На краю Вселенной - Игорь Марченко

Мне досталось место у окна. Полуметровой толщины стекло из органического кварца повышенной тугоплавкости было мутноватым, но обзору не мешало. Проведя быструю перекличку и убедившись, что все на своих местах, бугаи плотно закрыли двери и расселись в креслах рядом с нами. Поезд без единого толчка или вибрации набрал в развороте скорость и помчался к вратам. Некоторые заключенные по привычке стали доставать стражей разными подколками типа: где горячий чай и свежее белье? Но когда один из стражей кулаком размозжил голову одному из аргониан, все шуточки враз прекратились. Видок у трупа был еще тот, скажу я вам.

— Кому еще налить чая? — грозно осведомился охранник, брезгливо смахивая с перчатки сгустки крови. — Не стесняйтесь. Больше никому?

Желающих не нашлось. Все стали тише воды ниже травы.

Переход не отличался никакими особенностями, за исключением на мгновение появившейся невесомости. За окном больше не было степи, а простиралась рыжая, как медь, каменистая почва. Поезд мчался вперед, пролетая над бездонными пропастями и бурными реками рыжей влаги, смахивавшей на ржавчину. Несколько раз за окном мелькали ветхие купола и разрушенные линии курсировавших здесь в незапамятные времена поездов на магнитной подушке. Небо в этом мире было ядовито-оранжевым. От одного взгляда на него душа наполнилась трепетом и дурными предчувствиями. Пирамидальная груда железа на горизонте оказалась скоплением высотных зданий. Отравленная отходами земля загнала жителей в эти убежища на краю пустоши. Когда местные в битве за ресурсы, продовольствие и чистую воду, сотрут друг друга в порошок, планета на долгие тысячелетия станет мертвой помойкой.

Добравшись до города, поезд помчался над широким проспектом, огибающим шестигранную башню километровой высоты, и вылетел на необозримое поле космодрома. Там нас ждал готовый к старту старинный грузовоз ториан.

Гравипоезд занял место в трюме грузовоза. Отвратительная предполетная вибрация тут же затопила все вагоны.

— Четыре минуты до старта. Персоналу занять свои места! — проревел под потолком металлический голос киберкома.

Рассматривая свои кандалы, я не нашел в них никаких замков. Металл принимал форму запястья и так плотно обхватывал его, что нечего было и думать использовать трюк с суставом. Что-то новенькое, таких я еще не встречал.

— Три минуты до старта…

— Вибрация нарастала, в рычащий звук компенсирующего поля вплелся рев дюз. Слегка потянув цепь на себя, я снова попытался незаметно проверить звенья на сцепку. Звенья нехотя растянулись и вновь сошлись, стоило их отпустить. Чем больше усилий прилагаешь, тем сильнее они сопротивляются. Я проделал то же с кандалами на ногах — результат был такой же.

— Две минуты до старта. Продувка камеры сгорания…

Один из охранников, заметив мой интерес к оковам, спросил:

— Жмут? Может, немного ослабить?

— Было бы неплохо, — проворчал я.

Охранник достал из полости в броне дистанционный пульт и включил магнитное поле. Наручники сжались, едва не раздробив мне запястья. Стиснув зубы, я стойко терпел это истязание.

— Скотина! — выдохнул я, когда металл принял привычную форму кольца.

— Одна минута до старта…

Откинувшись в креслах, охранники застыли стальными изваяниями.

— Тяга на максимум… три… два… один… старт!

Раздался грохот, и колосс с арестантами на борту покинул поверхность рыжей помойки. Перегрузки едва не выдавили глаза, а кости подверглись жесточайшему испытанию на прочность. Если бы Железяка позволил себе такой старт, я бы его не задумываясь выбросил за борт. Стоп. Опять воспоминания? Но о чем именно и кто такой Железяка? Голова стала раскалываться на части, стоило начать анализировать отрывочные образы, возникающие в мозгу. Откуда приходят эти образы? Что со мной произошло? Эти и другие вопросы не давали мне покоя. Подсознательно я ощущал, что эти воспоминания очень важны и от них будет зависеть моя дальнейшая судьба. Рано или поздно я все равно вспомню, и тогда кто-то поплатится за мою амнезию.

«Хватит ломать голову, просто закрой глаза и попытайся заснуть», — убеждал я сам себя.

Я всегда ненавидел невесомость на «Звездном страннике»… Ну вот, опять! Хватит!

