Дети восьмидесятых - Светлана Рябцева

— Тям, тям!

Смотрели, смотрели, но ничего так и не увидели. Глубоко разочарованы:

— Тю-тю…

Но тут же спохватились:

— А де ням-ням?..

Растерянно оглядываются. Потом с нарастающим подозрением вопрошают друг друга:

— Де ням-ням?!

Уже приняли боевые позы, вот-вот подерутся, но тут слышат громкое чавканье. Это обманщик доедает конфету. Они — к нему, но Третий, довольный проделкой, разводит руками:

— Тю-тю!

Нам кажется, что слова, их лексическое значение — это и есть главное в речи. Но на самом деле основную информацию чаще передают иные каналы: интонация, взгляд, мимика, жест, поза.

Например, когда директриса резким тоном делает мне выговор (при детях, только при детях!): «Почему это вы детей не провожаете в раздевалку?!», это совсем не значит, что она предельно озабочена судьбой моих несчастных малюток, которые без меня непременно заблудятся среди вешалок и уже никогда, никогда не найдут дороги обратно. Нет, читается её речь совершенно иначе. Примерно так: «Ах, как вы меня раздражаете! Тут хозяйка я, а ты никак не хочешь это понять! Дети, смотрите, какая у вас учительница неуважаемая!»

Вот такое несоответствие текста и подтекста мы и изучаем на театральных занятиях. В процессе разучивания сценки на собственном опыте учимся понимать смысл без лексики, искусственно убрав её. Развиваем умение воспринимать информацию разных каналов. Тренируемся не только на занятиях. Возле моего стола, как обычно, «пасутся» несколько человек — каждый со своей проблемой: рассказать, спросить, посоветоваться. Тут что-то много желающих подбежало на перемене.

Немножко потолкались. Катя — Максиму грубовато:

— Ну ты чё, совсем уже?!

Тут же подхватываю тон. Утрированно:

— Да, действительно, ты чё это, га?! (Максиму.) Как мы его, а! (Кате.)

Она смущенно улыбается:

— Я поняла, больше не буду…

Совершенно неожиданно продемонстрировал свои достижения Алёша Щ. Ставили сценку по стихотворению С. Михалкова «Как старик корову продавал». Алёше роли недосталось: он и так в нескольких сценках исполнял главные роли. Решили дать ему отдохнуть. Куда там, он ходил и клянчил роль. Соглашался на любую, даже готов сыграть… корову. Я отговаривала:

— Алёша, ну какой интерес? Это же смирное бессловесное создание. Там и играть-то нечего.

— А можно я всё-таки попробую? Я кое-что наметил…

Уговорил.

На репетиции сам, без малейшего моего вмешательства, искал краски и оттенки. А я тихо восторгалась, глядя, как умело он ведёт свою драматургическую линию, используя все средства, кроме словесных.

Сначала корова жует жвачку безразлично. Грустно вздыхает. Но вот появилась надежда, и она воспрянула духом. Возгордилась, принимая хвалебные речи паренька за чистую монету. Подтверждая его слова, корова говорила «Му» — но какое богатство интонаций! Поистине, «не корова, а клад». Вот так Алеша! Сотворил из коровы главную героиню, перевернув наши планы. И всех нас заворожил. И другие ребята загорелись желанием сыграть такую интересную, богатую личность — корову.

В этом году произошёл качественный скачок: вышли на сцену бывшие «неспособные», а ныне — неплохие самобытные артисты. Играет Наташа Г. Раньше она учила стихи с большим трудом. Развить память помог театр. Прорезались таланты у Серёжи О., Светы, Эльмиры, Ларисы.

Много выступаем: в детских садах, на заводах, на открытых площадках, в ДК. Были приглашены на праздник в ту школу нашими Старшими. Пообщались и поработали все вместе с большим удовольствием. В нашей школе ситуация сложилась прелюбопытная. Когда надо выступить «сегодня» — идут к нам; знают, что программа готова и выступить мы можем в любой момент, школу представим достойно. Но…

Идём по коридору в свой класс (приехали после выступления). Ребята увидели новый, свежевывешенный стенд и побежали вперёд читать, что там написано. Вспоминаю: ах, да, школа готовится встречать очередную комиссию. Накануне завуч собрала на перемене учителей и проинструктировала:

— Товарищи! В понедельник к нам приедет комиссия. Сегодня же всем провести генеральную уборку. А самое главное — обязательно предупредите детей, чтобы здоровались со всеми незнакомыми людьми. И чтобы хорошо себя вели.

