Слепая вера - Бен Элтон

– Шутник, – сказала Сандра Ди, с презрением глядя на книгу.

Тогда Траффорд снял с книги обложку, и в руках у него остался потрепанный экземпляр «Грозового перевала».

– Это чудесная история, написанная много лет назад, – сказал он. – Я выбрал ее для тебя; почитай, если хочешь. Когда будешь читать, мир, в котором мы живем, пропадет. Вместо него ты окажешься в том, что описан в книге, – в мире подлинных страстей, вечной любви, сложных переживаний и простора, удивительного простора вокруг. Ты будешь гулять на ветру по широким полям, и в лицо тебе будет сыпать прохладный дождь. Твоя душа вырвется на волю и будет бродить в одиночестве – одна на бескрайней пустоши тайной, обреченной любви.

Сандра Ди взяла у Траффорда книгу.

– Если меня с ней поймают, то по меньшей мере закуют в колодки. И отхлещут по пяткам.

– Поверь мне, игра стоит свеч.

– Где ты ее взял?

– Я ее… нашел. Если тебе понравится, могу найти еще. Ну что, почитаешь?

– Да, с удовольствием.

Солнце почти село, а с его закатом утих и ветерок. Сандра Ди спустила парус, и они медленно поплыли на веслах к причалу.

– Я чудесно провела время, Траффорд, – сказала Сандра Ди, когда они прощались. – Даже не помню, когда я в последний раз говорила с кем-нибудь так, как сегодня с тобой.

– И я тоже, – сказал Траффорд.

– А еще, – добавила Сандра Ди, поцеловав его в щеку, – спасибо тебе за секс. Это было великолепно.

28

Траффорд с Кассием шли по Хампстед-хит в сторону паба «Джек Строз Касл». Траффорду еще никогда не доводилось бывать на этом островке Лондонского архипелага – тут был своего рода заповедник, где за прочной оградой и под охраной вооруженных стражей обитали богачи, старейшины Храма, высокие правительственные чиновники и крупные бизнесмены.

– Мы идем в гости к Коннору Ньюбери, – сообщил Кассий, когда они с Траффордом свернули на улицу, состоящую из особняков на две квартиры, у каждой из которых был свой палисадник – свидетельство невероятного богатства местных жителей. Траффорд прекрасно знал, кто такой Коннор Ньюбери: популярный, слегка фатоватый ведущий разговорных шоу на телевидении и в интернете, он прославился своей дерзкой непочтительностью к старейшинам Храма, хотя никогда не заходил в этом отношении дальше шуток насчет толщины их животов и недостатка вкуса, который они проявляли, выбирая себе украшения. – Дело в том, что он один из нас, – пояснил Кассий, когда они приблизились к нужному дому.

Внутри их провели в большую гостиную. Такой комнаты Траффорд никогда прежде не видел: вместо плазменных экранов на стенах висели картины, выглядевшие так, будто их создали только из холста и красок. На полу лежал толстый, роскошный ковер, а мебель – глубокие кожаные кресла, диван с подушками и маленькие, элегантные журнальные столики – казалась очень старой. Два кресла были заняты. Сам Коннор Ньюбери, которого легко было узнать по его обычному костюму, эпатажному мужскому бюстгальтеру ярко-малинового цвета и серебристым шортам, охлаждался, стоя задом к бодро урчащему кондиционеру и покуривая огромную сигару.

– Ага! – воскликнул знаменитый ведущий. – Рад приветствовать вас, Кассий, и вас, наш новый компьютерный гений. Я Ньюбери – впрочем, вы, конечно же, и так узнали меня, Траффорд! А это профессор Медуница Тейлор, – приятного вида пожилая женщина в просторном сарафане рассеянно кивнула Траффорду, – и Билли Макаллан.

– Салют, ребята, – сказал Макаллан, бритоголовый здоровяк с татуировками на волосатых ручищах, похожий не на книгочея, а на чемпиона по боям без правил.

– Мы четверо – сенат общества гуманистов, – продолжал Ньюбери, – а я его председатель, потому что в моем шикарном доме удобней всего встречаться!

Траффорд обменялся рукопожатиями с Тейлор и Макалланом. К Ньюбери он подходить не стал, поскольку тот величественно махнул ему со своего места.

– Итак, – продолжал хозяин, – нам с вами надо кое-что обмозговать! Судя по словам Кассия, вы считаете, что нам, скромным революционеришкам, не хватает широты мышления.

Затем Траффорду налили выпить и предложили снова рассказать о проекте, который он обдумывал с тех пор, как впервые поделился с Кассием идеей, положенной в его основу.

– Должно быть, вы знаете, что я системный программист и работаю в Изразе, отделе Государственного банка данных, – начал Траффорд.

