80 лет форы (Часть вторая) - Сергей Артюхин

Наступившая тишина, казавшаяся еще более безмолвной после грохота яростного боя, давила а плечи неясной угрозой, заставляя пригибаться и осторожничать.

– Крайтон! – белобрысый солдат в замызганной грязью каске, рассматривающий через оптику своего "Гаранда" улицу, вздрогнул.

– Да, сэр?

Томас приблизился к его укрытию и, бросив взгляд на поле боя, поинтересовался:

– Какого хрена происходит? Где эти долбанные обезьяны?

– Мы не знаем, сэр. Они как сквозь землю провалились.

– Проклятье! Ищите их, черт вас всех подери!

– Капрал Крайчек сообщил, что через них эти ублюдки не проходили – а значит, они все еще внутри периметра оцепления, сэр. Просто прячутся, – снайпер пожал плечами и, ухмыльнувшись, добавил:

– Так что скоро мы их найдем и прикончим.

Томас кивнул, одновременно пытаясь понять логику действий спецгруппы противника.

Зачем им прятаться сейчас? Они же сами атаковали прочесывающих очередную улицу солдат. Сами! Какой теперь им смысл прятаться, если их нахождение локализовано в пределах пары кварталов? Куда они теперь денутся? Единственный шанс – драться, пытаясь пробиться с боем.

Что-то тут не так, но что именно…

Далекий звук выстрела мгновенно изгнал из головы рейнджера лишние мысли. Еще раз, и еще.

Хлесткие щелчки одиночных вдруг превратились в раскаты очередей, сопровождающиеся аккомпанементом хлопков американских карабинов.

Но этих карабинов у передовых групп не было…

– Они прорвались! – Свифт и Крайтон пришли к этому выводу одновременно.

Мысль подтвердил звук довольно мощного взрыва, похожего на результат применения ручного гранатомета, не раз использованного против янки.

– Вашу мать! Сучьи дети, живо вперед! – командовавший операцией по поимке диверсантов полковник, неожиданно возникший за спинами бойцов, выглядел взбешенным. – Если эти суки прорвутся – отправлю вас всех на хрен к макаронникам, в гости к комми!

Угроза была более чем серьезна – мясорубка на Апеннинах была из разряда "сунул палец – в фарш все тело". Начавшие решительное наступление советские и немецкие войска не захватили еще Италию только благодаря ее ландшафту и тому, что она еще задолго до начала войны Альянса с Союзом была превращена в один большой укрепрайон.

Солдаты ломанулись вперед, а Томас все никак не мог понять, что же здесь неправильно. Как бразильцы прошли передовые группы? Да еще и без боя? Плюс эта дурацкая стрельба, закончившаяся почти одномоментно… Что-то тут не так, но что?

Звуки далекого боя затихли.

"Походу, еще одному патрулю крышка", – рейнджер сжал переднюю рукоятку своего автомата и отбросил размышления, отправившись следом за морпехами.

Рико, замаскировавшись в загодя сделанном убежище, наблюдал за американцами и беззвучно молился за Саргаса.

А самому сержанту помощь небес сейчас бы очень даже пригодилась. С первым патрулем он расправился быстро – три солдата умерли быстрее, чем успели понять, что происходит. Это дало диверсанту транспорт и немного времени на подготовку.

Впрочем, от этого было ненамного легче. На "шумение" американцы отреагировали мгновенно и теперь последовательно загоняли бразильцы в угол. Но он так просто сдаваться не собирался, подтверждением чего было несколько трупов опрометчивых американцев.

Отходя все дальше от бывшего района оцепления, Саргас надеялся продержаться подольше, выигрывая время для своих друзей.

Любимая винтовка в руках и приличный запас патронов в висящих на поясе и в разгрузке магазинах пока не давали янки приблизиться на достаточное расстояние, но бой высасывал запасы словно пылесос, давая понять, что все кончится очень плохо.

"Справа девять, слева три", – на секунду выглянув из своего очередного укрытия, Саргас понял, что умрет здесь. Американцы вперед уже не шли, банально блокировав его в доме и дожидаясь подкреплений. Рев приближающегося танка сразу дал понять, чем именно все это закончится. Ничего противотанкового у диверсанта не было.

– Мрази, – сержант сплюнул на пол, – все равно вы отправитесь в ад. А я буду вас там поджидать.

Он сражался отчаянно, но пятнадцать минут спустя, отказавшись сдаваться ненавистным гринго, иссеченный осколками танкового фугаса бразилец лег на гранату, предварительно выдернув из нее чеку.

– Свобода или смерть! – последние слова сержанта Саргаса, посмертно получившего впоследствии орден Свободы, учрежденный Альверде как высшую награду ЮАФ, никто не услышал.

