожалению, и флаг Афганистана остался с ним, поэтому мы поднимаем над гордой вершиной Урупа только наш швейцарский флаг. В южной стене находим несколько плит для сооружения тура, которые в поте лица поднимаем сюда.

Здесь, наверху, устраиваем, кажется, самый приятный отдых за всю жизнь. Похожая на сожженные газеты порода способствует этому. Лежим как на мешках с мягкой листвой. Тепло, клонит ко сну, а приятный легкий ветерок обдувает наши головы. Не удивительно, что мы в такой удобной обстановке позволяем себе забыться запоздавшим послеобеденным сном. Правда, слово «сон» было бы восточным преувеличением, но все же мы дремлем, полузакрыв глаза. Сквозь ресницы с восхищением смотрим на все горные великаны от Арганда до Кохи-Кишм-хана и Нушак. Прямо перед нами возвышается вершина Шах со своими блестящими в солнечных лучах ледниками и ледовыми гребнями. Прошло только четыре дня, как Визи и Симон с Виктором стояли на ее вершине. Особенно хороший вид открывается перед нами на вершины, окружающие ущелье Лангар. Подтверждаются результаты нашей тогдашней разведки. Как вершина Лангар, так и «Зворник» с этой стороны, видимо, очень трудны и исключительно опасны. Кругом готовые к падению ледовые башни.

Нехотя покидаем удобное место. Мы еще долго могли бы лежать здесь, наверху, но нас страшит спуск. Даже в «безвременной» Азии время все же течет и затянуть спуск до ночи не особенно привлекательно. Осторожно, как по стеклу, балансируем вниз по гребню. Через сложный камин с его негодными точками опоры спускаемся по веревке. Затем очень осторожно ползем дальше, чтобы не выломить из стены опору или зацепку. Уруп хочет, чтобы к нему прикасались только в лайковых перчатках. Кто непочтителен, тот подвергает себя опасности быть безжалостно раздавленным в его глотке.

Несмотря на долгое ожидание, Змарай в хорошем настроении, и все вместе мы спускаемся в вечерних лучах солнца к зазубрине. Длительный отдых мы уже не можем себе позволить, иначе не дойдем при дневном свете до базового лагеря. Последний взгляд на семитысячник на западе и на нашу вершину, где, как маленькое красное пятнышко, различаем наш вымпел, а затем спускаемся по веревочным перилам через крутую осыпь.

Громадными прыжками скачем вниз, в ущелье, и намного быстрее, чем ожидали, приходим в базовый лагерь.

У Виктора и Ханспетера очередной визит вежливости. Это двое мужчин из Арганда, которые не могут дождаться, чтобы приступить к переноске наших грузов. Они специально поднялись, только чтобы спросить, действительно ли мы нуждаемся послезавтра в их услугах. Все остальные носильщики наготове внизу, на коше, ждут, чтобы не прозевать обусловленный срок. Так как посланцы все равно сегодня спускаются на кош, передаем с ними, чтобы носильщики поднялись завтра утром. Таким образом, мы выигрываем день, который на Арганде может нам пригодиться. Захватив пустые консервные банки, оба наших друга уходят незадолго до наступления темноты.

С ЯКОМ ЧЕРЕЗ ЛЕДНИК

Спозаранку мы уже начинаем упаковывать все наши вещи. Скоро придут носильщики, а мы даже не начали подготовку тюков для переноски!

Быстро проглатываем импровизированный завтрак и приступаем к работе. Чтобы сэкономить время на хлопоты со взвешиванием, в этот раз заполняем ящики и барабаны на глаз. Нужно следить, чтобы хрупкие вещи не попали под тяжелые консервные банки и чтобы все оставшиеся пустые места были заполнены легким упаковочным материалом. Иначе все можно раздавить и попортить.

Уже пришли первые носильщики. Они сидят в терпеливом ожидании на освещенных солнцем камнях или помогают нам в хлопотах, всегда присущих поспешному выходу. «Поспешность ― дело шайтана», ― говорят таджики. Но если мы еще сегодня хотим прийти в новый базовый лагерь у подножия нашего семитысячника на той стороне ледника, то у нас нет другого выхода, как стать союзником шайтана, созданного, согласно преданию, аллахом из огненного дыхания пустыни.

После трехчасовой работы наконец все готово. Чаны, ящики, барабаны и мешки привязываем шнуром или веревкой к спине ― и поход через ледник начинается. Конечно, люди Вахана не могли примириться с мыслью, что им придется идти без вьючных животных. Один як тоже должен был встать в строй, и теперь он стоит в середине лагеря и сопит. Я сильно сомневаюсь, может ли этот лохматый четвероногий пройти через ледник, причем не через ровное, как стол, фирновое плато, а по осеннему, вытаянному Гиндукушскому леднику с твердым синим льдом и острыми как нож столбиками «снегов кающихся». Мы ведь это все знаем и поэтому советовали этим добрым людям не брать с собой животных! Но теперь як тут, и пусть упрямые горцы сами расхлебывают кашу, которую они заварили. Я не вижу другого выхода, как отправить обратно в долину одного носильщика с этим яком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});