Персональный детектив - Владимир Валерьевич Покровский

отходчивый, мягкий и независтливый, этой распоследней сволочи завидовать не станет. Нечему там завидовать.

Через час в его распоряжении оказались скоростной вегикл «армаретка» и седой ворчливый водила в кителе межзвездника, наброшенном непосредственно на ночной свитер. Волосы его торчали в разные стороны, глаза изрыгали злобу, однако, несмотря на свой вид, водила оказался необычайно исполнителен – он с раннего детства ужасно боялся джокеров.

Таина убежала с Хазеном так.

Сначала она с ним убегать не собиралась вообще никак. Больше всего ей хотелось остаться с Кублахом. Она на самом деле даже видеться с Хазеном не собиралась. И не потому, что он был ей неприятен – вовсе нет! – просто она стремилась избежать лишних слез и скандалов.

Поэтому она тайком вошла в дом, тайком пробралась к себе на второй этаж и по возможности бесшумно стала собирать вещи. Вдруг она в недоумении замерла – до нее дошло, что в доме царит необыкновенная тишина, для Хазена совершенно несвойственная. Во-первых, не играла приглушенная музыка. Муж терпеть не мог нарко и потреблял только спокойную классику, проясняющую мысли и зовущую к настроениям величественным и благородным. Но уж ее-то, эту чертову классику, он слушал всегда: и при еде, и при беседах, и даже при отправлении естественных нужд. Вдобавок к отсутствию классики не слышно было его всегдашнего негромкого покашливания, шагов и свойственных Гальдгольму мебельных скрипов. Припомнила Таина и то, что, когда она входила в дом, огни в половине Хазена, кажется, горели. Точно, горели!

– Не умер ли? – перепугалась она.

Связка коралловых ожерелий выпала из рук. Нахмурившись, Таина бросилась вон из комнаты.

– Гальдгольм! Ты дома? Гальдгольм!

Ни звука.

Она зажгла свет по всему дому, позвала домашнего интеллектора.

– Руми! Руми! Хозяин дома?

Тот с готовностью притопал на зов, но на вопрос не ответил, сделав положение совершенно таинственным и страшным. Ибо Руми просто не мог не отвечать на вопросы.

– Руми, да что ж такое? Гальдгольм!

Почти в истерике она вихрем пронеслась по дому, на ходу распахивая все двери. Перед приватной Хазена на несколько секунд замерла – вход в эту комнату всем, даже ей, без особого на то разрешения был категорически запрещен.

За дверью приватной стояла полная, мертвая тишина.

– Гальдгольм, – шепотом повторила Таина и протянула руку к двери. Та послушно разъялась.

Гальдгольм был там.

Он сидел в кресле прямо напротив двери; оконные проемы эркера позади него были занавешены тяжелыми, влажно поблескивающими шторами; слабый красноватый свет, изливавшийся неизвестно откуда, будто бы от какой-то бешено мечущейся по всему пространству свечи, смазывал черты его лица; и, не приглядевшись, даже не понять было – живой сидит Гальдгольм или все-таки мертвый.

С чувством острой жалости и одновременно раздражения Таина сказала:

– Ты… Ты что здесь…

Гальдгольм вежливо улыбнулся. Невидимая свеча наконец прекратила свои метания. И Таина увидела, что старик-муж вполне жив, спокоен и даже исполнен обычного достоинства.

– Так, – сказала она уже без чувства острой жалости. – И что же все это значит? Это у тебя юмор такой прорезался? Я тут, как идиотка…

Хазен мягко, с родительским пониманием смотрел ей в глаза, только губы едва заметно подрагивали да пальцы были крепко, до белых костяшек, вцеплены в подлокотники.

– Ты уж извини, милая. Я просто забыл. Какая-то глупость стукнула в голову, а потом отвлекся, задумался и забыл всю это чертовню отменить. Сам не пойму зачем… Со мной все хорошо.

– А… Ясно.

– Я просто задумался. Все ждал тебя, ждал, а ты что-то… запропастилась куда-то. Ты-то в порядке?

Таина вспомнила, что ей надо спешить.

– Я, в общем, попрощаться зашла, – она старалась говорить как можно суше. – Смотрю, а тут как-то странно у тебя стало.

– Что может со мной случиться? Ты спешишь? Не задержишься на минуту?

– Если ты опять примешься меня уговаривать…

– Нет, что ты! – Он предостерегающе поднял ладони, и даже этот скупой жест показался ей исполненным нежности и любви. – Я, в самом деле, ненадолго тебя задержу. К чему мне тебя уговаривать?

Гальдгольм держался хорошо, просто здорово. Спокойное, участливое лицо, губную дрожь удалось унять. Только вот слова у него против обыкновения никак в полноценные предложения складываться не желали.

– Я вот тут… Я тут вот что подумал… Может быть, тебе пригодятся все эти побрякушки? Ты извини, тут у меня мелочь всякая. Насчет подарка серьезного, чтобы на память… у меня с этим вообще всегда проблемы были, а тут я подумал, что… Подарок-то тебе зачем, тебя ими сейчас задарят, а вот… Словом, прошелся по городу, по лавчонкам самым разным, мелочей всяких набрал… подумал, может, что… тебе… Ты ведь знаешь, я не очень во всех этих делах разбираюсь. Вот!

Он резко, подчеркнуто молодо вскочил с кресла, поднял с полу увесистый травяной пакет из самых модных, подарочных, протянул Таине, но чего-то не рассчитал, и пакет выпал у него из руки, мягко свалился набок, часть содержимого вывалилась наружу, с тихим тарахтеньем раскатилась в разные стороны.

– О господи! Что это?

Гальдгольм с досадой и болью мотнул головой – падение подарка на пол он расценил как дурную примету.

– Извини, рассыпал. Всегда какая-то ерунда получается.

Губы его вновь дрогнули, в глазах появилось странное сильное выражение.

Таина стояла на коленях перед пакетом, в полутьме она плохо видела, что там. Одну за другой вынимала оттуда какие-то коробочки, трубочки, подносила к глазам, откладывала…

– Тебе темно? Свет?

Тут же загорелись встроенные светильники в верхних углах приватной.

– Господи, Гальдгольм! Спасибо, но зачем…

Самые разные женские мелочи. Колечки, дешевые сережки для ушей, носа, щек, кристаллики контрабандных духов, фейсмейкеры, кожные тампоны, накладные глаза, разные заморочки для ванн, благовония, фиговые листы, зародыши индских букетов…

– А это что?

Жадно глядя в сторону, Хазен молчал.

Среди завалов дешевого барахла, до которого в другое время Таина не дотронулась бы и по приговору суда, попадались дорогие и даже драгоценные вещи. Она с изумлением уставилась на кольцо со «змейкой вечной молодости» – никто, кроме моторолы из таврийского города Ива-Нова, создавшего эту змейку лет пятьдесят назад и вскорости перемонтированного, не знал, как она работает. Во всем Ареале таких змеек насчитывалось не больше ста штук, и даже Хазену, человеку, безусловно, очень состоятельному, такое сокровище было не по карману.

– Ты что, все дамские магазины подряд обходил?

– Я же не знал, что тебе понравится, брал все подряд…

– Ох… Я…

– Ты меня извини, наверное, все это недостойная тебя мелочь, но, может быть, хоть что-нибудь пригодится.

Она беспомощно посмотрела на мужа. Тот невесело пожал плечами.

– Да ладно, брось.

Все еще на коленях, Таина