Фигня (сборник) - Александр Житинский

– А половая? – поинтересовался Заблудский.

– И половая, естественно. Правда, там женщин не было. Ну, я измерения провел, сделал кое-какие выкладки. И что оказалось? Ты не представляешь!

– Не представляю, – кивнул Алексей.

– Я понял, почему у нас в России бардак уже восемьдесят пять лет!

– Семьдесят пять, – поправил Заблудский.

– Ты от Октября считаешь, как и все. Это ошибка. Я считаю от Тунгусского метеорита, который свалился на нас в одна тысяча девятьсот восьмом году. Метеорит имел отрицательный гравитационный полюс. Этого ты не поймешь. Но факт тот, что он пробил в биосфере огромную дырку над Россией, куда стала улетучиваться наша энергия. Русские кем были в девятнадцатом веке? Духовной нацией! А кем стали в двадцатом? Нацией испуганных идиотов. А все из-за Тунгусского метеорита.

– А я думал – из-за Коммунистической партии, – простодушно признался Заблудский.

– Ты мне эти диссидентские штучки брось! Ни одна компартия не смогла бы так оболванить народ. Вся духовная энергия усвистала в ту дырку. И китайской энергии много улетело. Китай там рядом. Про ненцев и якутов я уже не говорю. И посмотри, что получается? В этом регионе Земли, как теперь модно выражаться, – полнейшая деградация. А на другой половине – процветание. Что это значит?

– А что это значит? – спросил вдруг Бранко, который следил за объяснениями Переса с тревожным вниманием.

– Закон сохранения энергии! – поднял баранью кость вверх Перес. – Если в одном месте что-то убавится, то в другом прибавится. Вот оно здесь и прибавлялось. Я рассчитал точку на Земле, куда наша энергия возвращалась и растекалась отсюда по западному полушарию. Эта точка здесь, в Касальянке!

Перес торжествующе бросил кость в тарелку и обернулся к Бранко.

– А ты в меня целишься! Ты себе лучше пулю в лоб пусти. У тебя метеорит последние мозги вышиб! – напустился он на Бранко.

Партизан обиженно засопел.

– Не верю, – пробормотал он.

– Ну что с него взять? Сталинист, – вздохнул Перес. – Сталинисту если что втемяшилось, ему хоть кол на голове теши.

– Ну а что дальше? С энергией? – спросил протрезвевший от информации Заблудский.

– А дальше я уехал из страны, приехал сюда, убедился, что я полностью прав… Энергия здесь прет обалденная…

– Вот и я чувствую: что-то такое идет… входит… – воодушевился Заблудский.

– Виски в тебя входит, – пробурчал Перес. – Основали русскую колонию, стали выращивать чай… Собственно, русские здесь были, – нехотя продолжил Перес. – Один мудадайло по имени Петр Молочаев сюда наших социалистов приволок еще в начале века. Эсеры разные, меньшевики… Они севернее селились. Я их потомков сюда перетянул. На свою голову, – вздохнул Перес.

– Почему? – спросил Алексей.

– Потому что социалисты мудаки! И дети их мудаки, и внуки! – взорвался Перес.

Бранко потемнел, лязгнул затвором.

– Да-да! – повысил голос Перес. – Собственно, достает меня один мудак, внук Петра Молочаева, Платон. Толстовец наизнанку, мать его ети! Диссидентствует, сил нет. Критикует мою программу.

– А какая… программа? – осторожно спросил Заблудский.

– Ты еще не понял? То, что в России улетучивается, мы здесь принимаем. Духовная энергия нации накапливается в нашем продукте – в чае! Отсюда пойдет возрождение России! Здесь будут воспитаны новые русские!

– У нас уже есть новые русские, – возразил Заблудский.

– Ваши новые русские – тунгусы, метеоритом высосанные! У них вместо мозгов – мышцы. Представляешь, башка, набитая мышцами! И все напряжены. Такая мускульная, коротко постриженная башка. Типичные тунгусы! – рассвирепел Перес. – Александр Сергеич надеялся, что они его читать будут наравне с друзьями степей, калмыками, с Илюмжиновым. Шиш! Он метеорит не мог предвидеть. Тунгус был дикий, диким и остался. И еще новые тунгусы эти, в «мерседесах»…

– Вы же сами в «мерседесе», – возразил Заблудский.

– «Мерседес» «мерседесу» рознь. У меня будут самые новые русские. Они уже есть. Потому, что пьют чай, а не водку. Кроткие, умные, душевные, нежные люди. Ин-тел-ли-гент-ней-шие! – по складам выговорил Перес. – Ты не представляешь, как я их люблю. Я живу ради этого – вернуться в Россию не самолично, а новой духовной энергией! – Перес даже прослезился.

– Перес – вы гений! – прошептал Алексей. – Я преклоняюсь перед вами!

Бранко отступил на шаг, достал из-за пояса пистолет. Винтовку он навел на Переса, а пистолет – на Алексея.

