Ранчо одиноких сердец - Лайла Сэйдж

прижался лбом к моему лбу.

– Прежде чем я уйду, мне кое-что от тебя нужно…

– Что? – поинтересовалась я, втайне надеясь на что-нибудь непристойное.

– Верни мою футболку.

18

Эмми

Кдому Тедди я подъехала к четырем. Мне дали строгие инструкции не брать с собой никакой одежды, чтобы потом переодеться для «выхода в свет». А значит, Тедди уже что-то задумала.

Моя подруга обожала создавать одежду, и у нее отлично получалось. В средней школе она вышивала цветы на задних карманах наших джинсов, а в старших классах продавала на фермерском рынке Мидоуларка переделанные старые джинсовые куртки прямо из кузова своего пикапа.

В колледже Тедди изучала предпринимательскую деятельность. С ее упорством и невероятным талантом она просто не могла не добиться успеха.

Я постучала в дверь, потом вошла. В доме Андерсенов входная дверь вела прямиком в гостиную, где сейчас сидел в кресле отец Тедди, Хэнк, и смотрел по телевизору повтор «Шоу 70-х»[9]. Его длинные, некогда черные волосы сейчас поседели, но синие глаза оставались такими же яркими, как и прежде. В молодости Хэнк был рок-музыкантом, играл на барабане и однажды во время турне познакомился с матерью Тедди. Они провели вместе волшебную ночь, а потом разошлись в разные стороны. Десять месяцев спустя она появилась на одном из концертов с месячным ребенком на руках, которому не удосужилась даже дать имя.

По словам Хэнка, он полюбил Тедди сразу же, как только увидел, и сам назвал ее в честь известной джазовой певицы Теодоры Кинг. Хэнк ушел из группы и увез малышку в маленький городок, через который несколько лет назад проезжал в фургоне вместе с музыкантами. Он устроился на работу, и они вдвоем зажили одной семьей.

Городок назывался Мидоуларк, штат Вайоминг, а работу Хэнк нашел на ранчо «Ребел блю».

Мать Тедди никто из них больше никогда не видел.

Порой я задавалась вопросом, как сложилась бы моя жизнь, если бы мой собственный отец не рискнул взять к нам наивного барабанщика с ребенком на руках, не имеющего совершенно никакого опыта работы на ранчо.

– Привет, Эмми. Как дела? – весело спросил Хэнк грубоватым голосом.

– Нормально. А как вы?

– Выживаю. – В буквальном смысле. Хэнк всегда говорил лишь то, что имел в виду. И Тедди пошла в него.

До появления Тедди жизнь Хэнка состояла из секса, наркотиков и рок-н-ролла, что сейчас вылилось в множество проблем со здоровьем. Теперь ему приходилось пользоваться кислородным баллоном и услугами приходящей медсестры.

Именно поэтому Тедди решила жить дома после колледжа. Она не хотела оставлять отца.

– И чертовски хорошо справляется, – заметила возникшая в коридоре Тедди. Встретившись со мной взглядом, подруга вдруг прищурилась и пристально уставилась на меня. – Ты сегодня вся просто сияешь, Клементина.

Черт возьми, от нее поистине ничего нельзя утаить.

– Чем ты занималась ночью? – Судя по тону ее голоса, она уже знала ответ.

– Тедди, девочка только что пришла, – вмешался Хэнк. Благослови его Господь.

– Да, Тедди, я только что пришла, – невинно заметила я.

– Ладно, позже поговорим, – заявила Тедди, по-прежнему буравя меня взглядом. – Подальше от моего отца.

– О, я буду признателен, – кивнул Хэнк. – Мне вовсе ни к чему знать о любовных похождениях Эмми и Люка Брукса.

Я потрясенно открыла рот и уставилась на подругу.

– Ты что, издеваешься, Тедди?!

– Я никому ни слова, клянусь! – Она широко раскрыла глаза и подняла руки в знак капитуляции.

– Ни слова, – подтвердил Хэнк и повернулся к Тедди. – Но ты лучше все же закрывай дверь, когда разговариваешь по телефону.

Я приложила ладони к лицу, сгорая от желания забиться в какую-нибудь щель и исчезнуть. Тедди тихо ойкнула.

Хэнк ехидно рассмеялся. Ему явно нравилось до чертиков смущать нас с Тедди.

– Я сохраню твой секрет, Эмми. Только не скрывай это слишком долго.

Боже. Неужели Хэнк слышал наш утренний разговор с Люком?

– Не буду, – пообещала я.

– Что ж, а теперь, – вмешалась Тедди, – перед вечерней частью праздничной феерии давай-ка вместе приготовим ужин и десерт.

– Отличная идея.

Мы с Тедди каждый год готовили ужин на ее день рождения с тех пор, как поступили в колледж. На первом курсе, на следующий день после переезда, чтобы отпраздновать ее восемнадцатилетие, мы готовили с помощью микроволновой печи и кофеварки. Худшей пасты никто из нас в жизни не ел, зато повеселились от души.

Тедди подошла к отцу и помогла ему встать с кресла. Он всеми силами старался не показывать, как тяжело ему это далось. Тедди поцеловала его в щеку, подхватила под руку и повела в сторону кухни. Я последовала за ними.

Устроив Хэнка на стуле возле столешницы, Тедди повернулась ко мне и крепко обняла.

– Прости, что случайно выдала тебя главному сплетнику Мидоуларка, – пробормотала она, уткнувшись мне в плечо.

– Прощаю. – Я высвободилась из ее объятий. – Как ты себя чувствуешь в двадцать семь лет?

– Как будто жизнь только начинается! – Она одарила меня своей фирменной улыбкой.

Тедди решила приготовить отбивные котлеты из курицы и пасту с острым водочным соусом, для чего заранее запаслась нужными ингредиентами. Да, мы по-прежнему, следуя традиции, не обходились без пасты, но теперь она получалась съедобной.

Я готовила соус, Хэнк мастерски смешивал компоненты из набора для салата «Цезарь», купленного в продуктовом магазине. Тедди же ничто не мешало сосредоточиться на курице. Меня это устраивало. Курицу я ела, а к сырому мясу не прикасалась. Почему-то от мяса ныли десны; никто не верил, а Тедди просто приняла это как должное.

Что может быть более странно, чем взрослый человек с сенсорными проблемами? Как объяснить кому-то, что если я дотронусь до кусочка курицы на фоне слишком громко играющей музыки или услышу чье-то дыхание, то воздействие резко усилится?

Хэнк включил Eagles, и из колонок поплыли звуки песни Peaceful Easy Feeling. Воздух наполнили запахи лука и чеснока, заставляя меня считать минуты до готовности ужина.

Вообще, в еде и в том, как она объединяет людей, есть что-то особенное. Вот почему отец любил готовить даже после целого дня работы на ранчо. Когда я росла, семейные ужины считались у нас нерушимой традицией. По меньшей мере раз в неделю приходили и Хэнк с Тедди – после того, как он заканчивал дневную работу.

– Как продвигается заготовка сена, Эмми? – поинтересовался Хэнк, когда мы сели за стол.

Хэнк в «Ребел блю» был правой рукой отца – до тех пор, пока физически не перестал справляться с обязанностями, так что знал график текущих дел не хуже самого Амоса Райдера.

– По правде говоря, мы