СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА. - Свт. Григорий Палама

91. А что Бог самого Себя предложит святым в обладание (πρός μετουσίαν), пусть снова научит тот же самый [учитель]. Ибо, истолковывая оное апостольское [речение]: сеется в тление, восстает в нетлении; сеется не в честь, восстает в славе; сеется тело душевное, восстает тело духовное [595], он говорит: «считается, что нетление же и слава, и честь, и сила — суть собственные [свойства] божественной природы, которые прежде окружали созданного по образу [Божию человека] и на которые мы надеемся в будущем» [596]. И немного спустя: «всем очистившимся от зла Бог предложит участие (μετουσίαν) в [сущих] в Нем благах, о которых говорит Писание, {стр. 152} что их ни око не видело, ни слух не воспринял, и не стали они доступными размышлениям [597]» [598]. А это есть не что иное, — по моему, по крайней мере, разуму, — как стать в самом Боге. Ведь то благо, которое превыше ока, уха и сердца, будет превыше всего. Стало быть, если яже уготова Бог любящим Его — превыше взгляда, слуха и разумения, а это есть то, что превосходит все [вообще], то называющий тварным яже уготова Бог любящим Его, не явным ли образом называет творением то, что надо всем? Как же [тогда] и наследием святых будет Бог, если уготованное им в наслаждение— творение? Или это [только] говорится, а на самом деле не есть так? Такова вот твоя вера и богопочитание. Поэтому ты и пытаешься из того, что богословствуют святые, показать, будто они не чужды всяческой чрезмерной нелепости, так как, вероятно, и они, по–твоему, [таковыми] называются, но [на самом деле] не являются, соответственно твоему представлению о божественном наследии.

92. Но так как он называет тварным то наследство, которое уготова Бог любящим Его, а оно запредельно по отношению ко всякому и уму, и чувству, то снова этот несчастный посредством этих слов хулит тот божественный свет, тогда как Дамасский богослов прямо учит о нем в высшей степени отчетливым языком: «Это есть то, чего око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша [599]: таким образом мы в будущем веке будем видеть Христа, сверкающего светом божественности» [600]. И Нисский боговдохновенный [святитель] Григорий свидетельствует, что в видении Бога — полнота благ: «Ибо видевший Бога, — говорит он, — все, что только есть в списке благ, благодаря этому видению имеет: нескончаемую жизнь, вечное нетление, бессмертное блаженство, нескончаемое Царство, беспрестанную радость, истинный свет, духовную и сладкую пищу, неприступную славу, постоянное ликование, всякое благо» [601]. Прежде же сих [учителей] и сам богоглаголивый Дионисий с Ареопага сказал: «Не чувством, ни исходя из сущих, но сверх всего сущего мы будем, исполнившись видимого богоявления, как [были] при божественнейшем преображении ученики Спасителя, когда достигнем христовидного и блаженнейшего удела (λήξεως) [602]» [603].

{стр. 153}

93. Нужно и у Самого Спасителя разузнать, что это за уготованное и что за обетование. Послушаем же теперь Говорящего, и тогда да будет услышано оно нами: Приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира [604]. Чье царствие унаследуют наследницы, согласно Павлу, Богу, снаследницы Христу [605]? Конечно же, Божие. Тварно ли в таком случае приготовленное любящим Бога Царствие Божие, «которое, — согласно божественному Максиму, — не справедливо, чтобы века или времена опережали. И мы веруем, — говорит он, — что оно есть наследие спасаемых» [606]; которое, опять согласно нему же, «является преподаянием по благодати того, что естественным образом присуще Богу» [607], и «самим видом божественной красоты» [608]? Как может быть тварным то, что от устроения мира не сотворено, но уготовано? И хотя Господь ничего не уточнил касательно [этих Своих] слов, Он, конечно, охватил ими и умопостигаемый мир, поместив и его после уготованнаго нам Царствия.