– Теперь слушайте меня, – сказал он. – Вы оба – ренегаты. И ревизионисты. Это все противоречит историческому материализму. Историю не повернуть вспять!

– Бранко, прекрати говорить лозунгами, – повернулся к нему Перес.

– Ложись! – заорал Бранко. – Оба – на пол! Лицом в пол! Руки за голову!

Перес и Алексей повалились на пол, сцепив руки на затылке. Костыли Переса, прислоненные к стулу, упали тоже с диким грохотом.

– Вы знаете – я шутить не люблю! – орал партизан.

– Да уж знаем… – промычал, уткнувшись носом в пол, бывший диктатор и гений.

Бранко оглянулся. В окне была видна дорога, уходящая в сельву. По ней медленно брел ослик, катящий за собой пустую повозку.

Глава 16

Погоня

Ополчение из членов кабинета оказалось на редкость небоеспособным. Не пройдя и километра, министры сделали привал. Усевшись на камне и поваленных деревьях, они принялись беспорядочно палить в воздух, имитируя боевую активность. Именно эту пальбу и принял Перес за перестрелку.

– Хватит! – наконец скомандовал министр обороны. – Надо экономить патроны. Неизвестно, сколько мы их будем ловить. Вперед!

Министры не спеша двинулись дальше.

Внезапно министр финансов Витя Бакс вскинул винтовку и выстрелил. Федор тут же подскочил к нему.

– Ты что?

– Мелькнуло что-то.

– Я тебе покажу – мелькнуло! Я из-за вас в мокрое дело ввязываться не намерен. Стрелять только в воздух!.. Кто сидел по мокрому делу? – оглянулся он на министров.

Те молчали.

– Видите, никто не сидел. И не советую. Вы же расхитители, воры, в крайнем случае, насильники совершеннолетних. Люди сугубо мирных профессий. Зачем брать грех на душу?

– Я совершенно с вами согласен, – начал Илья Захарович. – Но Перес просил мертвыми.

– Это его заботы. Мы ему живых приведем, а дальше его дело.

Федор поднял винтовку и выстрелил в небо.

– Ива-ан! – закричал он что есть силы.

– Ого-го-го! – донесся откуда-то слабый ответ.

– За мной! – указал Федор направление и ринулся прямиком через бурелом сельвы.

Министры двинулись за ним, изредка постреливая в воздух.

А те, кого они так упорно догоняли, устроились на возвышении всего метрах в пятистах, откуда прекрасно было видно опушку сельвы. Впряженный в повозку ослик пасся на лужайке, а Иван и Вадим спешно строили укрепление из камней и лиан. Сразу за укреплением возвышалась скалистая гора. Можно сказать, интерполовцы были прижаты к стене.

Но не сдавались. Не умели сдаваться.

Иван разложил карабины на бруствере. Они с Вадимом закурили.

– Ну что, Ваня, примем последний бой… – сказал Вадим.

– Погоди, не хорони раньше времени.

Иван вгляделся вдаль. Из леса гурьбой выходили министры.

– А солдат-то нет. Одни министры, – сказал Иван.

– Какие они министры? Уголовники. Ухлопают за милую душу, – возразил Вадим.

– Я своих уголовников не боюсь, мы к ним привычные, – добродушно улыбнулся Иван.

Вадим прицелился, но Иван положил ладонь на ствол винтовки.

– Бей поверх голов.

– Почему? – дернулся Вадим.

– Испугаются они, уйдут. На кой черт им здесь жизни класть?

– А нам? – задумался Вадим.

– И нам ни к чему.

– Постой, постой! За что же мы воюем? – рассердился Вадим.

– За идею! – Иван поднял вверх указательный палец, на котором сидела крупная тропическая кузумла.

Иван в ужасе стряхнул кузумлу, грязно выругавшись. Она не спеша поползла в сельву.

– Бей поверх голов! – твердо приказал Иван.

Вадим прищурился, опустил вниз ствол винтовки.

– А почему, собственно, вы командуете? – вспомнил он давнюю тяжбу о приоритете.

– Советую, Вадя, советую…

Вадим выстрелил. Видимо, давно не стрелял из винтовки – отдача приклада отбросила его назад и больно ударила о скалу. Вадим завертелся на месте, воя от боли.

– Экий ты невезучий… – покачал головой Иван и тоже выпалил в воздух.

Министры залегли на опушке, с их стороны зазвучали выстрелы.

Ослик послушал этот шум и, махнув хвостом, удалился в сельву по направлению к правительственной деревне.

– Слышь, Вадим, а они тоже поверх голов бьют. Или стрелять совсем не умеют, – сказал Иван.

– А вам не нравится? Вам бы хотелось прямо себе в лоб? – сарказм Вадима был сильно подогрет болью в плече.

– Скорее тоже сообразили, что помирать неохота, – продолжал свои умозаключения Иван. – Тогда пора садиться за переговоры.