С инструктажа я ушла просветлённая. И чего это я бьюсь над проблемами воспитания?! Оказывается, всё очень просто: надо было приказать детям хорошо себя вести. И здороваться. В понедельник. Ну а вдруг проверяющие не придут? Это что же, дети так и будут напрасно здороваться со всеми незнакомыми людьми? В этом пункте небольшая недоработка… А если серьёзно — устала смертельно от показухи.

— Предупредите, чтобы все дети пришли в воскресенье на «Весёлые старты», — будут проверяющие!!

— Обеспечьте явку на все мероприятия в каникулы — придут проверяющие!

Всё для проверяющих! Но что же для детей?

Подхожу к стенду, чтением которого поглощены мои дети. Режим работы кружков и секций, которые, якобы существуют в нашей школе. О, 41 кружок! Чего тут только нет! Всё есть! И чего нет — тоже есть.

— С. Л., а нашего театра почему-то нет…

Внимательно перечитываю — действительно нет! Даже для галочки? Феноменально! Это уже показатель того, как нас не хотят. Очень сильно…

— Наверное, забыли. Пойдёмте.

До чего же мы не нужны родной школе! Отвергаются наш стиль отношений, наши нормы, наша социальная активность, а больше всего — наша позиция.

И тогда мы пошли в детский дом. У детей есть горячее желание поделиться всем, что знают и умеют сами, стремление делать кому-то добро. И вот уже сейчас, в таком раннем возрасте, они столкнулись с невостребованностью самого лучшего, что есть в человеке. Будущее за ними, но сегодня надо дать выход этой прекрасной энергии. И всем будет хорошо. Но у меня ещё одна цель: я должна воспитывать не просто детей, а будущих отцов и матерей. Не в старших классах на специальных уроках, т. е. в том возрасте, когда их больше всего волнуют половые проблемы, а всё остальное воспринимается как занудливое теоретизирование. Мне кажется, введение спецурока было сделано по принципу: как на охоту идти, так собак кормить. Родительские качества закладываются задолго до периода полового созревания. В начальной школе. С первого дня.

Хочу, чтобы были ребята сильными и снисходительными, внимательными и добрыми, чтобы умели понимать и прощать малышей, чтобы были направлены на их нужды и стремление. Хочу научить любить и с радостью вкладывать свои добрые чувства и свой труд в становление растущего человека. Пусть ребята увидят покинутых малышей, почувствуют их горе, хоть немного смягчат его. Многие мои дети сами растут наполовину обделёнными. Важно прервать эту порочную цепь, не дать распространиться нелюбви на следующее поколение.

Хороший папа и хорошая мама, хорошие супруги — это не те качества, которые могут появиться вдруг на пороге загса. Это — c детства.

Пришли мы в детский дом. Каждый нёс большую сумку с подарками: договорились отдать малышам свои самые любимые игрушки. В первый день дали большое представление театра «Смешинка». Малыши были очень рады. Потом мои работали в детском доме на субботниках, занимались с ребятишками, гуляли и играли с ними. На уроках труда вышивали кармашки для расчёсок, делали игрушки.

Расставаться каждый раз было трудно.

— А когда вы ещё придете? — малыши.

— А когда мы ещё пойдем? — мои, по дороге домой.

В конце учебного года ходили уже и без меня, даже на субботники. Работу организовывали бригадиры (строгий народ!): Виталик, Паша, Антон, Серёжа Ш., Саша Ш., Женя М. На субботниках приходилось нелегко: и класс надо убрать, и на пришкольном участке много работы, а больше всего — в детском доме. (Мнение завуча: «А зачем вы туда ходите? Вам ведь никто не поручал. Вечно вы так»).

Анна Даниловна, директор и мама детдомовцев, всегда была нам рада, отмечала самостоятельность и трудолюбие ребят. Она послала, несмотря на мои протесты, благодарность III «Б» классу, Адресовала администрации и попросила вручить ребятам на линейке. Но письмо так до них и не дошло.

И это, я думаю, хорошо. Мы ходили в детдом и делали всё для малышей — не для того, чтобы похвалили. Конечно, приятно, когда тебя хвалят заслуженно, но, когда на дворе такое странное время, когда критерии хорошего и плохого вывернуты наизнанку и поставлены с ног на голову, полезно выработать критерии собственные, жить в согласии со своей совестью, не очень-то обращая внимание и на похвалы, и на ругань. Помогли ребятишкам, принесли им хоть немного радости — и хорошо.

В школе столкновения с «окружающей средой» участились. Куда от неё денешься! Сбежать от неё мы не можем, изменить что-либо не в силах. Остаётся противостоять и бороться, хотя силы ох как не равны!

Заходим в столовую, направляемся к своему столу и видим: шестиклассник хватает с тарелки котлету (значит, Лена или Сережа или ещё кто-то останется голодным) — и бежать. Влетает в мои объятия.