94. Но пусть нас снова научит Павел, когда и каким образом нам уготована благодать вечной жизни: ведь все таковое объемлется Царствием Божиим. Итак, он говорит в Послании к Тимофею: по Своему предложению и благодати, данней нам во Христе Иисусе прежде лет вечных [609]. Видишь, что предвечно нам уготована благодать? Как же может быть тварным уготованное прежде веков? Но ради этих новых секстов и пиронов (Σέξτους και Πύρωνας) [610], направляющих против божественного эфектические [611] и жгучие (πύρωνείους) возражения, пусть изъяснит эту апостольскую богоречивость великий Афанасий. «Как бы мы, — говорит он, — прияли прежде вечных времен, еще не возникши [тогда], но во времени возникши, если бы не была отложена во Христе приходящая к нам благодать? Ибо ни в чем ином не подобает основывать нашу жизнь, кроме как в Господе, сущем прежде веков, Имже и веки пришли в бытие [612], чтобы, когда она будет в Нем, и мы бы смогли унаследовать вечную жизнь» [613]. Поэтому божественный Ки{стр. 154}рилл говорит: «Отец через Сына в будущем веке будет всяческая во всех [614]: и жизнь, и нетление, и радость, и святость, и сила, и все, что только ни будет для святых пребывающим в ипостаси» [615]. Фалассий же, соперничающий с ними в знаниях, говорит, что «превечны, и прежде всякого века, и превыше ума и слова, блага, отложенные наследникам обетования» [616]. А благоговейно чтимый Епифаний вводит и Самого Господа, говорящего к тем, кто в аду: «востаните, идем [617], ибо сокровищницы благ (οί θησαυροί των αγαθών) [618] разверсты и небесное царствие прежде веков уготовано» [619].

ГЛАВА 21

Еще что предстает, что Акиндин называет самих святых многобожными и новыми богословами, словно они учат, что божественное над и выше по сущности немного выше изреченного нетварного наследования.

95. Акиндин же, увы [его] нечестивой и чудовищной дерзости, выставив вперед сам Господень глас: Приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира [620], затем прибавляет, говоря: «если эти будущие вещи и самое наследство святых нетварно, то ты противно святым и многобожно, — какое новое богословие! — мудрствуешь и догматствуешь». Воистину, нечестие — изобретатель злых вещей и весьма дерзко на предприятия. Ведь это само Царствие Божие несчастный объявляет тварным, и мыслящих его нетварным прямым текстом называет новогласием (καινοφωνίαν), и настаивает, что они многобожники, себя же самого и свою компанию (συμμορίαν) [он выставляет] святыми и традиционно мыслящими (παλαίφρονας) богословами; противоположно которым мыслят и богословствуют Павел, Дионисий, Афанасий, Григорий, и все начальники и корифеи хора святых, и сам Бог святых.

96. И ведь не впервые теперь мы произносим это, но есть то, что мы произнесли из [речений] этих [святых], и ничего, что бы мы добавили от себя, и притом, что мы не к нему и обращали слово, он сам, добро{стр. 155}вольно выступив поборником нечестия Варлаама, [якобы] противопоставил таковые возражения, безумно произнося толикие [хулы] на само Божие Царствие и на святых, под [ложным] предлогом, будто говорит к нам. Поскольку же мы и то взяли от святых, что «если энергия Божия безмерна, то тем паче сущность» [621], и «если мудрость непостижима, то насколько более природа?» и «если судове Его не могут быть испытаны и путие Его — не исследуются [622], и обетование благ превосходит всякое возможное предположение, то коль паче Само Божество (αυτό то θείον) по неизреченности и неприступности выше и превосходнее мысленно созерцаемого окрест Него» [623]. Когда же мы произнесли это вместе с тем, что приведено выше, то снова сам этот Поликиндин [624] говорит: «Если Божество (то θείον) над этим наследием святых, являющимся нетварным, и выше него, то Бог является высшим Себя Самого, нечестивее чего что еще можно сказать?»

97. И однако святой говорит здесь, что наследие святых, — коего выше Божество, как он богословствует, — превосходит всякое уподобление [происходящее] от умозаключений [625]. А ранее он же сказал, что оно есть превыше всего. Но и сопричислил здесь к непрослеживаемым путям Божиим — а есть ли что–либо из творений непрослеживаемое? — но также и к неиспытуемым судам, то есть божественным предопределениям и изволениям, а не к тому, что стало предметом суда и воли (αλλού τοις κριθείσι και θεληθείσιν). Так что он богословствовал, что Божество по неизреченности и неприступности выше и превосходнее не этих, впоследствии возникших, но тех, предвечных, как окрест Него помышляемых, мудрствуя подобно [своему] брату (αδελφα τώ άδελφώ φρονών), который говорит, ведя речь о предвечных энергиях, что «если и помыслишь что–либо запредельное по отношению к векам, то и это будет ниже Духа» [626], явственно показав, что божественные энергии Духа ниже Духа, то есть — сущности Духа.