– Сочувствую, – заметил Ньюбери. – Тоска, наверное, смертная!

– Израз означает «изучение различий», – продолжал Траффорд, не обратив внимания на эту реплику. – Но основная наша задача состоит в том, чтобы обнаруживать связи между людьми, фиксируя все, что у них есть общего, в чем бы это общее ни заключалось. Вся программа немыслимо огромна – вспомните притчу о зернышках пшеницы, количество которых должно было удваиваться на каждой следующей клетке шахматной доски, только наша доска величиной с футбольное поле. Мы берем то, что характеризует каждого человека, от цвета его волос и любимого сорта овсянки до частоты поездок на автобусе или метро, и ищем соответствия по каждой характеристике с использованием всей хранящейся у нас информации.

– Вот на что уходят наши налоги, – снова вмешался Коннор Ньюбери: видимо, он был не и силах выйти из роли, которую каждый вечер играл на телевидении. – Нет, вы только прикиньте!

– То, что я предложил Кассию, – продолжал Траффорд, – сводится к следующему: мы, гуманисты, должны определить наши общие особенности, после чего я введу эти данные в компьютер Израза и с их помощью разыщу людей, похожих на нас. А когда они будут найдены, мы вступим с ними в контакт.

– Каким образом? – осведомилась профессор Тейлор.

– Мы отправим всем этим людям специальное электронное сообщение, которое их заинтригует. Потом мы начнем понемногу их просвещать, а потом создадим из них мощную организацию.

– Неслабая работенка, дружище, – заметил Вилли Макаллан.

– Храм – неслабый противник, – откликнулся Траффорд.

– Отлично сказано! – похвалил его Ньюбери. – Ну ладно. Давайте попробуем поискать, что у нас общего. Странное дело, но я почему-то считаю себя уникальным… совершенно не похожим не только на вас, Траффорд, но и на всех остальных в этой комнате. Как вы думаете, что может объединять меня со всеми, кто здесь присутствует?

– Наверное, Кассий уже говорил вам, что самым важным я считаю наличие секретов. По-моему, если человек хотя бы в какой-то мере склонен к замкнутости, он уже хороший кандидат для обращения в гуманизм.

– Звучит разумно, – согласилась профессор Тейлор.

– А мне так не кажется, – возразил Ньюбери. – Отнюдь не все мы интровертные серые мышки вроде вас, Медуница! Я всегда на виду, и мне это нравится! Я экстраверт от природы, и демонстрировать себя публике – моя профессия!

– Но я заметил, что у вас здесь нет плазменных экранов, – сказал Траффорд.

– Это правда, – кивнул Ньюбери. – Но ведь я знаменитость, а нашему брату с этим труднее. На меня все постоянно пялятся. Должен же я хоть когда-нибудь оставаться один!

– При всем моем уважении к вам, – сказал Траффорд, – мне представляется, что многие рассуждают точно так же. Все постоянно пялятся друг на друга, и совсем не надо быть знаменитым, чтобы иногда испытывать желание спрятаться от чужих глаз. Я сам недавно промедлил с публикацией родильного видео и чуть не нажил себе крупные неприятности. Дело тут не в том, экстраверт вы или интроверт; я говорю о людях, которые не считают желание оставить что-то при себе извращением, а может быть, даже подозревают в нем добродетель.

– Ну хорошо, – сказал Ньюбери. – Если мы принимаем вашу идею, то как нам найти этих людей?

Я полагаю, наш гость как раз собирался к этому перейти, Коннор, – с легким раздражением вмешался Кассий.

– Мне кажется, – поспешно заговорил Траффорд, – что в первую очередь нам следует поискать тех, за кем нельзя наблюдать в реальном режиме все семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки. Мне нужно написать программу для поиска людей, которые пытаются создать в своей жизни паузы, периоды нахождения вне зоны видимости. Заодно можно будет сделать так, чтобы эта программа одновременно определила, сколько времени люди тратят на наблюдения за другими. Мы должны искать тех, кто смотрит трансляции из соседских квартир достаточно редко – только чтобы не давать повода для лишних разговоров.

– Почему? – спросил Ньюбери.

– Потому что если человек способен интересоваться чем-то еще, кроме вуайеризма и сплетен, то мы можем надеяться, что в голове у него не совсем пусто.

– Толково придумано, – заметил Билли Макаллан.

– Интересоваться чем? – спросил Ньюбери.

– Чем угодно. Выращивать комнатные растения. Пробовать самостоятельно печь пироги. Строить кораблики из спичек и бутылочных крышек…

– Горшки с цветами? Кулинария? – засмеялся Коннор Ньюбери. – Игрушечные кораблики? Бред какой-то.