Тело диверсанта, помимо всего прочего подорванное еще и гранатой, унесшей жизни двух неопытных американских солдат, было сожжено на месте разгневанными соратниками последних и так и не было никогда найдено.

Конкретное место последнего сражения спецназовца также осталось неизвестным. По странному совпадению, одна из площадей в отстроенном после войны Буэнос-Айресе, названная именем сержанта, находилась совсем недалеко.

5 декабря 1946 года.

Китай, недалеко от г. Нанкин.

– Явился, – полутвердительно-полувопросительно уставился на прапорщика Бондаря капитан Голенко.

– Так точно, товарищ капитан! – немолодой мужик вытянулся в струнку.

– Отставить. Вот скажи мне, дорогой друг, чем это ты в деревне занимался?

– Налаживал отношения с дружественным китайским пролетариатом! – несмотря на серьезный тон, в глазах Бондаря светился огонек хитринки.

Никита вздохнул.

"Небось опять чего-нибудь на рисовую водку выменивал. Хомяк недорезанный!" – еще раз вздохнув, танкист грустно посмотрел на темнеющее небо.

– Товарищ капитан, я ж в свободное время. Службе никакого урона, а только польза.

– Ладно, Александр Юрьевич, чего менял-то хоть? Не патроны, надеюсь?

– Как можно, – замотал головой прапорщик. – Это ж подсудное дело. Только часы трофейные, да очки защитные. А то у меня поднакопилось.

– И как обмен?

– Удачно. Четырнадцать литров чистой водки плюс настоечка и чай. Мне уже насчет некоторых деталей с интендантом удалось сговориться, так что мы пер…

– Нет, нет, нет, – капитан решил даже не пытаться разбираться в хитросплетениях здешней экономики. – Даже слышать про эти ваши завихрения не хочу. Но смотри мне, попадешься – шкуру спущу. Свободен.

Наблюдая за развернувшимся прапорщиком, бодро шагающим к центру расположения батальона, Голенко в очередной раз горестно вздохнул и потопал в штаб.

"Вот, млин, распоясались. Как Шульга с политработы ушел, так им теперь все можно. А этот новенький замполит совсем никуда не годится. Черт-те чем занимается", – задумавшийся танкист едва не врезался в свой собственный танк.

– Как дела, Рыся? – нежно похлопав стального монстра по бронированному боку, Никита ловко залез на башню. – Снаряды в тебя загрузили? А топлива налили? – разговаривающий с железякой капитан мог показаться странным, но учитывая, что меньше недели назад эта самая штука спасла ему жизнь при встрече с целой батареей американских противотанковых самоходок (на лобовом листе насчитали потом восемнадцать отметин от не пробивших броню снарядов), а до того в боях на Пусанском плацдарме в Корее не сломалась ни разу и вообще вела себя донельзя идеально, то такое отношение офицера к танку казалось уже и не особенно странным. Танк-то ведь взаимностью отвечал.

– Никита! – старый знакомый, Ринат Бусаев, махал рукой, подзывая к себе.

– Чего тебе?

– Лавриненко вторую сотню взял!

– В смысле?

– Да в прямом!! Он на своей "семерке" вчера еще три британских "Крестоносца" сжег, так что теперь у него за две войны двести одна уничтоженная машина! Только что по радио передали! – Бусаев радовался так, словно это был его счет, а не знаменитого полковника.

– Да уж, "ИС-7" – это вам не абы чего. Мы с начала войны хоть один потеряли вообще? – Голенко поневоле заинтересовался.

– Да кто ж его знает. В наших краях их и нет считай, – пожал плечами татарин.

– Ну почему же, – Никита нахмурился, вспоминая. – С нами по соседству на плацдарме один полк дрался, отдельный.

– "Семерки" все в отдельных полках, – проворчал танкист. – Но ты прав. У них вроде бы были потери… Небось от бомб или мин. Пушкой его не возьмешь. Его даже орудие "сорок пятого" не возьмет.

– Ну почему же, возьмет. Метров с восьмисот.

– Ага, счас, так он тебя и подпустит на эти восемьсот метров. У него ж не пушка, а, блин, какой-то супершмалевик! Я видал, как на полигоне эта хрень немчурскую "Пантеру", первую правда еще, с трех километров в лоб взяла. А потом по всяким плитам стреляла. Так что я не удивляюсь что "Першинги" от "Иса" разлетаются как куры от петуха. У них же против него шансов вообще нет. Небось их пукалка лоб "семерки" даже в упор не возьмет.

– О чем разговор? – проходящий мимо комполка заинтересованно посмотрел на молодых офицеров.