Ярость I, крупнейшая из планет-рудников, по совместительству являвшаяся еще и самой хорошо охраняемой колонией строгого режима, требовала все больше и больше рабочих рук. Все дело было в зеленом итаниуме — самом дорогом минерале в Галактике, известном под названием «проционский кварц», или просто «зеленое золото». Итаниум залегал на глубине от десяти до двадцати километров, требовал сложной обработки и после нее стоил в десять раз дороже, чем необработанный. Так называемая «золотая лихорадка» охватила все человеческие колонии. Люди ринулись сюда добывать несметные богатства на купленных за огромные деньги участках. Наверное, пару тысяч лет назад Ярость I, изначально называвшаяся Фиореллой, была самым населенным миром из колоний людей. Десятилетия бесконтрольного терраформирования Фиореллы и роста мегаполисов, возникавших как грибы после дождя, до неузнаваемости исказили первоначальный лик планеты. Не существовало других мест, где преступность и жестокость были бы так всевластны. Когда итаниум нашли на других планетах системы Проциона, он подешевел и уже не мог служить Фиорелле надежным фундаментом для дальнейшего развития. Планеты лихорадило от междоусобных войн, что вели межпланетные корпорации и самозваные диктаторы, еще вчера бывшие владельцами шахт. Фиорелла первой из других миров системы запустила термоядерный реактор. И пострадала от взрыва, который привел к ужасной техногенной трагедии. Взрыв поднял в небо миллионы тонн фиолетовой пыли с не изученными тогда свойствами. Но планета не умерла. Когда возникла острая нужда в новом месте отбывания наказаний, Имперские чиновники вспомнили о Фиорелле. В особенности об итаниуме, вновь возросшем в цене, поскольку спрос на него в Галактике был очень велик. Планетную систему Проциона закрыли для посещений, ограничили единственными вратами и стали присылать сюда первые партии заключенных, призванных строить тюрьмы и добывать кварц. В лучших традициях курортных планет, гордящихся элитными зонами отдыха, система Проциона гордилась своими тюрьмами с богатой историей. Начальники со временем превратились в местную аристократию, охранники — в их вассалов, а заключенные были бесправным быдлом. Все планеты системы Проциона, кроме одной, были переименованы и получили единое название — Ярость, с добавлением номера. Ярость I считалась самой суровой колонией. Попасть сюда — значило навсегда распрощаться с надеждой на освобождение. Необходимость в поддержании жизнедеятельности и содержании колонии на должном уровне понимали все. Независимые миры с удовольствием избавлялись от своих осужденных, отправляя их в нейтральную систему, оживленно торгующую рудой со всеми, кто готов был платить. Находясь под защитой Империи и Доминиона, система могла не опасаться вторжения извне, ведь ее услугами пользовались обе стороны. Кто, будучи в здравом уме, захочет покорять и разрушать отхожее место, если оно великолепно выполняет свою функцию?

Три безмятежных часа полета закончились, и вот уже завыла посадочная сирена, наполняя сердце ужасом полной неизвестности. Старший пилот, щелкнув сканером частот, настроился на канал музыки прошлого тысячелетия. Орбитальная станция над Фиореллой была ветхим и древним сооружением, превратившись в культовую достопримечательность эпохи колонизации системы. Фиолетовый шар приближающейся Ярости I красиво сверкал в лучах Проциона. Грузовоз устремился вниз, прямо в разрываемые молниями облака фиолетового конденсата. Спустя сорок минут под брюхом колосса уже пролетали высотные комплексы наземных секторов тюрьмы, называемые в шутку «Грин Бичем», или «Зеленым пляжем». Маленькие на таком расстоянии коробки роботов-бульдозеров копошились в земле в живописном беспорядке. Проплыли километровой высоты нагромождения обогатительного комбината. Комплекс вздымался к облакам, скрывая в своей тени миниатюрный космодром. Посадочные опоры приняли на себя всю тяжесть корабля, просевшего брюхом чуть ли не до бетона посадочной площадки.

Один из входов в тюрьму находился всего в полукилометре от посадочной зоны. Гравипоезд покинул трюм и полетел к нему.

Двери вагонов открылись, и в обожженный солнцем фиолетовый грунт уперлись выдвижные трапы.

— У входа не толпитесь, девчонки, — наставительно сказал один из стражей, наблюдая за выгрузкой своих подопечных. — Стройтесь в колонну по двое и ждите остальных. При попытке к бегству автопушки без предупреждения открывают огонь на поражение. Видите вон те выпуклости на стенах? Это трехмерные сканеры, от них не скроешься. Бежать некуда, до ближайшего источника воды не меньше трех тысяч километров по отравленной территории, кишащей опасными мутантами. Не советую валять дурака и нарываться. Худшее наказание, какое здесь могут применить, — это выгнать вас в пустыню. Смерть от радиации и зубов песчаных уродов гарантирована. Даже адское дно не идет ни в какое сравнение с этим с виду мирным ландшафтом.