Маршал Ней - Эрик Перрен

Как примет повелитель мятежного подчинённого? Опала? «Можете говорить со мной откровенно, — замечает ему Бертье на другой день после скандала. — Несмотря на заслуженные симпатию и уважение Императора к князю Эсслингскому, к вашему донесению Наполеон отнесётся с большим интересом».{265} Маршал никогда не раскаивался ни в одном из своих письменных объяснений, направленных Наполеону: «Мой характер заставляет меня просить отдыха, который, как мне кажется, я заслужил». Он намерен отказаться от дальнейшей военной карьеры, если ему предоставят отпуск.{266}

В Сен-Клу, прикрываясь рукой или веером, свет обсуждает взаимную ненависть Нея и Массены. Через несколько недель оба маршала встретятся у Императора, где каждый попытается обвинить другого в неудаче португальской экспедиции. Как раз в это время Наполеон становится счастливым отцом: Мария-Луиза дарит ему сына. Император не наказал своих маршалов, но впредь он будет держать Массену подальше от передовой. А Ней?

Император не может лишить Великую армию столь храброго военачальника, как герцог Эльхингенский, особенно после гибели при Эсслинге Ланна, такого же храбреца. Он не перестаёт доверять ему, продолжает в какой-то мере восхищаться его невообразимой отвагой, благодаря которой немало французских солдат, обречённых на гибель в русской пурге, как будто благодаря чуду, перейдут через покрытые льдом воды Немана. Именно благодаря кампании 1812 года сложится репутация Рыжегривого Льва.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

Герой, попавший в бурю

Это отступление, гибельное для многих других, его сделало бессмертным.

Сегюр

Лучи солнца, освещавшие маршала Нея, играли с его рыжими бакенбардами, подстриженными в форме пистолетной рукоятки, высвечивали награды на его груди, подчёркивали значительность всей фигуры, увенчанной треуголкой с султаном из перьев. Ней притягивал взгляды офицеров, унтеров и вюртембергских солдат, которых он же преследовал в 1806 году от Йены и до Восточной Пруссии.[72] А теперь, в июне 1812 года, они находились в его лагере и под его непосредственным командованием, готовясь к вторжению в Россию.

В предыдущих кампаниях Ней знал по именам большую часть своих офицеров, но сейчас его окружали незнакомые лица. Глядя на колонны своих войск, переходящие Неман возле Ковно, он, возможно, ностальгически вспоминал 6-й корпус, с которым побеждал при Эльхингене и Фридланде. Те войска не имели ничего общего с пёстрым армейским корпусом, составленным из солдат, одетых в самую разнообразную форму — от внушительной гривы на шлеме у одних до живописного мундира каштанового цвета у других.

В 3-й корпус, отданный под командование маршалу Нею, входили 22 000 французов, 13 000 вюртембержцев, 3000 португальцев и почти столько же иллирийцев.[73] Для командования этим военным Вавилоном Нею очень пригодилось хорошее знание немецкого языка.

В соответствии с рапортом, составленным Неем 2 июня в Торне, в 3-м корпусе было 38 884 солдата и 1158 офицеров, он располагал 234 хлебопёками и запасом провианта на две недели. Все солдаты, кроме португальцев, получили апрельское жалованье.{267}

Нею сорок три года. С момента возвращения из Испании прошло чуть больше года. Он наслаждается достатком, ведёт жизнь, соответствующую его положению. Он отдохнул от войны, командуя всё это время лишь наблюдательным корпусом. Теперь, когда Наполеон попросил его снова надеть походные сапоги, Ней делает это с тем большей охотой, что поход на Москву должен свершиться на глазах Императора. Если бы Ней упустил этот последний случай прославиться, ему осталось бы ревниво тосковать, слушая эпические рассказы о подвигах других. «Сегодняшняя победа отодвигает вчерашнюю в прошлое! Никто не хочет стареть, предаваясь воспоминаниям».{268}

В начале Русского похода Макдональд и принц Евгений находились на севере, Жером и Понятовский — на юге, Наполеон с Неем, Даву, }дино и кавалерией Мюрата — в центре. Неман перейдён, удушающая жара не проходит, гроза с громом и молниями разрывает небеса, подлинный «гнев божий!» Те, кто верит в предзнаменования, шепчут, что русская земля станет им могилой. Что-то посильнее вооружённых до зубов полков защищает эту бескрайнюю землю, на которую армия Наполеона входит в ответ на ультиматум царя Александра, требующего вывести войска из Германии. Два императора для спасения Европы — это слишком. Один из них лишний!

Зная, что против 400 000 солдат Великой армии русские могут выставить лишь 220 000, маршал Ней разделяет оптимизм Наполеона и его горячее желание сойтись с противником в большом сражении. Они хотели бы дать солдатам крылья, чтобы догнать врага, но неприятель отходит к Смоленску, оставляя их наедине с разочарованием. Вмешиваясь в дела, которыми занимался исключительно Император, единственный стратег, 12 июля 1812 года Ней обращается к нему с письмом, где убедительно излагает свою точку зрения: «Враг отходит вверх по Двине с очевидными целями. Он хочет оставить свободной для себя дорогу на Петербург и — что ещё важнее — выиграть время, чтобы подтянуть свой левый фланг. Думаю, что в намерения Его Величества не входит преследование неприятеля по всем направлениям его отступления. Я полагаю, что Его Величество возьмёт на себя инициативу и прикажет перейти Двину ниже Динабурга, чтобы идти на Ригу и в то же время обосноваться в Митаве и там подготовить обозы для похода на Санкт-Петербург». Маршал — это не обязательно машина для исполнения приказов, лишённая собственных идей.

Ней хочет самостоятельно организовать разведку на реке Двине, но, к сожалению, разведчиков останавливает дивизионный генерал Легран,[74] который преисполнен решимости никого не пускать на вражескую территорию без разрешения. Ней жалуется Императору.{269}

3-й корпус продолжает таять, порыв маршала угасает, его окружение мрачнеет. Генерал Маршан, который перешёл от Нея к королю Жерому, без радости возвращается к своему прежнему командиру. Генералу поручается командование вюртембергской дивизией, что кажется ему «не таким уж приятным подарком».{270} Герцог Эльхингенский тоже придерживается невысокого мнения об этих солдатах, он демонстрирует глубокое презрение к вюртембержцам и португальцам, которые «слабы в походе и беспомощны в быту». Провизии остаётся всё меньше. Даву, который больше других командующих корпусами заботился о питании солдат, приказывает обязательно варить рожь, чтобы побороть дизентерию. Маршал Ней не заботится о таких мелочах и разрешает своим солдатам захват обозов с мукой, предназначенные для других корпусов, под тем предлогом, что они идут последними и им ничего не достаётся.{271}

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});